Мелани Джордж - Единственная и неповторимая

– Для меня? – Кейт посмотрела на подушку, затем на экономку. – Не может быть.

Миссис Диборн кивнула:

– Да, для тебя. Но если ты не хочешь….

– Нет! – почти крикнула Кейт. Затем замотала головой и быстро поправилась: – Я хотела сказать, что хочу ее. – Она благоговейно взяла подушку и тихо добавила: – Спасибо, мэм.

Миссис Диборн тепло улыбнулась:

– На здоровье, дорогая. Кстати, меня зовут Дороти, а друзья называют просто Дотти.

– Я тоже могу?..

– Да, конечно.

Кейт покраснела от удовольствия.

– Спасибо… Дотти.

Экономка повернулась, чтобы уйти. Кейт закусила губу, раздумывая, стоит ли спросить ее.

Когда миссис Диборн была уже у двери, Кейт окликнула ее:

– Подожди.

– Да, Кейт?

Теперь, когда внимание ее новой подруги снова сосредоточилось на ней, Кейт растерялась. Однако, вспомнив клятву, которую она дала самой себе прошлой ночью, решив попытаться стать другой, более лучшей, Кейт призвала свое мужество и спросила:

– Ты научишь меня читать и писать? Ты умеешь говорить очень хорошо, хотя незнатного происхождения. Почти как я. – Затем, подумав, не оскорбила ли она таким сравнением свою новую подругу, Кейт быстро добавила: – Я хотела сказать…

– Я знаю, что ты хотела сказать, дорогая, – прервала ее миссис Диборн доброжелательным понимающим тоном.

Чувствуя, что сказала глупость, и испытывая смущение, Кейт покачала головой, глядя в пол.

– Забудь это. Я не знаю, что на меня нашло.

– А я считаю, что это прекрасная идея, Кейт. Девушка посмотрела на экономку, чьи серебристо-серые глаза восхищенно блестели.

– Ты действительно так считаешь?

– Конечно.

Кейт склонила голову, водя пальцем по кривым стежкам на ткани, с которой она работала.

– Мне не следовало просить тебя об этом. Вероятно, у тебя много других более важных дел, чем заниматься со мной произношением и тому подобным.

– Я рада, что ты обратилась ко мне с такой просьбой, Кейт. – Затем миссис Диборн сказала властным тоном: – Мы начнем сегодня же вечером после обеда.

– Но…

– Никаких но, моя девочка. Будь готова, когда я вернусь. – Подмигнув и улыбнувшись ей, Дотти Диборн ушла.

На следующее утро, стоя перед зеркалом, Кейт решила потренироваться в произношении гласных звуков.

– Маленький мальчик в кладовой, – повторяла она снова и снова, хотя не очень-то понимала, как произношение этой фразы может помочь ей. Однако у Дотти эти слова звучали совсем не так, как у нее. Поэтому Кейт повторяла их до тех пор, пока не возненавидела и мальчика, и кладовую, так же как поклонника Бекки с бушелем печеных бобов.

Охваченная волнением в течение вчерашнего дня, Кейт совершенно забыла спросить у Дотти о своей предстоящей работе. Ну вероятно, она скажет ей об этом сегодня.

Раздался стук в дверь, и мгновение спустя она со скрипом отворилась.

– Могу я войти, Кейт? – неуверенно спросила Дотти.

Кейт улыбнулась:

– Ты знаешь, что я всегда рада видеть тебя. Мне непонятно, почему ты спрашиваешь.

– Потому что этого требуют правила вежливости, дорогая, – ответила ее подруга, входя в комнату.

Кейт мысленно включила эту новую информацию в свой список, который начала составлять после наставлений Дотти прошлым вечером.

Она заметила свое платье, перекинутое через руку женщины.

– О, ты починила его!

– Да, – ответила Дотти, с сияющим видом протягивая платье Кейт для осмотра.

– Я даже не могу сказать, что оно было порвано.

– Я старалась.

Затем Кейт обнаружила также, что Дотти принесла и другие вещи.

– Что это?

– Похоже, это платья, моя девочка, – ответила Дотти с улыбкой, которая добавила ей морщинки вокруг глаз.

– Для кого они? – спросила Кейт, не отрывая глаз от двух других платьев. Одно было василькового цвета с оторочкой из белых кружев на корсаже и по нижнему краю юбки, другое – бледно-розовое, с маленькими бутонами красных роз.

Дотти приложила их к себе. Материал едва прикрывал ее полную грудь и бедра.

– Я не думаю, что эти платья будут мне впору в ближайшее время. Полагаю, они предназначены тебе.

Кейт растерянно заморгала.

– Мне? Я не понимаю.

Губы Дотти тронула легкая улыбка.

– Тут и понимать нечего. Его светлость сказал, что они должны принадлежать тебе. Вот я и принесла их.

– Алек, то есть его светлость, подарил их мне? Значит, они мои?

Дотти кивнула:

– Да, он подарил эти платья тебе, и теперь они твои. Давай примерим их и посмотрим, как ты выглядишь в них.

Кейт надела сначала одно платье, затем другое, вертясь перед Дотти, которая заявила, что она выглядит восхитительно в каждом из нарядов. Кейт была очень довольна, что платья превосходно сидели на ней. Дотти предварительно слегка укоротила их и ушила в боках.

