— Вы уполномочиваете меня отправить полный отчет об этих «незначительных кражах» министру Шульцу? — спросил Колин, понимая, что Поткину трудно будет сейчас отказать.

Следователь одобряюще замахал рукой.

— Ну конечно, конечно. Ну, а теперь мне пора.

Мне бы не хотелось возвращаться в Прескотт затемно.

— Я прикажу моим полицейским проводить вас до федеральных границ, — предложил Лемп. Его резервационная полиция состояла из собранных индейцев-койотьеро, порвавших последние связи с соплеменниками, согнанными в резервацию. Перемещенные за сотни миль от привычных мест обитания и охоты, они согласились работать на Лемпа, — проверять, находятся ли на месте апачи и носят ли они свои идентификационные бирки.

Поткин содрогнулся, вспомнив то отребье, группу дикарей, одетых в смешанную форму из грязных штанов из оленьей кожи, армейских мундиров и котелков, надетых поверх пропотевших тряпок на головах; вооруженных до зубов старыми курковыми винтовками «Генри» и карабинами «шарпс».

— Я буду готов к отъезду через четверть часа.

Стоя в тени деревянного крыльца, Колин с отвращением наблюдал, как Поткин отъезжает в сопровождении разношерстной охраны из его людей и резервационной полиции. Он вернулся в офис Лемпа, полагая, что этот хитрый ублюдок его там дожидается, но Калеба уже нигде не было видно. Колин прихватил некоторые из обличающих документов и направился к вигвамам, которые док Торрес использовал под самодельный лазарет.

К вечеру лекарь планировал перевести наиболее тяжелобольных в большое здание поста с высокими потолками, где было чище и не было зависимости от погодных условий. Хотя Колин и тревожился за дочь, он понимал, что доктор не позволил бы ей находиться среди больных индейцев, если бы существовала опасность ее заражения. Понимал он, что и содержание под замком в ранчо вряд ли обеспечило, бы ее полную безопасность. И наоборот, в желании поработать в резервации он видел добрый знак. Может быть, тем самым она вернет себе хотя бы часть самоуважения.

Когда он вошел в приземистый вигвам, доктор был занят осмотром девушки, бредящей в жару, ее кожа была покрыта волдырями, что указывало на сильное поражение заболеванием. Множество белых пережили заболевание, оставившее большее или меньшее количество рубцов после лопнувших гнойничков. Индейцы же, не имея окрепшего за многие столетия иммунитета белых, зачастую умирали. Торрес, укрыв девушку, поднял глаза.

— Ей осталось жить всего несколько часов, и я ощущаю пугающую беспомощность, Колин, — тихо сказал он.

— Сколько уже заболевших серьезно? — спросил Маккрори.

Торрес разогнулся, потирая шею.

— Здесь пара дюжин. Десять в поселении чирикахуа и еще дюжина в лагере йовапе. Больше пока не слышал.

— Повсюду тебе не успеть, Аарон, — сказал Колин, сочувственно кладя руку на плечо вымотанного доктора.

— Но всего этого можно было просто не допустить! Мне всего-то и нужно было — обычной коровьей сыворотки, которой вакцинируют людей уже сотню лет!

— Белых людей, а не индейцев, — сердито сказал Колин. — Ты же знаешь, какая волокита происходит в Вашингтоне относительно здешних дел, не говоря уж о том, как поселенцы в Аризоне ненавидят апачей.

— Кстати, не все белые в округе вакцинированы. Большинство людей просто уверены, что от сыворотки они и подхватят болезнь. Словно, они живут в прошлом столетии — когда вакцинировали живой оспой, — продолжал изобличать отсталость местного населения Аарон.

— Да у белых и без вакцинации больше шансов выжить, чем у индейцев, — напомнил Колин доктору. Но, сообразив, что эта дискуссия ни к чему не приведет, он сменил тему разговора. — Как держится Иден?

— Да я не знаю, что бы я без нее и делал, — сказал Торрес с усталой, но теплой улыбкой. — Она прекрасно справляется, особенно с детьми. А этот диалект апачей, которому ты ее обучил, так просто для нас дар Божий. Она обратилась к их знахарям. И те, увидев результаты, даже вызвались своим авторитетом помогать нам. К тому же она обучает группу женщин «Белой горы» работать сестрами. По крайней мере, индейцам уже будет к кому обратиться.

— Привет, отец. — Иден вошла в вигвам и обняла Маккрори.

Он оглядел ее с отцовской озабоченностью. Коса ее растрепалась, и теперь отдельные прядки ниспадали на лицо и затылок. Темные круги под глазами указывали на плохой отдых в течение уже нескольких дней, однако золотые глаза задорно горели.

— Ну, привет. Похоже, тебе не помешало бы немного отдохнуть, юная леди, — пожурил он ее.

Не обращая внимания на его ворчание, она спросила:

— А этот твой человек из Вашингтона уже уехал?

Колин пробормотал какое-то ругательство и кивнул.

— Этому дураку хватило одной ночевки в предгорьях, он уже умчался отсюда.

— Я так понимаю, что он не уволил Лемпа сразу после расследования на месте, — презрительно сказал Волк.

Он вошел бесшумно и теперь, как надежная охрана, стоял позади Иден. Рукава рубашки он закатал, а волосы сзади стянул красной хлопчатобумажной косынкой, отчего его смуглое лицо стало еще больше выдавать в нем апача. От того, как Иден посмотрела на него и улыбнулась, Колину стало немного не по себе.

