Как только они уселись у ее письменного стола, Эмилио на стремительном испанском выложил все, что удалось выяснить.

— К северу от Седдлгорна есть глубокий каньон, сразу за притоком, впадающим в реку Сан-Мигуэль.

— Я знаю это место. Мы с Бартом как-то поднимались на гору Седдлгорн, чтобы осмотреть горные разработки.

— Мы не заглядывали в каньон, поговорили с пастухами, пасущими овец на лугах вдоль реки. Нам показали отпечатки подков в грязи — и эти отпечатки принадлежат вашим лошадям, дон Колин.

Мэгги подняла бровь, услыхав такое официальное обращение к Маккрори. От этого шотландца исходила властность, которую ощущали большинство людей.

— Так, значит, они там — двое мужчин и девушка? — спросил Волк.

Эмилио пожал худенькими плечиками.

— Кто знает? Мы не решились заходить «в каньон. В прошлые времена там скрывались бандиты. Может быть, их и больше, трудно сказать, пастухи не видели, чтобы из каньона кто-нибудь выезжал или чтобы туда кто-нибудь въезжал.

— А может, они попросту боятся рассказывать, — сказал Волк.

А может быть, им платят, чтобы они не рассказывали.

— Поехали, — сказал Колин, поднимаясь и нетерпеливо отталкивая кресло.

— Я понимаю, Колин, как тебе не терпится спасти Иден, но не надо так торопиться, — сказала Мэгги. — Ничего хорошего не получится, если ее убьют из-за тебя. Я знаю этот каньон. Он ведет в соседнюю расщелину, из которой есть выход наверх. Я могу провести вас…

— Нет. Это слишком опасно. Может начаться стрельба, — прервал ее Колин.

— Вспомни, что я тебе говорила вчера вечером, — тихо ответила Мэгги.

Их глаза на секунду встретились, внимательно вглядываясь друг в друга.

— Оставьте нас одних, — сказал он Волку и Эмилио.

Телохранитель и индеец вышли, закрыв за собой дверь.

— Я готова на такой риск, Колин, — сказала она, когда он вновь обратил на нее свое внимание. — Но за вознаграждение.

— Вознаграждение?

Он удивленно поднял бровь. Он заметил, как слегка дрожали ее руки, когда она наливала им выпить из графинчика, стоящего на тумбочке рядом с письменным столом. Протянув ему бокал, она сделала длинный глоток из своего.

— Я говорю не о деньгах, — сказала она решительно. — «Серебряный орел» приносит мне достаточно.

— Но ведь рудники иссякли. Городок потихоньку вымирает.

— Барт вложил свои сбережения повсюду. Он выкупит мой пай. Рассматривай это как приданое. — Она взглянула ему в глаза, наблюдая, как меняется их выражение.

— Приданое? Ты хочешь сказать…

— Именно. Я нужна тебе, чтобы провести в каньон и чтобы потом быть рядом с твоей дочерью, когда ты спасешь ее. А мне надоела жизнь здесь. Я сотру свое прошлое, чтобы соответствовать твоему миру, Колин. Посмотри на меня — я начитанна, недурна собой. Нам приятно вместе, мы даже можем заставить рассмеяться друг друга. Если же ты боишься, что я забеременею, так доктор сказал, что я не могу иметь детей. — Все это она выложила совершенно спокойно.

Он не верил своим ушам.

— Ты имеешь в виду настоящий брак? Мэгги готовилась к обжигающим словам, но тем не менее боль все равно ощутила.

— Не лги себе, Колин Маккрори. Ты хотел меня вчера, когда я прервала твое купанье. Если бы Льюп не помешала… кто знает, чем бы дело закончилось… И не отрицай, что между нами какая-то связь.

— Я не отрицаю, — сказал он тоже решительно. — Ты права. Ты чертовски привлекательная женщина, и я бы хотел переспать с тобой. И сейчас хочу. Но это не означает, что я хочу жениться на тебе.

Хорошо хоть не назвал в глаза шлюхой.

— Никто на территории Аризоны не узнает о моем прошлом. Мы можем сочинить целую историю о нашем знакомстве. Тебе понадобится объяснять причины отсутствия Иден. И я помогу тебе.

— Похоже, ты уже обо всем подумала, — сказал он с холодной яростью и изумлением. Она еле сдерживала волнение.

— Да, подумала. Вот почему я всегда выигрывала в карты.

— Ты говоришь в прошедшем времени, — с презрением сказал он.

— Потому что прошлая жизнь мне надоела. Я буду для тебя кем захочешь, Колин. Сделай это ради Идеи.

— Какой же ты игрок, если играешь так авантюрно, англичанка.

Он произнес слово «англичанка» так, как произносили его в восемнадцатом столетии его шотландские предки. Но ей было уже не до шутливой пикировки.

— Почему же не рискнуть, если у меня на руках все козыри, — спокойно сказала она.

— Если я не женюсь на тебе, никто не поможет мне отыскать мою дочь. Тебе хватит обещания, или ты уже где-нибудь припрятала священника, который совершит соответствующую церемонию, прежде чем мы сядем на лошадей?

— Мне хватит твоего слова, Колин, — спокойно ответила она.

И что это я затеяла? С ума я сошла? Он же никогда не простит мне этого. А может, оно и к лучшему. Что такое брак? Лишь формальность. И ни один мужчина больше к тебе не прикоснется. Даже Колин Маккрори. В лице Иден она обретет дочь, которую потеряла семнадцать лет назад. Страх и надежда боролись в ее сердце, и Мэгги ждала, что решит Колин.

