Пенни кивнула; он не мог сказать ей, о чем думает.

– Расскажи об Эмберли: как часто он встречался с твоим отцом?

Пенни подумала, прежде чем ответить. К сожалению, знала она действительно не слишком много. Но его вопросы отвлекали ее. Через десять ми нут довольно жесткого допроса, она встала.

– Я отнесу поднос миссис Слаттери.

Чарлз поднялся и придержал для нее дверь. Пенни ретировалась с видом леди, всецело занятой домашними делами. Чарлз закрыл дверь, чуть помедлил и вернулся к делам.

Они встретились снова за ужином. Он явился с целым ворохом вопросов о семье, призванных отвлечь ее от его вечерней поездки в Полруан. Похоже, это ему удалось: когда они встали из-за стола, она удалилась к себе. И ни словом не упомянула о его путешествии. Чарлзу показалось даже, что она совсем забыла о Полруане.

Он вернулся в кабинет, чтобы еще раз прочесть доклад Далзилу. Пришлось долго думать, прежде чем назвать некоторые имена и изложить все, что он успел узнать до сих пор. Но он недаром доверял свою жизнь Далзилу целых тринадцать лет. Гораздо дольше остальных шестерых членов клуба «Бастион». И Далзил никогда его не подводил.

И хотя еще предстояло решить загадку происхождения Далзила, независимо ни от чего он был одним из них. Дворянином с тем же чувством чести и долга, стремлением защитить слабых и невинных. Ни Пенни, ни ее мачехе и сводным сестрам не грозила опасность от Далзила.

Запечатав письмо, он написал адрес и поднялся. Часы на камине пробили десять. Открыв дверь кабинета, он позвал Кассия и Брута: псы, потягиваясь и ворча, потянулись к выходу.

Чарлз запер кабинет и направился в вестибюль, уронив по пути письмо на серебряный поднос для отправки, после чего поднялся к себе в сопровождении собак.

Десять минут спустя, переодевшись в костюм для верховой езды, он вышел черным ходом и повернул к конюшням, но не успел сделать и трех шагов, как сбоку появилась тень. Чарлз остановился, тихо выругался и, подбоченившись, грозно уставился на Пенни. Та уже успела напялить пресловутые бриджи, сапоги и жокейскую куртку и надвинуть на лоб шляпу с мягкими полями. Мало того, самым наглым образом прислонилась к стене у двери конюшни и ожидала его появления!

Вот тебе и удачная попытка отвлечь ее байками!

– Ты никуда не едешь, – прошипел он и в ярком лунном свете увидел, как она чуть усмехнулась.

– Почему бы нет?

– Ты леди. Леди не могут показаться в «Утке и селезне». Пенни оттолкнулась от стены и пожала плечами.

– Но ты же со мной – значит, мне ничто не грозит.

Она принялась натягивать перчатки, очевидно, не ожидая ответа.

– А если я не возьму тебя с собой?

– Поеду следом, – преспокойно сообщила она.

Чарлз с раздраженным вздохом воздел глаза к почти безоблачному небу. Она знала округу не хуже его и сейчас, при полной луне легко могла отыскать его следы и притом знала, куда он направляется, поскольку он сам, как последний идиот, все ей рассказал.

– Так и быть, – сдался он, скептически оглядывая ее одеяние. – Но учти, ты в жизни не сойдешь за мужчину.

– А я и не собиралась, – улыбнулась она с таким видом, словно не сомневалась в его капитуляции, и направилась вместе с ним к конюшне. – Всякий в Полруане меня знает. И понимает, что в здешних местах лучше и удобнее ездить по-мужски, чем в дамском седле. Так что никого подобные вещи не шокируют. Их вообще почти не замечают.

Он осмотрел ее длинные ноги в сапогах до колен, стройные бедра, обтянутые тонкой тканью, и чуть не фыркнул. Контрабандисты из Полруана слепы не более, чем он сам!

Потребовалось значительное усилие воли, чтобы выбросить из головы мысли насчет особенностей ее фигуры.

Они оседлали лошадей, после чего он усадил ее в седло, и они пустились в путь. Не переставая упрекать себя за бесхарактерность, он взял курс на юг, где за полями, залитыми лунным светом, лежал Полруан, маленькая рыбачья деревушка, состоявшая из полутора десятков крошечных домиков и обязательного кабачка, в котором собирались мужчины, предположительно все до единого рыбаки. Правда, их основным занятием была переправка контрабандных товаров через кипевшие белой пеной буруны как раз к востоку от дельты.

Хотя в этих местах было полно шаек контрабандистов, каждая действовала на определенном участке. У каждой были свои излюбленные укрытия, бухточки и места высадки. Самой большой и хорошо организованной шайкой были «рыцари Фауи», взявшие название у местных пиратов, считавшихся настоящей чумой французских прибрежных городов во время Столетней войны. Правда, Чарлз подозревал, что Гренвилл использовал менее известную банду, чтобы держать связь с французами.

Как сказала Пенни, дураком Гренвилл не был, и чем меньше людей знали о его делишках, тем лучше.

Они добрались до «Утки и селезня» и спешились. Чарлз отдал поводья рыжему мальчишке, выбежавшему из грубо сколоченной конюшни, вернулся к поджидавшей Пенни и надвинул ей шляпу еще ниже. Обвисшие поля, украшенные поломанным фазаньим пером… пожалуй, с первого взгляда сойдет за мужскую охотничью шляпу.