— Нет. Поведение Лемпа будет рассмотрено в Вашингтоне.

И не успел он поразмышлять над взаимоотношениями между Иден и охранником, как происходящее вне вигвама привлекло всеобщее внимание. Колин первым выскочил наружу, услыхав голос Мэгги.

Мэгги и Эд Фиббз пытались объясниться с полицейским, который не понимал ни по-английски, ни по-испански, а лишь по-атапаскски.

— Все в порядке, Натчи. Это моя жена и ее подруга, — сказал Колин, и бдительный страж позволил женщинам пройти.

— Если бы не ты, мы бы не попали на пост, — сказала Мэгги, спешиваясь.

Колин быстро пошел к ним, оставив позади Иден, Торреса и Блэйка.

— Вы что тут делаете? Почти темно на дворе! Две женщины без охраны посреди резервации — вы что, с ума сошли? — ворчал он, протягивая руку и касаясь ее плеча.

Ему хотелось схватить ее и встряхнуть так, чтобы зубы застучали, — не должна она так рисковать своей жизнью.

— Ты, прежде чем расходиться, послушай Эд, — сказала Мэгги, не совсем понимая причину его злости.

Колин, не отходя от жены, повернулся к Эд. Журналистка быстренько обрисовала то, что узнала в Тусоне о свидетеле и его проделках.

— Как, вы сказали, его имя? — спросил Волк. Он сразу последовал вслед за Колином к женщинам, интуитивно почувствовав, что лишь неотложное и важное дело могло привести журналистку в резервацию на поиски Колина.

Эд изложила то немногое, что она узнала о Саге Ригли.

— Вы знаете его? — спросила она у охранника.

— Я слышал о нем несколько лет назад в Эль-Пасо. — Он повернулся к Колину. — Я мог бы его выследить. — Мрачная улыбка белозубо вспыхнула на лице. — И убедить вернуться со мной.

Колин кивнул.

— Прекрасная мысль. А пока ты будешь ездить за ним, я думаю, самое время для меня обратиться к Пенсу Баркеру. После того как он понял, что Поткин ни в чем не разбирается, этот делец должен был быстренько вернуться в Тусон.

Волк кивнул.

— Я «реквизирую» немного боеприпасов из запасов агента и поеду.

— Будь осторожен, Волк. — Тонкая и бледная рука Иден нашла его темную ладонь и крепко ее пожала.

— А ты будь осторожнее здесь, — предостерег он ее и поглядел так, что слова были излишни. Затем повернулся и направился к большому глинобитному зданию поста.

Мэгги, наблюдая за этим разговором, ощутила, как напрягся Колин. Иден безутешно смотрела вслед удаляющейся фигуре.

— Что это у вас с Волком происходит? — набравшись мужества, спросил Колин. — Ты ведь и так уже достаточно натерпелась и…

— Колин, здесь не время и не место, — быстро вмешалась Мэгги, видя, как загорелись глаза Иден. — У Эд есть еще информация, которую надобно обсудить с тобой. А я пока поговорю с Иден, — мягко сказала она.

Эд Фиббз, неловко чувствующая себя посреди этой семейной сцены, деликатно закашлялась.

— Я думаю, нам надо составить план действий относительно Тусона. Я тоже готова туда ехать. Но ключ к разгадке взяточнической деятельности всей шайки лежит в Олд-Пуэбло.

Колин нахмурился и кивнул, не спуская глаз с Мэгги и Иден, исчезающих в одном из вигвамов.

Оказавшись внутри, Иден тут же опустилась на колени и принялась собирать грязные бинты.

— Прежде чем использовать еще раз, их надо прокипятить. Док Торрес говорит, что лучше бы их сжечь, но у нас маленький запас чистых тряпок. А этот дешевый красный миткаль…

Мэгги опустилась на колени рядом и остановила ее хлопотливые руки.

— Может быть, тебе лучше отдохнуть несколько минут и рассказать мне, что произошло, — мягко сказала она.

Их глаза встретились, и Иден неуверенно улыбнулась.

— Я знаю, отец не одобрит, но мне наплевать, — сказала она вызывающе. Но тут же глаза ее наполнились слезами, и она поправила себя:

— Нет, это не правда, мне не наплевать. Я ведь и так его заставила страдать. О, Мэгги, но ведь я люблю Волка.

— И Волк любит тебя.

Мэгги уже давно чувствовала, в каком направлении развиваются отношения молодых людей, но после испытаний, выпавших на долю Иден, мачехе приходилось играть роль адвоката дьявола.

— Твой отец не без оснований встревоженно посматривает на Волка Блэйка как на твоего поклонника. Ведь тот живет опасной жизнью наемного охранника.

— Ради меня он бросит это занятие. Он никогда и не хотел становиться наемным охранником. Но после того, как он остался предоставленным самому себе, что оставалось делать полукровке, выросшему в западном Техасе?

— Но что же еще он может делать, чтобы содержать жену и семью? — мягко спросила Мэгги, размышляя, что Колин мог бы предоставить ему постоянную работу, где не приходилось бы применять оружие.

Но она чувствовала, что Волк не тот человек, который примет предложение Колина. Благотворительность больно ударила бы по обостренной гордости апача.