Я понятия не имел, какой счёт. Может, мы вели? В любом случае, это пробуждало в Ноа дух конкуренции, и он отчасти забыл о Джей Джее. Вместо этого он толкнул папу, пробежал мимо мамы, которую блокировал дед, а затем я услышал только несвязные крики. О боже. Между Ноа и воротами был только я.

— Ты с ним справишься, милый! — кричала бабушка.

«Я действительно, совсем не могу!»

Я быстро взглянул на папу, на лице которого было выражение надежды. Я ненавидел игру, которую он любил, но полагал, что в каком-то смысле мне хотелось дать ему хотя бы это. Чёрт возьми, я быстро слягу, но нашёл в себе внутреннее мужество и приготовился к столкновению.

На лице Ноа была мрачная улыбка, пока он бежал ближе. Я был трупом. Совсем трупом. Но если повезёт, может быть, я мог затормозить его достаточно, чтобы догнали мама и папа. И через секунду из моей головы вылетели все мысли. Я перекрыл дорогу Ноа, и он врезался в меня. Мяч отскочил и укатился далеко от него, и я простонал, когда моя спина ударилась о траву.

Меня охватила боль, вызывая у меня стон, и я не особо хорошо мог дышать, когда Ноа лежал прямо на мне. Я не знал, что мои глаза закрыты, но мысль о том, что он лежит на мне, заставила их распахнуться.

Слава богу, не одному мне было больно. Он тоже стонал, и я болезненно осознал всё, что не было больно. Его тело было твёрдым, больше моего, и это было… приятно. О боже, это было крайне приятно, и от него исходил потрясающий запах.

Я смутно заметил, как мама со злобным смехом схватила мяч, что заставило Ноа выругаться и ударить кулаком по траве. После этого он опустил взгляд на меня и хохотнул, наполовину раздражённый, наполовину развеселённый.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я покачал головой, потому что вот-вот бы запаниковал. Я не мог остановить реакцию своего тела.

— Спина, — соврал я.

— Вот чёрт, прости, малой, — он быстро встал с меня и схватил за руку, чтобы помочь подняться. Это было головокружительно, и я был в ужасе.

Оставив между нами немного расстояния, я надеялся, что никто не увидит, насколько я взволнован, или как крайне смущён. Или то, что у меня отчасти был стояк. Я ненавидел себя.

Я снова пошёл к качелям и сел, облегчённый тем, что это скрывало моё возбуждение. Когда мама и папа поспешили ко мне, чтобы убедиться, что я в порядке, соврать было легче.

Через пять минут суеты, я остался один, пока они заканчивали игру без меня. Я выдохнул и наклонился вперёд. Моя эрекция к счастью спала, но ужас не прошёл.

От мужчины, который предположительно был моим дядей, у меня был стояк, чёрт возьми. Мне нужно было выкопать яму в земле я лечь в неё. Чёрт, чем больше я думал об этом, тем ужаснее всё становилось. Что, если он это почувствовал? Почувствовал ли? Нет, это вряд ли. Ну а вдруг? Я бы себя прибил. Я только начинал этот адский период, когда мной управляли гормоны. Дальше могло быть только хуже.

Я тихо простонал в свои руки и ругал себя за то, что приехал на семейную встречу. А впереди была ещё целая неделя, прежде чем я мог вернуться домой и подавить это воспоминание.

«Ты хочешь снова с ним столкнуться, идиот».

Это была не грёбаная фаза. Я был чёртовым геем. Ещё один пункт к списку дерьма, которое отличало меня от всех остальных.

Хотел бы я хотя бы раз быть нормальным.

НЕ ЧИТАЙТЕ ДАЛЬШЕ, ЕСЛИ НЕ ЗАКОНЧИЛИ КНИГУ «НОА».

Отрывок второй

Эпилог

Джулиан Хартли-Коллинз

Я помнил время, когда хотел быть нормальным. Прожив в ЛА несколько лет, я не был уверен, что такое норма, и это как-то не имело значения. Я так долго смотрел на то, что есть у других, что забыл смотреть на то, что внутри. Вместо создания собственного места в этом мире, я пытался вписаться в существующие маленькие коробки, которые никогда не казались правильными.

Теперь я знал своё место. Я не совсем создал его сам. Мне во многом помог Ноа, не говоря уже о наших друзьях, докторе Кендалл и киноиндустрии в целом, когда я начал свою карьеру. Но Ноа утверждал, что так или иначе стороннюю помощь получают все, когда делают что-то для себя, будь то связи, помощь друзей, обращение к религии, попытки нового образа жизни — действительно, что угодно.

Хотя я мог бесконечно спорить, что получил слишком много помощи, я полагал, что в его словах есть смысл, и у меня больше не было энергии над этим задумываться. Жизнь была слишком коротка. Жизнь была слишком замечательна.

Мои губы растянулись в улыбке от этой мысли, и я перевернулся и обхватил Ноа рукой за пояс. Он что-то промычал во сне и притянул меня ближе.

Было ещё рано, а мы поздно легли в кровать. Вчера была премия БАФТА. Ещё один мой нереальный первый опыт. Я получил свою первую номинацию, а Ноа выиграл свою вторую бронзовую маску. Сказать, что я им гордился, и близко не описывало мои чувства. Я даже собой гордился.

