— Но ты зла?

— Зла ли я на то, что ты дьявольская сучка? Нет.

Надо отдать ей должное. Она ждала два месяца, пока её затея осуществится. Здорово всё это провернула.

— Хотела бы я видеть твоё лицо, когда ты получила письмо. Я прямо вижу, как ты читаешь название письма и начинаешь возмущаться по поводу сексистской подоплеки шоу, а потом впадаешь в шоковое состояние, понимая, что подала заявку на участие в нем. Собираешься написать им о суровом процессе отбора? — шутила Коко.

— Ха-ха, — ответила я без всякого выражения. Глаза бегло просматривали документ.

— Тысячи желающих, и только двенадцать женщин прошли отбор на шоу. Вообще-то технически двадцать четыре, но двенадцать уйдут до крупной коктейльной вечеринки с желанным холостяком. И поскольку шансы, что тебя выберут из огромного количества желающих, меньше одного процента, то я подумала, что ты не будешь так уж вовлечена во всё это. Может, они даже не сохранят твою заявку. Я просто хотела письмо или имейл с твоим именем, подтверждающий, что ты подала заявку на «Единственную».

— Как я и говорила, дьявольская, — я ещё раз взглянула на поздравительное письмо, прежде чем кинуть кипу бумаг на стол и приложить руку ко лбу. — Всё же в твоём плане есть одно упущение.

— Какое же?

— Я не собираюсь идти на это дурацкое шоу и сожгу все доказательства моей причастности к нему.

— Нет! — закричала Коко так, что у меня зазвенело в ушах. — Я ждала этого два месяца! Я заслужила это, Зои Элис Джордан! И я слышала, что в конце письма обычно говорится: «Наш холостяк ищет единственную Зои... но это не вы». Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что там так написано. Пожалуйста.

Я резко выдохнула.

— В моём письме написано не это.

— Что же там написано?

— «Наш холостяк ищет единственную Зои... Вы ли это?» А дальше приложена кипа бумаг, где просят отказаться от моего права на частную жизнь и отправиться на это унизительное шоу, чтобы соревноваться с другими женщинами за внимание мужчины, которого я не знаю.

— Подожди, что?

— Меня пригласили участвовать в шоу, — объяснила я, проводя рукой по лицу. — Мне дали неделю, чтобы принять решение. На самом деле, неделя началась с момента, когда они направили мне посылку.

— О Боже!

Я убрала телефон он уха, но было слишком поздно: мои барабанные перепонки чуть не лопнули.

Её речь стала путаной, когда Коко продолжила:

— Ты пойдёшь? Тебе придётся пойти. Когда тебе нужно прислать ответ?

Я бегло посмотрела документ, пока не нашла то, что искала.

— Завтра. К концу рабочего дня.

— Тебе придётся пойти.

Я стала ходить по комнате туда-сюда.

— Вне всякого сомнения, я не иду. У меня есть чертовски много причин, чтобы не пойти.

— Я знаю, что ты не любишь рисковать, но хотя бы подумай об этом. Если выиграешь — получишь призовые деньги. В зависимости от того, когда ты покинешь шоу, этих денег будет более чем достаточно, чтобы мы с тобой оторвались по полной, занимаясь шоппингом. Или же чтобы мы посетили все концерты Бейонсе и Рианны на Западном побережье.

Я прекратила метания по комнате, стараясь не смеяться.

— То есть по этому сценарию я в одиночку выставляю себя проституткой на ТВ, а в случае выигрыша деньги мы тратим вместе?

— Или, если тебе не нравятся мои предложения, этих денег будет более чем достаточно, чтобы ты снова подала заявку на сдачу адвокатского экзамена.

Я скривила губы и собралась вступить в дискуссию.

Но прежде чем я успела что-либо ответить, Коко затараторила.

— Мы всё время будем видеться друг с другом. Я буду там каждый день, кроме воскресенья. Мы не сможем не общаться так долго. Расположение невероятное. Ты будешь жить в особняке с бассейном, горячей джакузи, парной и комнатой для чтения. И самое главное: холостяк, за внимание которого будут бороться, — Джулиан Уинтерс.

На секунду мы обе замолчали. Она, скорее всего, ждала реакции, но я ждала разъяснений.

— Джулиан Уинтерс? — спросила я, снова начиная ходить по комнате.

— Да!

Я нахмурила брови, сбитая с толку. Вскинула руку вверх.

— Кто это, чёрт возьми?

— Джулиан Уинтерс, музыкальный продюсер.

Хоть я и люблю музыку, но всё равно до сих пор терялась в догадках.

— Я понятия не имею, кто он, и почему ты считаешь, что меня это интересует.

— Что ж, он композитор и продюсер, и он полностью в твоём вкусе. Похож на того постоянного ассистента, по которому мы сохли на первом курсе. И он был вовлечен в судебный процесс по поводу нарушения авторских прав со знаменитостью Жанной Уайт. Я не могу вспомнить, о какой песне шла речь.

— Ах, да, — я вспомнила это дело и имена тех, кто в нем участвовал. — «Мило». Этот судебный процесс стал концом её музыкальной карьеры, не правда ли? Мне нравилась та песня. Я смутно помню, что именно он её написал, ведь это установили в судебном порядке?

