— Будь я проклят! — тихо выругался Барт. — Когда-то он хвастался, как хорошо у него идут дела. — Он прищурился. — Кто примет управление его делом?

— У него никого не было, — подчеркнул Джошуа. — Полагаю, семья продаст со скидкой весь бизнес. Пусть так и будет.

— Майкл мог быть с Генри на дружеской ноге и перенять бизнес, — разочарованно сказала Сара.

— На то она и молодёжь, чтоб самим себе создавать проблемы, — мягко ответил Джошуа.

— Майкл нахватался бредовых идей, — резко высказался Барт. — Он собирается переделать весь Юг.

Сара сдержала резкий ответ.

— Джошуа, знаю, ещё рано, но помни: ждём вас с Бетси на рождественский ужин, как обычно.

— Я каждый год жду этого с нетерпением.

Сара откинулась на спинку кресла, а Барт вовлёк Джошуа в очередную бесконечную дискуссию о текущем финансовом кризисе. Голос становился громче, когда он подливал себе бурбон.

Сара вспомнила про Алекса. Она едва не потеряла рассудок, когда узнала, что тот ходил на конюшни и приказал Наполеону отвезти его в город. Наполеон, слава Богу, сразу же вернулся и передал слова Алекса, чтоб не расстраивалась.

А Барт за ужином выглядел сдержанным, когда сказала, что Алекс уехал в Новый Орлеан. Для неё по-прежнему мучительно больно говорить с Бартом о Джанин. О ребёнке Барта. Она настаивала, чтоб продал Джанин плантатору в Северной Каролине, однако Барт лгал ей при всяком удобном случае. И если ночью Алекс ездил к Джанин, то она должна, обязана об этом знать.

Позже, когда она спросила Барта, он повернулся к ней с угрожающим видом, как делал всегда, сталкиваясь с чем-нибудь неприятным.

— Чёрт подери, Сара, ты что, собираешь потратить остаток жизни, чтоб доставать меня из-за одной ошибки? — завопил он. — Я сказал, что продал в Северную Каролину. — Хочешь от него письменного подтверждения?

— Я не хочу, чтоб Алекс ходил к этой девчонке, Барт. — на шее пульсировала жилка. — Она — его сестра!

— Он знает. — На этот раз Барт испугался, — и никогда больше до неё не дотронется.

— Клянёшься, что она в Северной Каролине? — продолжала упорствовать Сара.

— Она в Северной Каролине, — пробурчал он и протянул руку, чтоб наполнить рюмку.

Когда Эва верхом на Венере покинула конюшни, холод раннего утра уже исчез. Солнце стояло высоко, и было тепло. Она ехала лёгким галопом через поля в сторону одной из лачуг южнее рощи пеканов. Не доезжая футов двадцать, сильно натянула поводья. Венера тихо заржала, словно упрекая за такое обращение, но остановилась.

Юноша на том же месте, что и два прошлых утра, на подмостках лачуги. Как прикинула Эва, ему не больше шестнадцати, но уже почти шесть футов ростом, и сложён, как она сочла, великолепно. Широк в плечах, узкие бедра и маленький упругий зад.

Спешившись, женщина привязала Венеру к берёзе, и через несколько мгновений встала так, чтоб её не было видно, и принялась наблюдать. Он раздет до пояса, смуглость кожи ещё больше усилилась от испарины, покрывающей тело. Мускулы играли на руках и спине юноши. Стук молотка скрыл её приближение.

Взгляд Эвы с пониманием знатока заскользил по крепкому торсу вниз к брюкам, что были на два размера меньше. В горле пересохло от возбуждения, когда взгляд остановился на его бёдрах.

Она подошла к нему. Юноша быстро взглянул на неё и испугался.

— Как тебя зовут, мальчик? — спросила она нежным, бархатным голоском.

— Бахус, мисси, — запинаясь, проговорил юноша. Он боялся.

— Что с хижиной? — она лучезарно улыбнулась, зная, какое сильное воздействие оказывает.

— Последняя буря ударила, — взволнованно объяснил он. — Маста Джек сказал идти чинить.

— Сколько тебе лет, Бахус? — У него никогда не было женщины. Он уже напуган просто тем, что стоит с ней наедине.

— Пятнадцать, — проговорил юноша, глядя в землю.

— Бахус, смотри на меня! — властно приказала Эва.

— Да, 'м — тихим голосом проговорил он и через силу поднял глаза.

— Иди сюда, — её взгляд пылал. — Я не сделаю тебе больно.

Он молча подошёл ближе. Теперь между ними не более фута. Эва сняла перчатки и протянула руку, чтоб коснуться там, где штаны слишком облегающие.

— Мисси, не делайте этого! — глаза расширились от ужаса. — У меня будут неприятности.

— Наслаждение, Бахус, — проникновенным голосом проговорила хозяйка. Пятнадцать лет и ни разу не был с женщиной. Она б его научила. — Бахус, подойти ближе, обними меня.

— Нет, нельзя, — запинаясь, пробормотал он и в страхе попятился назад. — Будут неприятности…

— Не смей перечить мне! — Неистовая ярость пронзила Эву. Она подняла руку, в которой был зажат хлыст, и с силой ударила по голой груди.

— Мисси, нет! Нет!

— Эва! — ворвался непривычно сильный голос Викки. — Эва, опусти хлыст!