Наша семья была бы счастлива за нас. Я должен был в это верить.

Мы такого достигли, и мне хотелось, чтобы они это видели. Мне хотелось, чтобы мы могли поделиться этим с ними.

Ноа нахмурился во сне, так что я провёл пальцем по морщинке между его бровями. Он издал очередной сонный звук, и она разгладилась.

— Почему ты не спишь, малыш? — сонно пробормотал он.

Я уткнулся носом в его челюсть, от его бороды слегка пахло одеколоном, который он нанёс вчера.

— Не знаю, — меня не покидал восторг от возможности так много путешествовать, так что, возможно, я по-прежнему думал как турист. Мы были в Лондоне. Кто мог спать? Слишком многое нужно было увидеть. Каждый раз, когда мы оказывались здесь, я пытался посмотреть хотя бы на пару достопримечательностей.

— Хммм, хочешь, я тебя вымотаю? — он скользнул рукой вниз на мой зад и поцеловал моё плечо. — Я всегда могу тебе с этим помочь.

Я хохотнул и запустил пальцы в его волосы.

— Я тебе ещё не надоел?

— Этого никогда не произойдёт, — он издал довольный звук, когда я почесал его скальп. — Когда мы обедаем с твоими бабушкой и дедушкой?

— Только в полдень. У нас есть ещё несколько часов.

Я был удивлён, когда за день до БАФТА дедушка позвонил и сказал, что они хотят сводить нас на ужин. Мы были в хороших отношениях, и они дважды приезжали к нам в ЛА. Но перелёт ради нас в Лондон казался очень милым поступком. От этого мне хотелось видеться с ними в Питтсбурге чуть чаще, несмотря на то, что в этот город мы не особо хотели возвращаться. Там просто было пусто без остальной нашей семьи.

— Можешь поспать чуть дольше, — я потянулся и поцеловал его, а затем немного потянулся. — Думаю, я хотел бы поразмышлять, — я встал с кровати и надел спортивные штаны.

— Ты не можешь сказать это и ожидать, что я засну.

Я посмотрел на него через плечо и усмехнулся, видя, что он наблюдает за мной сонным взглядом. Хмурость тоже вернулась.

— У меня есть ощущение, что существуют брачные права знать, как идёт твой проект, — добавил он и сел. — Я показываю тебе свои, а ты показываешь свои?

Я рассмеялся и не мог не признать, что мне интересен его прогресс.

— Полагаю, это честно. Значит, еда в номер и презентации работ?

— Я закажу, — он потянулся за телефоном, чтобы заказать нам завтрак, а я пошёл к столу за своими записями.

Я унаследовал существенную сумму денег от родителей и наконец понял, что с ними делать. Было недостаточно организовать фонд, как сделали Софи и Теннисон, но они меня вдохновили.

Ноа поддержал, и следующим летом он использует деньги, которые получил от дома бабушки и дедушки, чтобы организовать спортивный лагерь для девочек. Он сделает это в честь мамы и Линды, возможно, догадавшись, что я хотел сделать что-нибудь для своего отца.

— На какой ты стадии? — Ноа присоединился ко мне за столом и сел напротив меня. — Мне нужно придумать для своего название.

Я сжал губы, глядя на заметку, которую недавно написал.

— Наверное, развиваю мысль. Я начинаю думать, не посмотрел ли на это неправильно. Взрослея, я бы никогда не стал искать помощи на какой-нибудь доске объявлений или спрашивая у учителей.

Ноа откинулся на спинку своего стула с задумчивым выражением лица и положил руки за голову.

— Для этого выходят в интернет.

Именно.

Я хотел создать место, где отцы и сыновья найдут общие интересы. Чтобы лучше друг друга понимать, говорить на одном языке. В детстве я чувствовал себя ущербным, потому что не увлекался спортом и всем остальным, что нравилось моему отцу. Папа тоже страдал. Теперь я это знал. Он не знал, как со мной связаться. В этом никто особо не был виноват, разве что, может быть, древние социальные нормы, которые говорили, что мужчины должны любить спорт и выбирать специальности, которые ведут к стабильному доходу.

У меня кружилась голова от мыслей и возможностей. Эту задачу нужно было решить. Некоторые дети тоже были спортсменами, некоторые отцы любили искусство и музыку. Творческие умы встречались с физическими, которые жаждали действий.

— Значит, стартовая точка — две области, — сказал Ноа. — Онлайн-сообщество для тех, кто недостаточно решительный, чтобы осмелиться действовать открыто, и… что, бар, где встречаются все эти отцы-мачо? — рассмеялся он.

Я бросил в него ручку и еле слышно хохотнул.

— Может, это немного слишком шаблонно?

Он усмехнулся и пожал плечами.

Моё утро было идеальным. Мы с Ноа вместе позавтракали среди клейких листов для заметок и блокнотов. Мы пили кофе, переплетя ноги под столом, и в тишине вместе искали информацию. Это вызвало у меня улыбку. Это было очень похоже на нас. Мы работали вместе, читали сценарии и использовали друг друга в качестве тестовых слушателей.

Мне никогда не было так легко и уютно в собственном теле. Я упорно работал, но за многое мог быть благодарен. Много мог отдать в ответ. У меня было всё, достойное борьбы. По большей части это был мужчина, который стал моим лучшим другом, коллегой, любовью всей моей жизни и мужем.