— Да. А знаешь ли ты, как он сейчас выглядит?

— Нет... Я помню только, что меня заинтересовало дело, потому что...

— Я осмелюсь остановить тебя прямо сейчас, — прервала меня Коко на середине предложения. — Мы не будем сейчас обсуждать юриспруденцию. Мы станем говорить о том, что у тебя будет шанс потрахаться с Джулианом Уинтерсом. Он...

Я нахмурилась, прерывая её:

— Очевидно то, что ты использовала слово «потрахаться», лишает тебя права советовать мне что-либо, особенно в том, что касается секса. Тебе нужно...

Я резко замолчала, потому что в мою дверь постучали, затем она открылась.

— Привет, — поздоровалась мама, заглядывая мне в комнату. Её бронзовая кожа светилась молодостью, которой не могут похвастаться большинство женщин пятидесяти пяти лет. — Готова?

Я улыбнулась и кивнула.

— Встретимся в машине, — прошептала мама, закрывая за собой дверь.

— Позвоню тебе позже. Я ухожу с мамой, а потом мы встретимся с отцом и поужинаем.

— Договорились. Но поищи в интернете фотографии Джулиана и напиши мне, что думаешь.

Я усмехнулась:

— Поищу.

Засунув телефон в задний карман, я быстро надела носки и ботинки. Схватив серую с синим толстовку, которую носила в колледже, и, накинув её поверх белой майки, оценивающе посмотрела на себя в зеркало.

Одетая в толстовку, скрывавшую мою грудь размера С, и в джинсы, которые, кажется, выглядели лучше, когда я их покупала, я была печальной, равнодушной версией себя. Хоть моё лицо и прическа были безупречны, выбор одежды был как минимум сомнительным. Но я всё же надела тяжёлое пальто, которое хранила в Вирджинии специально для случаев, когда приезжала домой, и поспешила на улицу к маме. Может быть, я и не выглядела так модно, как выглядела в Лос-Анджелесе, но из-за непредсказуемой погоды Вирджинии мода отодвигается на второй план.

По пути к машине я достала телефон и поискала в интернете Джулиана Уинтерса. Я удивилась, увидев пронзительные серые глаза, сексуальную бороду и располагающую к себе улыбку. Из рукава футболки даже торчал край татуировки.

Это не может быть он.

Я ожидала увидеть скучного, ничем не примечательного, опрятного парня. Но если основываться на первых фотографиях, Джулиан Уинтерс был прямой противоположностью слова «скучный». Его внешность, выбор одежды, карьеры — он интересный. В сети было мало фотографий, где он смотрел прямо в камеру. На большинстве фотографий он писал тексты или записывал музыку.

Успешный. Бородатый. Татуированный. С удивительной улыбкой. Я словно читала верхние позиции своего списка, каким бы я хотела видеть мужчину. Он определённо в моем вкусе.

— Чем вызвана твоя глупая ухмылка?

Я подняла глаза, мама опустила окно в машине. Я открыла дверцу БМВ и показала ей фотографию, усевшись в машину.

— Милый, — она кивнула, разглядывая фотографию. — Новый бойфренд?

Я состроила гримасу.

— Нет. Просто один парень.

— Гм... Вряд ли, учитывая то, как ты только что ухмылялась.

Я закатила глаза и сжала губы, стараясь сдержаться и не рассказать ей о проделке Коко.

— Ладно, — продолжила она. — Отложим пока этот разговор. Есть другие более важные вопросы.

Прежде чем выехать с подъездной дороги, мама указала на мою разодетую фигуру:

— Довольно тепло. Вечер, начало марта, а ты одета, будто мы собираемся на футбольный матч глухой зимой. Здесь не настолько холодно.

Я взглянула на её фиолетовый брючный костюм, разноцветный шарф и чёрную кожаную куртку. Она оделась тепло, но модно.

— Я теперь калифорнийская девушка, мам. Семь градусов могут быть и ниже нуля.

Мы с мамой смеялись, шутили и болтали, направляясь в наш любимый итальянский ресторанчик на встречу с отцом. Когда она рассказывала мне о деле малого предприятия, за которое она взялась бесплатно, я обнаружила, что полностью сосредоточена на разговоре.

— ...потому что сдаваться — первый шаг к неудаче, — подытожила она своим любимым мотивационным высказыванием.

У меня сжалось всё внутри, когда я кивнула, соглашаясь с мамой.

«Она говорит о своем деле. А не обо мне», — убеждала я себя, пока она рассказывала мне о том, что заказала из Неймана Маркуса.

Иногда мне было трудно определить, говорила ли со мной моя мама или Элис Джордан, адвокат. Она была прекрасна в зале суда и в жизни. Её коротко стриженые чёрные волосы контрастировали с бронзовой кожей: она была красавицей. Мама всё время одевалась так, будто собиралась на деловую встречу с представителями модного дома. И хотя мне и достались её цвет лица, волосы, стройная фигура, красота моей матери намного больше, чем её внешность.