— Хорошо, черт побери. Я женюсь на тебе, — рявкнул он. Повернувшись, он вышел из кабинета, с грохотом захлопнув дверь.


Иден Маккрори глядела вверх на зубцы расщелины, ставшей ее тюрьмой. Было время сиесты, когда большинство людей спят. Седой мексиканец, готовивший для них, скреб горшки и кастрюли, а Джуд сидел у кострища и чистил оружие, не обращая на нее никакого внимания. Укрытие, в котором они проводили последние дни, было окружено такими крутыми каменистыми склонами, прочными и гладкими, что за них удалось зацепиться липы» нескольким кустикам плюща. По дну каньона лениво струился ручеек, по берегам которого росли лишь приземистые сосенки да деревья madrono.

В другом конце ущелья более густые заросли словно приглашали воспользоваться побегом. Но до них было около ста ярдов открытого пространства. Ее быстро догонят.

Вскочить бы на лошадь, пока они спят. Благое желание. Каждую ночь Джуд укладывал ее на свое одеяло и после различных отвратительных манипуляций, совершаемых с ее телом, засыпал, крепко обхватив руками.

А сон у Джуда Ласло на редкость чуток. Это она выяснила в первую же ночь в этом убежище, когда, выскользнув из его тошнотворных объятий, украдкой двинулась к лошадям. Взявшись за повод одной из самых быстрых лошадей отца, она приготовилась уже вскочить в седло и помчаться как ветер. Но Джуд уже стоял за спиной, подкравшись, как кошка. Он схватил лошадь под уздцы, забавляясь игрой, в которой он диктовал правила.

За этим последовали и другие игры, одна уродливее другой. Хорошо хоть он не делил ее со своими дружками. Пока. Иден содрогнулась, представив себе одутловатую, с грубыми чертами физиономию Макса Хэйвуда и его рыхлое тело, от которого вечно воняло прокисшим вином. Джуд, по крайней мере, регулярно мылся, да и уродом не был.

А впрочем, какая разница? Она растоптана. Осквернена. Жизнь кончена. А эти лишь ждут случая, чтобы убить ее отца. Если бы ее самоубийство могло спасти его, она бы совершила этот грех с радостью, но все тщетно. Колину Маккрори суждено уйти вслед за ней… Ну нет! Она выживет и сделает все, чтобы остановить этих сумасшедших, нанятых шайкой воротил из Тусона, которым смертельно ненавистен ее отец.

Именно эта шайка стояла за растянувшимися на десятилетия кровавыми бойнями между апачами и белыми на территории Аризоны. Война всегда выгодна тому, кто, стоя посередине, подыгрывает обеим сторонам. Шайка состояла из богатых торговцев, снабжавших индейцев всем — от продуктов и посуды до одеял и бус. Только большая часть этих товаров так и не доходила до голодных и мерзнувших апачей, а то, что доходило, было столь отвратительного качества, что и даром никому не было нужно. Доходы от такой «коммерции» делили между собой торговый агент индейцев и торговцы.

Одновременно, обманывая индейцев, загнанных в резервации и подвергаемых кровавым набегам, торговцы снабжали армию гораздо более качественными товарами. На территории Аризоны в процессе дальнейшего истребления индейцев находилось больше войск Соединенных Штатов, чем во всей остальной стране.

Эта высокодоходная ситуация для контракторов из Тусона продолжалась до тех пор, пока Маккрори и небольшая группа реформаторов из министерства внутренних дел не решили разорвать этот заколдованный круг. И тогда шайка направила Джуда Ласло и банду наемных убийц покончить с Колином.

Жизнь Иден до того времени была бесхитростной. На семнадцатый свой день рождения она была помолвлена с Эдвардом Стэнли. Это событие взволновало ее, она почувствовала себя взрослой, но очень скоро новизну положения сменила легкая неудовлетворенность. Она согласилась на предложение Эдварда лишь потому, что хотела сделать приятное отцу. Эдвард разделял взгляды Колина на индейский вопрос, был процветающим адвокатом в Прескотте и являлся членом законодательного органа территории. Возможно, в один прекрасный день он мог бы стать губернатором. Но она не любила его. Он был ласков, внимателен и даже привлекателен, несмотря на свой чопорный невозмутимый вид, но ее отталкивало его полное подчинение своей матери Софи. И ничто в степенном процветающем Эдварде Стэнли не будоражило кровь Иден.

Теперь же, находясь в компании отъявленных негодяев, уголовников, во главе с унижающим ее тело главарем, она сочла бы за счастье иметь такую свекровь, как Софи Стэнли, если бы можно было вернуться к прежней жизни.

— О милый, благородный Эдвард, что бы я только ни отдала, лишь бы снова пройтись с тобой по улице…

Иден подавила рыдание и заставила себя использовать эти несколько минут покоя для того, чтобы придумать хоть какой-нибудь план. Если бы только Джуд не наблюдал все время за ней, остальные-то были гораздо глупее и беззаботнее. Все ее предыдущие попытки сбежать наталкивались на бдительность главаря. Ей необходимо было убрать Джуда со сцены, вывести его из строя. Тогда бы у нее появился шанс украсть одну из магазинных винтовок и попробовать организовать засаду вон за теми камнями у входа в ущелье, чтобы продержать бандитов здесь, пока не появится отец.