Затем появилась мысль: почему бы не надеть одно из них сегодня? Кейт задумалась над выбором, как будто у нее был обширный гардероб, принимая и меняя свое решение. Она посмеялась над собой, чувствуя, что ведет себя ужасно нелепо.

Наконец она сделала свой выбор и надела розовое платье, которое, по словам Дотти, придало ее щекам румяный оттенок и блеск голубым глазам.

С волнением, которое трудно было сдержать, Кейт села за очередной урок шитья. Ее наставница была очень терпеливой и воздерживалась от упреков, даже когда она случайно пришила часть опытного материала к подушке, лежащей у нее на коленях. По крайней мере Кейт утешалась тем! что ее стежки стали более прямыми.

Когда подошло время завтрака, она уже значительно проголодалась и отправилась вниз по ступенькам лестницы с легким настроением. Услышав голос Алека, Кейт почувствовала, как сердце ее учащенно забилось. Она слегка пощипала свои щеки, как научила ее Дотти, расправила плечи и вошла в столовую.

– Доброе утро, Алек, – весело сказала она, ожидая, когда он обратит на нее внимание.

К ее разочарованию, Алек едва взглянул в ее сторону.

– Доброе утро, – пробормотал он в ответ. Присутствующий здесь Холмс подошел к ней сзади и прошипел:

– Это милорд.

Кейт бросила ему через плечо:

– Ты уже везде навел глянец? – И, не слушая, что он пробурчал в ответ, отошла от него.

Уязвленная невниманием Алека, Кейт опустилась на стул справа от него, не дожидаясь лакея, который устремился к противоположному концу стола, чтобы отодвинуть там стул. Как можно общаться за столом, находясь на таком расстоянии?

Взяв вилку, Кейт начала бесцельно тыкать ею в стоящую перед ней тарелку с едой. Алек продолжал читать газету, как будто ее не было здесь.

– Что-то интересное там? – спросила она, надеясь завязать разговор.

Алек медленно опустил газету и посмотрел на нее так, что она лишилась присутствия духа.

– Нет.

Кейт окончательно занервничала под его пристальным взглядом.

– Ты выглядишь ужасно серьезным. Кто-нибудь умер? – робко пошутила она. Алек, очевидно, не воспринял юмора. – Что там пишут? – Она указала на газету, чтобы как-то избежать его напряженного взгляда. Однако он не ответил.

Куда подевалось его красноречие?

Что ж, если он не хочет говорить, то пусть слушает.

Взяв тост, Кейт намазала его джемом и сказала:

– Уличный торговец на углу иногда читал мне и парням газету. У него был очень гнусавый голос, вызывающий раздражение. Мы не могли выдержать даже одной страницы и уходили, но не из-за его голоса, а потому что парни начинали чувствовать себя неловко. – Она сделала паузу, оценивая его настроение, перед тем как спросить: – И знаешь почему?

Прошло некоторое время, прежде чем Алек кивнул.

Наклонившись вперед с тостом в одной руке и ножом в другой, она сказала так, чтобы мог слышать только он:

– Этот тип был каким-то неестественным. – Когда Алек удивленно приподнял бровь, она добавила: – Каким-то манерным. – Его бровь приподнялась еще чуть-чуть. – Женоподобным. – Никакой реакции. – Юбочником. – Расстроенная его непониманием, она почти крикнула: – А чтоб тебя! Он был педиком!

Все, кто мог слышать ее, разинули рты. Позади нее раздался звук разбившегося бокала, и Холмс пробормотал извинения.

Кейт не обратила на это внимания. Она смотрела на Алека, и ей показалось, что на его сурово сжатых губах промелькнула легкая улыбка.

– Я понял тебя с первого раза, – медленно произнес он.

Нервозность Кейт начала спадать, и она подумала, что, наверное, ей только показалось, будто бы он не рад видеть ее.

Она облегченно улыбнулась.

Но он в ответ нахмурился.

В следующий момент Алек встал из-за стола, пожелал ей хорошего дня и, извинившись, вышел. Громкий звук его шагов по паркетному полу был отчетливо слышен.

Обычно хороший аппетит Кейт пропал. Отодвинув свою тарелку, она встала из-за стола и покинула комнату с тяжелым чувством.

Прошло более двух недель, но отношение Алека к ней не изменилось. Он был сдержанно вежлив и необщителен. Кейт не могла понять, чем вызвано такое изменение. Что она сделала?

Она строила различные предположения, но не находила ответа. По неизвестным ей причинам она с нетерпением ожидала, когда можно будет провести хотя бы несколько минут с Алеком за завтраком и ужином. Но как только она пыталась наладить с ним отношения, он вставал и уходил, ссылаясь на неотложную встречу или гору работы.

Кейт изнывала от тоски, не зная, чем заняться, и в голове ее бродили различные нехорошие мысли. Алек говорил, что найдет ей работу, но его слова явно расходились с делом. Он больше не упоминал о работе с того утра, когда впервые заговорил о ней. Кейт проводила время в безделье, временами поглядывая на закрытую дверь его кабинета, мимо которой старалась пройти лишний раз. Иногда ей хотелось сделать, что-то из ряда вон выходящее, чтобы только привлечь его внимание.

Она очень скучала по нему.

– Размышляешь, как расправиться со мной? – раздался голос, наполненный теплотой и раскаянием вместо холодной вежливости.