Он плыл под водой изо всех сил, испытывая благодарность к неизвестному предку, наградившему его сильным и мощным торсом. В эти минуты ему понадобилась вся его мощь. Легкие разрывались от набранного в них воздуха. Шум двигателя указывал ему нужное направление, вскоре он почувствовал, что вода вокруг него забурлила.

Внезапно шум прекратился. Затем раздался металлический скрежет, и двигатель окончательно умолк. Наступила тишина. Легкие готовы были лопнуть, ребра болели, но он с упрямой решительностью, полученной в трущобах Чикаго, продолжал работать онемевшими ногами и руками, толкавшими тяжеленное тело в намокшей одежде сквозь воду.

«Давай... давай плыви, побитый слюнтяй, плыви».

Меньше чем в двух футах от него раздался лязг. Вода внезапно подхватила его, словно он угодил в водоворот. Издав громкий металлический скрежет, двигатель завелся.

Сэм выплыл на поверхность и успел ухватиться за левый буксирный крюк в добрых пяти футах от лопасти винта. Руки болели, но он крепко держался, борясь с волной; пароход тем временем поплыл вниз по реке.


Лолли хотела бы умереть, но вместо этого свесила голову через правый борт, и ее стошнило. Полковник выругался по-испански за ее спиной. Она уставилась на мутную воду и сосредоточенно дышала. Затем ей пришла в голову мысль, что бранные слова на всех языках звучат одинаково. Наверное, потому, что мужчины произносят их с отвращением.

Она пыталась объяснить этому человеку, что не перенесет поездки по воде. Он не поверил. Ее опять скрутило. Вот теперь-то он поверил, подумала она, вспомнив, как им пришлось снять с ее рук веревки, чтобы она могла держаться за перила, свешиваясь за борт. Пароход плыл, медленно покачиваясь из стороны в сторону, из стороны в сторону...

Голова у нее кружилась, по спине бегали мурашки, живот подводило в такт качке. Наконец она уселась на скамью и поднесла слабую руку к влажному лбу. Солдаты рассматривали ее с ужасом.

– Нельзя ли мне получить мокрый компресс, – попросила она, привалившись к перилам; ей вдруг показалось, что все ее тело превратилось в желе.

Полковник приказал солдату принести ей что-нибудь и повернулся к ней спиной. Лолли вытерла слезы с пунцовых щек. У нее всегда выступали слезы, когда ее укачивало. Пароход попал в быстрое течение, и Лолли, глотнув воздух, снова свесилась через борт.

Вскоре она почувствовала на себе чей-то взгляд. Оттолкнувшись от перил, она открыла глаза и очень медленно обернулась. Солдат протягивал ей кусок влажной ткани. Она приложила его к липкому от пота лбу и рухнула со стоном на твердую скамью – ее желудок запротестовал против таких резких движений. Пароход продолжал раскачиваться. Она зажала компрессом рот, чтобы остановить приступ тошноты. При каждом наклоне палубы у нее вырывались стоны. Она не могла их унять, кроме того, так ей становилось чуть-чуть легче.

Каждая секунда на воде казалась ей часом, каждая минута растягивалась в день. Желудок снова свело, так что она еле успела свеситься через борт. Лежа на перилах, Юлайли сжимала в руке мокрый компресс, как молитвенник, и просила небеса, чтобы пароход поскорее достиг нужной бухты.


Пароход повстанцев направлялся в устье Колорадо, где должен произойти обмен. Не дожидаясь швартовки, Сэм отпустит буксирный крюк и поплывет на берег, где ему придется не меньше четырех дней продираться сквозь джунгли до лагеря Бонифасио. Путь по реке ускорит его возвращение в лагерь дня на два. Ему очень повезло, что удалось прицепиться к пароходу, который шел вниз по реке.

Временами, перекрывая шум двигателя, до него доносился с палубы разговор мятежников. Сам он был в безопасности, скрыт от их глаз широкой кормой. Двигатель тарахтел, и Сэм лег на спину, расслабив затекшие мускулы.

Раздался хлопок, затем свист. Сэм инстинктивно нырнул. Звук выстрела он знал так же хорошо, как собственное имя. Взглянув на северный берег, он увидел группу испанских солдат, паливших в мятежников. Засада.

Держась за крюк, он выискивал безопасное место на берегу. Повстанцы открыли ответный огонь, но несли потери: люди падали в воду, как подбитые голуби. Рядом с Сэмом подняли брызги четыре скатившиеся за борт бочки.

Сэм отпустил крюк и медленно поплыл к берегу, прикрываясь бочонком. Через несколько минут он достиг зарослей камыша и сумел выползти на берег, где спрятался в кустах.

Пароход пропыхтел дальше. Несколько пуль ударило в паровую машину – по звуку это напоминало стрельбу по мишеням, когда целятся в консервные банки. Двигатель поперхнулся и замолк. На палубе оставалось еще шестеро мятежников, среди них был Луна, все они отстреливались от испанцев. Сэм наблюдал за ними несколько секунд и вдруг заметил розовое пятно, двигавшееся между корзин, прошитых пулями. Сэм выругался. Сначала девушка двигалась налево, но когда в ближайшую к ней корзину ударила пуля, она отпрянула и кинулась в обратную сторону с осторожностью свиньи, которая мечется в загоне.

Лолли Лару подставлялась под пули.

Сэм презрительно тряхнул мокрой головой. Этой особе всего лишь следовало остаться на месте. Испанцы, выяснив, что она пленница Луны, не стали бы ее задерживать. Они старались не осложнять отношений с США, им не нужны были дипломатические неурядицы. Отношения между двумя странами и так были достаточно накалены.