– Опусти голову и делай, как я скажу, – велел он.

Она пробормотала нечто неразборчивое, но он ни на минуту не принял это за комплимент. Сжав ее локоть, он отворил дверь, быстро огляделся и подтолкнул ее к порогу. Слава Богу, здесь царил полумрак!

Чарлз поспешно подвел Пенни к свободному столу в самом дальнем уголке и шепотом приказал сесть. Она повиновалась, и он оттеснил ее в самый угол.

– Мне можно разговаривать? – осведомилась Пенни.

– Ни в коем случае.

Он снова осмотрелся, заметил знакомые лица, приветственно кивнул.

– Жди здесь и не смей поднимать глаз. Я сейчас вернусь.

Поднявшись, он подошел к стойке бара – грубо оструганной доске, опиравшейся на два пивных бочонка. Кивнул хозяину, явно его узнавшему. Тот сдержанно, но приветливо поздоровался и налил две пинты пива. Чарлз не потрудился расспросить хозяина: здесь так дела не делались, особенно с джентльменами удачи. Хозяин со стуком поставил перед ним увенчанные шапками белой пены кружки. Чарлз швырнул ему несколько монет, кивнул и понес кружки к своему столику, сунув одну Пенни. Сам пригубил из другой, лениво поглядывая по сторонам. Остается только ждать. Пенни, послушно опустив глаза, уставилась в кружку. Вероятно, это местный эль. Ничего не поделаешь, придется попробовать.

Обеими руками подняв кружку, она поднесла к губам и отхлебнула.

Задохнулась, схватилась за горло и отчаянно раскашлялась. Чарлзу пришлось долго хлопать ее по спине.

Смаргивая слезы, она невнятно пожаловалась:

– Это… омерзительно!

Чарлз выразительно закатил глаза.

– Я взял это для маскировки!

– Вот как…

Интересно, можно ли заказать здесь что-то другое?

Но она решила не спрашивать. Они сидели плечом к плечу, и хотя вид у Чарлза был расслабленным, она ощущала, как он напряжен.

Чарлз продолжал молча прихлебывать гнусное пойло и смотрел в пространство. Пенни притворялась, что пьет, и нетерпеливо ждала развития событий.

По прошествии десяти минут двое дюжих рыбаков за столиком у камина кивнули своим приятелям и поднялись. Парочка долго изучала Чарлза и его спутницу, прежде чем удалиться.

Пенни нетерпеливо пнула Чарлза ногой в щиколотку. Тот ответил пинком. И поскольку последние несколько минут он сидел, уставясь в эль, она пронзила его негодующим взглядом.

Рыбаки помедлили у скамьи по другую сторону стола.

– Доброго вам вечера, мастер Чарлз… Ах, нет, прощения просим, вы теперь милорд.

Чарлз поднял глаза и учтиво кивнул.

– Шеп! Сет! Как дела?

Оба расплылись в улыбке, показывая многочисленные дыры в пожелтевших зубах.

– Вроде ничего. Грех жаловаться. Шеп поднял брови:

– Мы вот тута гадали, уж не случилось ли чего?

Чарлз знаком велел им сесть, подвинувшись и оттеснив Пенни еще дальше.

Она старалась сжаться. Но он плотно притиснулся к ней бедром и ногой, частично заслоняя плечом от сидевших напротив мужчин.

Правда, до этих пор оба старательно отводили от нее глаза.

Чарлз жестом подозвал хозяина. Тот подошел, вытирая руки о передник. Чарлз заказал еще три пинты. Сет и Шеп, очевидно, были довольны и польщены такой честью.

Он подождал, пока принесут кружки и рыбаки глотнут пива, затем начал:

– Вы и без того все скоро услышите. Мне нужны сведения о встречах Гренвилла Селборна с французами. Я послан сюда задавать подобные вопросы. Правительство не интересуется теми, кто помогал Гренвиллу встречаться с французами. В Уайтхолле желают знать лишь следующее: каким образом он это проделывал, с кем встречался и кто из английских джентльменов мог быть пособником Гренвилла в подобных вещах.

Сет и Шеп переглянулись. Потом Сет, постарше и, очевидно, мудрее, медленно произнес:

– Это тот самый мастер Гренвилл, что был убит при Ватерлоо?

Намек был вполне ясен: ни тот, ни другой не желали говорить плохо о мертвых, особенно тех, кто пал в кровавой битве, защищая родину.

Пенни на миг задержала дыхание, сжала кулаки и подняла глаза.

– Верно. Мой брат, Гренвилл.

Ее звонкий голос прорезал дымную атмосферу кабачка. Сет и Шеп растерянно уставились на нее.

Она ощутила, как мышцы Чарлза затвердели сталью. Почти услышала, как скрипят его зубы. Зато Сет и Шеп усердно закивали головами:

– Леди Пенелопа! Так и подумали, что это вы!

– Нам ужасно жаль насчет Гренвилла – хороший был парнишка. Настоящий.

Пенни поспешно растянула губы в улыбке и понизила голос:

– Все верно. Но мы… лорд Чарлз и я – хотим дознаться, чем занимался Гренвилл. Понимаете, это очень важно.

Сет и Шеп снова переглянулись, и Сет тяжело вздохнул.

– Раз уж вы так просите, миледи, что поделать. Милорд, леди отказывать нельзя.

– Я вполне понимаю, – согласился Чарлз. Только Пенни заметила, как сухо цедит он слова.