Камеристка попросила девушку сесть перед маленьким туалетным столиком, чтобы причесать ее. Она уложила длинные светлые волосы узлом, воткнув в него крохотные розочки из голубого и коричневого шелка. Завершающей деталью туалета стал тонкий кружевной воротничок.

— Все готово, мадемуазель, — с гордостью произнесла камеристка, любуясь плодами своих усилий. — Если вы хотите слегка подрумянить щеки или взять мантилью, соблаговолите пройти со мной в будуар госпожи графини.

— А удобно ли это?

— Вам незачем тревожиться, господин граф отдал на сей счет точные распоряжения. Он желает, чтобы вы выглядели безупречно на приеме у его величества.

— Когда же мне разрешат встретиться с королем?

— Когда вам будет угодно. Во дворе уже ожидает карета.

— Боже мой, — в смятении произнесла Камилла, — как вы думаете, я выгляжу достаточно прилично, чтобы показаться при дворе?

— Можете в этом не сомневаться, — отрезала камеристка. — По для выхода лучше взять мантилью, так будет элегантнее!

Камилла покорно последовала за камеристкой в будуар графини, выдержанный в белых и розовых тонах, — все в нем дышало женственностью и изяществом. Во всех углах стояли столики со статуэтками из саксонского фарфора. В гардеробе висели наряды всех цветов, а также разнообразные аксессуары — перья, кружева, ленты, шляпки. Камилла оглядывалась с изумлением. Пожалуй, для шестидесятилетней женщины это очень странные вкусы!

— Сколько же лет вашей госпоже? — с любопытством спросила она служанку.

— По правде говоря, ей скоро исполнится двадцать девять, но она скрывает свой возраст и уверяет, будто ей всего лишь двадцать три.

— Двадцать девять лет! Невероятно! Ведь самому графу за семьдесят!

— Такое нередко бывает, мадемуазель, — с философским спокойствием ответила камеристка, протягивая Камилле великолепную мантилью.

Затем молодая женщина спустилась в гостиную, где ее поджидали Тибор с Пьером. Карлик вытаращил глаза при виде своей молочной сестры и одобрительно присвистнул, оценив богатство ее наряда.

— Дорогая моя, ты способна затмить королеву! А сколько сердец разобьется при твоем появлении!

— Перестань! — со смехом сказала Камилла. — При встрече с дедом мне нужно сохранять серьезность, а тут ты с твоими вечными шуточками.

— Мы собираемся сопровождать тебя.

Трое друзей спустились во двор и сели в карету, любезно предоставленную им графом де Ферриньи. Именно в этом экипаже месяц назад Камиллу отвезли в крепость, что могло бы навеять грустные воспоминания, но время испытаний уже закончилось. На сей раз Камилла отправлялась к королю через парадные ворота дворца, ни от кого не скрываясь.

Теперь дворец предстал перед ней во всем своем великолепии. Большая площадь, где возвышался замок королевы-матери — бывшая крепость савойских герцогов, ставшая затем резиденцией королевы-матери, — кишела народом. За площадью начиналась галерея с аркадами — именно через нее можно было пройти в королевский дворец. Слева находилось здание со служебными помещениями, справа галерея Бомон вела к замку королевы-матери. Этот ансамбль производил впечатление импозантной суровости — никаких лишних украшений, никаких архитектурных излишеств. Строгую симметрию линий подчеркивали высокие окна с темными карнизами.

Оказавшись во внутреннем дворе перед трехэтажным дворцом, Камилла обратила внимание, что в более низком северном крыле имеется открытая терраса с прелестным садом. Девушка мысленно пообещала себе наведаться туда как можно скорее.

В сопровождении придворного, которому она сообщила свое имя, Камилла поднялась на второй этаж по изящной лестнице в виде ножниц, созданной гением несравненного Жюварра. Пройдя через множество комнат, чья несколько тяжеловесная роскошь контрастировала с внешней простотой дворца, девушка вошла в зал аудиенций, куда ее пропустили без доклада, не заставив ждать ни секунды. Это, естественно, сразу же привлекло внимание тех, кто толпился у дверей в надежде добиться приема у короля.

21

Виктор-Амедей с улыбкой смотрел на юную принцессу, которая слегка покраснела под этим пристальным взором. Она восхитительно выглядела в своем небесно-голубом платье, хотя кринолин несколько стеснял ее движения; поклонилась довольно неловко, несмотря на природную грацию.

— Садитесь, дитя мое, — ласково сказал король, взяв ее за руку и подводя к глубокому креслу. — Я счастлив, что нависшая над вами угроза отныне превратилась лишь в дурное воспоминание. Негодяи сидят за решеткой, и теперь мы можем познакомиться поближе. — Он сел рядом с девушкой и заглянул ей в глаза: — Дайте мне как следует вас разглядеть. Вы — живой потрет своей матери… Она была так красива! Но глаза у вас те же, что у моего дорогого сына.

— Сир, прошу вас, позвольте мне увидеть, как выглядели мои родители. Я уже давно об этом мечтала, — робко попросила Камилла.

Несмотря на небольшой рост, король подавлял ее своим величественным видом, однако желание посмотреть на лица погибших родителей все превозмогло.