А вот если Юлайли, американку, обнаружили бы в его компании, наемника и тоже американца, дело приняло бы совсем другой оборот. Испанцы без конца прочесывали джунгли, выкуривая партизан и наемников, им была известна его репутация, а также кто его нанял.

Воздух пронзил громкий визг. Сэм сразу узнал его и повернулся на звук. Эта безмозглая курица плюхнулась в воду и протянула руки к ближайшей бочке. Не поймала.

Сэм застонал, увидев, как она камнем ушла на дно.

Не думая ни секунды, Сэм снова скользнул в реку. Пустил впереди себя бочку, а сам нырнул в мутную коричневую воду и принялся вертеть головой. Он нырял глубоко, уходя от испанских пуль. Испанцы все-таки заметили ее. Нет, поправил он сам себя, они услышали ее. Ее, наверное, услышал сам король Испании.

И теперь она спаслась только благодаря своей глотке. Сэм услышал тихое бульканье справа от себя. Он повернулся и увидел ее. Широко распахнутые голубые глаза, полные отчаяния, открытый рот, продолжавший визжать. Он схватил ее за волосы и вытолкнул на поверхность рядом с бочкой. Ему еще не доводилось встречать людей, которые умели бы визжать под водой. Оказавшись на поверхности, она закашлялась и принялась шумно хватать ртом воздух. Сэм попытался закрыть ей рот рукой. Юлайли обернулась и обхватила его шею изо всех сил.

– Спасибо, спасибо, – бормотала она, продолжая кашлять.

Они достигли берега. Сэм выполз первым и втащил за собой Лолли. Она все стонала и стонала. Слишком громко.

– Заткнись, иначе нам обоим крышка.

Она заткнулась, но слишком поздно. Над его головой просвистела пуля, выпущенная из винтовки «Маузер», и с глухим хлопком впилась в ближайшее дерево. Глаза Лолли стали как блюдца, рот раскрылся. Сэм знал этот взгляд и сразу кинулся на нее. Над ним просвистело еще три пули.

Естественно, она завизжала.

Глава 8

Лолли из-за кляпа не могла говорить. Но все равно старалась, пока не поняла, что Сэм не собирается обращать на нее внимание. Он только сильнее сжал ее запястье и потащил дальше в джунгли, прибавив шагу.

Она бросила взгляд назад. Никого. Сейчас они наверняка в безопасности, хотя еще совсем недавно их положение было не из легких.

После того как мимо них просвистели пули и она закричала, из-за деревьев выскочил испанский солдат и направился прямо к Сэму. Лолли забилась в кусты, заледенев от страха. Она ненавидела стрельбу.

Сэм спас их обоих: он оглушил солдата, а потом оттащил в кусты. Там он забрал у испанца винтовку, пистолет, нож, ранец и фляжку, затем протащил Лолли несколько ярдов за собой, силком пригибая ее к земле. Она даже начала сомневаться, не для того ли он ее спас, чтобы теперь прикончить. Но в этом не было никакого смысла. Не успела она опомниться, как он заткнул ей рот мокрым кляпом, сооруженным из обрывка ее собственной нижней юбки.

Лолли не оставляла попыток избавиться от кляпа, но безуспешно. К тому же у нее была свободна только одна рука – вторую Сэм держал мертвой хваткой.

Он тащил ее сквозь заросли острого бамбука, ни разу не замедлив шаг; она знала, что, если еще раз попытается затормозить, как раньше, он просто сильнее дернет ее за руку. Внезапно Сэм поменял направление, резко свернув влево. Несколько минут спустя он уже тянул ее вверх по скале, заросшей мхом. Найдя укромный выступ, он пригвоздил ее к камням мощным телом. Горло у нее пересохло от бега и горело огнем.

– Только пикнешь – и мы покойники, – прошептал он ей на ухо.

После этих слов желание говорить у нее пропало. Они лежали лицом вниз, и она чувствовала спиной громовые удары его сердца. Оно билось так громко и сильно, что Лолли испугалась, как бы испанцы не услышали его.

Ее собственное сердце билось ему в такт. Горячее, влажное дыхание Сэма опаляло ей ухо, от этого по всему ее телу почему-то пробегали мурашки. Джунгли – влажное, душное место, замерзнуть здесь трудно. И снова ей в ухо ударило его дыхание, и снова она почувствовала озноб. Тут он перестал дышать. Она затылком ощутила его взгляд.

Жар этого взгляда излечил ее от странного озноба. Но прошла минута, и они снова задышали нормально, насколько это возможно, когда двое людей только что побывали на волосок от смерти.

По ее коже тек пот. Его запах смешивался с запахом грязной речной воды и двух давно не мытых тел – мужского и женского. Но весь этот неприятный смрад перебивал необычный аромат джунглей, в котором смешался дух мокрой земли с благоуханием экзотических цветов и зелени. В чащобе даже листья растений пахли. И как ни странно, пахли чистотой.

Внимание Лолли привлек какой-то звук. Она прислушалась, задержав дыхание. Удары ножей о бамбук. Лолли окаменела. В кустах раздался шелест. Сэм сильнее придавил ее к земле. По грязи зачавкали сапоги. Солдаты были так близко, что она слышала их шепот и от страха даже забыла о кляпе. Испанцы остановились прямо под выступом, и Лолли готова была поклясться, что они уже прицеливаются.