— Он приставал ко мне! — взвизгнула Эва, одной рукой разрывая вырез платья. — Ты не видела, как он обращался со мной! — она кинулась к Венере, вскочила на неё и умчалась прочь.

Эва прискакала прямо к дому, крикнув одному из садовников, чтоб отвёл лошадь в конюшни. Они испугано вытаращились на её платье. Эва поспешила в дом, лицо красное, глаза сверкают.

— Сара! — громко позвала она. — Сара!

Из библиотеки вышла Нэнси.

— Мисс Сара в ванной, — сказала она и с ужасом уставилась на разорванный лиф платья.

— Немедленно приведи её сюда. Жду в библиотеке.

Чёрт, как некстати появилась Викки! Он хотел её; просто нужно было его в этом убедить. Через пару минут он был бы с ней на полу хижины.

Она закрыла глаза, представляя, как бы все получилось. Через пять минут он бы забыл, кто она.

— Эва, что случилось? — в голосе Сары, несмотря на невозмутимый вид, проскакивала тревога. Нэнси наверняка сказала, что она в библиотеке, расстроенная и в порванном платье. — Прикройся, — резко добавила она, быстро поворачиваясь к открытой двери.

— Меня чуть не изнасиловали! — Эва глубоко вздохнула. — Помню, он сказал, что его зовут Бахус. Высокий, молодой и очень чёрный…

— Врёшь, Эва, — в дверь, запыхавшись, впорхнула Викки. Она, должно быть, бежала всю дорогу. — Я шла в кварталы и видела, что случилось. Ты провоцировала его, а потом ударила кнутом, когда он не хотел, чтобы ты к нему прикасалась.

— Эва, я думала, ты усвоила давний урок! — голос Сары дрожал от негодования.

— Она лжёт, Сара. Неужели ей ты веришь больше, чем сестре? — голос Эвы был почти на грани срыва.

— Я тебя знаю, Эва, — сказала Сара со спокойствием, стоящем ей больших усилий. — Сколько раз тебя удерживали от битья рабов, когда тебе ещё не было шестнадцати?

— То было совсем иначе, — высокомерно сказала она. — Я была молодой и своевольной, а они нахальными и дерзкими.

— Мы знаем, какие они были, — резко сказала Сара. — А сейчас иди в комнату и смени платье. — Она остановилась в нерешительности, взгляд беспокойно метнулся к Викки. — И больше не будем об этом говорить.

Викки спокойно кивнула. Эва жёстко обратилась к Викки:

— Я найду способ рассчитаться с тобой, — и выскочила из библиотеки.

22

С приближением Рождества Викки занялась шитьём подарков, которые собиралась послать тёте Молли и трём её дочкам. Майкл купил великолепную коллекцию шариков для обоих мальчиков. Он ходил мрачным, так как дело Уинстона отложили до весны из-за смены адвоката ответчика. А пока он читал всё написанное о рабстве за последние двести лет, а иногда, к неудовольствию Викки, тратил время на игру в нарды.

Когда, наконец, наступило Рождество, Викки спустилась к хоралу прислуги. «Весёлого Рождества! Рождественские подарки!» Спустя некоторое время, когда семья выполнила ритуал раздачи маленьких подарков прислуге, она почувствовала, что её захватил дух праздника. Она смущённо благодарила за подарки, что дарили уже ей.

В два прибыли Бетси с отцом, и все сели за рождественский стол. Присутствие гостей, даже просто соседей, казалось, заставляло Эву сиять от счастья. Ни одного мрачного взгляда, что та часто бросает за столом, и Викки вдруг поняла, что Эва всеми силами стремиться очаровать Джошуа Харриса.

— Утром мы ходили в кварталы на церковную службу, — сказала Бетси, испытывая неподдельную радость, а Сара выглядела виноватой, так как Идены там не были. — Это было прекрасно. — Её участливый взгляд остановился на Алексе, чей несчастный вид так явно контрастировал с днём, когда по традиции нужно радоваться.

Джошуа с преувеличенным вниманием слушал рассказы Эвы о Европе.

— В Европе говорят, сейчас золотая эра для наших плантаторов. Цены на хлопок высоки, и они по-прежнему закупают его у нас.

— Они не заметили прошлогоднюю панику, — мрачно заметил Барт. — Их она не коснулась.

— Выкарабкаемся, Барт, — убеждённо сказал Джошуа. — К весне активы поднимутся, и недвижимость начнёт продаваться.

— Заработают только торговые агенты, — с горечью сказал Барт. — Они всегда наживаются на нас.

— Если б не посредники, — грубо ответила Сара, — мы бы лишились Эдема много лет назад.

— Посмотри, сколько ты платишь за их услуги, — презрительно сказал Барт. — Двенадцать процентов в этом году, в то время как всегда платила не больше восьми. Кроме того, ты платишь комиссионные за продажу хлопка и за покупку припасов. И даже этого мало. Готов поклясться, они получают скидку при страховке и у кладовщиков.

— Я заключила самую лучшую сделку, когда вступила во владение Эдемом, — выдавила из себя Сара. — Была б возможность, я бы выбрала лучшее время для продажи долговых, но мы не в том состоянии, чтобы играть в азартные игры.

— У Джошуа получается лучше, — сказал Барт.

— Я получил хорошую долю в одном предприятии, — признал Джошуа, чувствуя себя неловко. — Но это было довольно давно.