Монарх безмолвно подошел к секретеру, открыл один из ящиков и достал картину средних размеров.

— Ваш отец, — произнес он печально.

На портрете был изображен молодой человек с лукавой улыбкой и светло-голубыми глазами, в которых угадывалась несгибаемая воля. Старик и девушка долго смотрели на прекрасное лицо умершего принца. Наконец Виктор-Амедей, словно желая отогнать грустные воспоминания, встряхнул головой и проговорил:

— Ваш отец был прирожденным властелином. Я знаю, он стал бы великим королем. Он получил превосходное образование, и я сделал все, чтобы подготовить его к будущему царствованию. Но он умер, а мой второй сын, Карл-Эммануэль, лишен необходимых монарху качеств. Он скрытен, робок, податлив на чужое влияние… Он, без сомнения, обладает храбростью, как и подобает принцу Савойского дома, но в остальном… Нет, я не могу вручить бразды правления этому слабовольному человеку!

Камилла, широко открыв глаза, внимательно слушала деда, стараясь угадать, куда тот клонит. Старик поглядел на нее задумчиво и после паузы продолжил:

— Законным наследником трона Пьемонта и Сардинии должен был стать ребенок Виктора-Амедея-Филиппа… Иными словами, вы, Диана. Однако женщинам отказано в праве наследовать престол… Разве что мне удастся отменить действие салического закона на территории нашей страны.

— Ваше величество, — воскликнула Камилла в ужасе, — боюсь разочаровать вас, но я совершенно не способна управлять государством. Я не обладаю нужными качествами.

— Ошибаетесь, дитя мое.

Виктор-Амедей смотрел на нее пронизывающим взором, словно бы читая все ее мысли. Он был тонким психологом и безошибочно разбирался в людях — инстинкт никогда не подводил его.

— Я вижу в вас задатки настоящего повелителя, — сказал он твердо, — хотя в характере вашем есть черты, которые я не могу одобрить. Нужно уметь подчиняться, чтобы впоследствии иметь право повелевать. Однако недавно вы явили образец крайней недисциплинированности, чем огорчили меня.

Девушка кусала губы. Она хорошо помнила, как уговаривали ее Ферриньи и Виллипранди уступить воле короля. Монарх терпеть не мог, когда ему перечили, а Камилла открыто нарушила его приказ, приняв участие в облаве на заговорщиков. Тем не менее она не жалела о своем поступке, хотя огорчать деда ей тоже не хотелось.

— Сир, простите меня, если я доставила вам беспокойство. Больше всего на свете я жажду угодить вам, исполняя все ваши распоряжения. Но вчерашние аресты без меня были бы невозможны…

— Этого я отрицать не буду. Знайте, что ваши смелость и упорство меня восхищают. Однако вы посмели публично оспорить мой приказ, чем нанесли мне оскорбление. Подобного я не потерплю и хочу, чтобы вы усвоили это крепко-накрепко. К счастью, Ферриньи и глава секретной полиции абсолютно преданы мне и будут молчать об этом злосчастном поступке, иначе вы понесли бы самое суровое наказание. Но, если ваш бунтарский дух еще раз проявится с такой же силой, я вынужден буду преподать вам должный урок, пусть даже вопреки собственному желанию. Именно так мой отец воспитывал меня самого.

— Я понимаю, государь, — пробормотала Камилла, опустив голову.

— Я в этом не до конца убежден, а потому хочу подвергнуть вас еще одному испытанию, прежде чем решить, достойны ли вы стать наследницей престола.

Заметив встревоженное движение девушки, король успокаивающе поднял руку:

— Не бойтесь, ничего страшного больше не предвидится. Просто вы в течение некоторого времени должны будете скрывать свое подлинное имя и называться по-прежнему Камиллой де Бассампьер. Вас это не смущает?

— Нисколько, сир, — воскликнула девушка, которую, напротив, пугала перспектива явиться ко двору в ранге принцессы.

— Очень хорошо. Это спасет вас от толпы льстивых придворных, которые сразу бы начали досаждать вам. Чужое имя станет вашей защитой и позволит чувствовать себя непринужденно. А я смогу получше узнать вас и определить, сможете ли вы в один прекрасный день принять у меня скипетр. Сверх того, утаив от всех существование принцессы крови, я буду иметь полную свободу рук, чтобы добиться отмены салического закона, Вы занимаете главную позицию в моей игре, и я намереваюсь раскрыть тайну лишь в самый последний момент.

Девушка смотрела на монарха, которого явно радовала хитроумность замысла, позволяющего действовать втихомолку.

— Я сделаю все, что вы пожелаете, сир, — сказала она.

— Меньшего я и не ждал от вас, Диана… Простите, Камилла! Передышку мы используем для вашего воспитания. Вы должны стать образцовой придворной дамой В доме графа де Ферриньи, где вы пока останетесь жить, с вами станет заниматься учитель танцев — он покажет вам, как надо держать себя при дворе. Кроме того, нам следует завершить вашу военную подготовку. Я знаю, что вас обучал мэтр Тибор Хайноцеи, следовательно, вы должны хорошо владеть оружием.