— Кто это? — Мой голос повышается от возбуждения.

— Бурундуки, — отвечает Джонни.

— Бурундуки? Такие милашки! — визжу я. — Я тоже хочу их покормить!

— Хочешь, достану твои чипсы из машины? — уточняет он, делая мне одолжение.

— Да, пожалуйста! — умоляю я, на мгновение полностью забывая о морских слонах.

Минуту спустя он возвращается с моим полусъеденным пакетиком сырных «Доритос» и отдает его мне. Я сажусь на корточки, а бурундуки тут же реагируют на шуршащий пакет. Трое отделяются от той семьи, которая их еще кормит, и бегут ко мне. Они встают на задние лапки, а передние тянут ко мне, как маленькие дети. Протягиваю одному чипс, зверек хватает и счастливо уплетает. Вдруг один бурундук запрыгивает мне на колено, и я в восторге смотрю на Джонни. Он стоит в паре метров от меня, наблюдает. За очками не видно выражения глаз. Бурундук на колене пытается залезть в пакет, но я нежно его отстраняю и вынимаю еще чипс. Третий запрыгивает на второе колено.

Снова смотрю на Джонни и начинаю хихикать. Уголки его рта приподнимаются в улыбке, и он скрещивает руки.

Через несколько минут я все еще там, кормлю бурундуков.

— Ладно, так мы можем пойти посмотреть на морских слонов? — наконец спрашивает Джонни.

Я правда, правда не хочу прекращать кормежку бурундуков! Вот этот как раз положил лапку на мой палец!

— Угу, — рассеянно отвечаю я.

Джонни вздыхает.

Я снова смеюсь, в то время как другой зверек пробует влезть в мою сумочку.

— Мег? — настаивает Джонни.

— Они такие милые! — говорю я в двадцатый раз с момента нашего приезда.

— Да, я в курсе, но как насчет морских слонов?

Я даже не могу передать, как меня разрывает на части.

— Боже, ты настоящий чертов кошмар, — ворчит Джонни.

— Ладно... Извините, ребятки, — неохотно обращаюсь я к моим пушистикам, — нехороший дядька считает, что мне пора идти и глазеть на морских слонов.

Джонни делает несколько шагов по направлению к слонам, оборачивается, чтобы подождать меня, по-прежнему держа руки скрещенными на груди. Он не выглядит веселым.

Я ласково спихиваю бурундуков с коленей и поднимаюсь. Ноги затекли от сидения и болят. Зверьки снова встают в ту же позу, протягивая ко мне лапки.

— Извините, — повторяю я. — Вернусь через минуту, ладно?

Джонни ведет меня на смотровую площадку и встает там, глядя на пляж. Он поворачивается ко мне и улыбается.

— Погляди-ка на них.

Я смущена.

— На кого?

— На тюленей, — с ударением произносит он.

— А где они? Я никого не вижу, — извещаю я его.

Джонни делает глубокий вдох и указывает:

— Вон там. На песке.

Я пристально вглядываюсь, смущенная, как и раньше.

— Да где?

— Там! — раздраженно бросает он.

— Что, вон те камни?

— Они не распроклятые камни, Мег, а морские слоны.

— О-ох, — выдыхаю я. Простите, но я абсолютно разочарована. Они кажутся мне камнями. Или бревнами. С сожалением оглядываюсь на славных маленьких бурундуков. Они бегут к другой группе людей. Снова смотрю на Джонни. Он раздраженно наблюдает за мной.

— Прости! — говорю я, стараясь выказать больше интереса. — Ого. Они правда что-то, — добавляю ради пущего эффекта.

— Отлично. Пойдем уже, — предлагает он, разворачиваясь.

— А может, снова покормим бурундуков? — ною я, труся сзади.

Он поворачивается и недоверчиво на меня смотрит.

— Тебе еще не хватило?

Робко гляжу на него.

— Нет.

Его лицо расплывается в ухмылке.

— Чертовы бабы. У тебя еще «доритос» остались?

Лезу в пакет.

— Немного, — огорченно трясу головой.

— Ну тогда пошли, — соглашается он. — Давай еще раз накормим ебундуков.

Рядом останавливается еще одна машина, и из нее выходит семья из пяти человек. Мальчуган лет трех и девочка около пяти лет от роду засекают суматошную кормежку и бегут к нам. За ними по пятам следуют оба родителя утомленного вида и девочка-подросток с прыщеватым лицом. Младшенькие тут же спугивают бурундуков с моей коленки, жадные маленькие пальчики тянутся за моими чипсами — детишки сами хотят кормить зверьков. Смотрю на Джонни и гримасничаю. Он ухмыляется.

— Позволь детям покормить бурундуков, Мег. — Он использует самый снисходительный голос из своего арсенала. Я не так впечатлена. Проклятые дети.

Зверьки не убежали далеко, их страсть к чипсам взяла верх над инстинктом самосохранения, когда ребята стали визжать от счастья и хвататься за мой пакет. Я отдаю его скрепя сердце и встаю. Но тут что-то слева привлекает мое внимание. Девочка-подросток напоминает статую: рот широко открыт, глаза распахнуты в шоке. Она пялится на Джонни. Я подавляю желание хихикнуть.

— Мам… мам… — начинает она говорить, рука поднимается от талии, и палец указывает в сторону Джонни. Ее отец и мать поворачиваются, чтобы узнать, кто или что заинтересовало дочку. Ее рот открывается и закрывается, как у золотой рыбки, а палец поднимается все выше, пока не упирается в лицо Джонни.

— Пора ехать, — одними губами произносит он.

— Это… это… это… — Она пытается выплеснуть слова. — ДЖОННИ ДЖЕФФЕРСОН!

Облом, все пропало.

— ЭТО ДЖОННИ ДЖЕФФЕРСОН! — верещит девочка снова.

Остальные туристы поблизости оборачиваются, чтобы взглянуть на Джонни, который смущенно стоит рядом.

Девчонка подпрыгивает на месте в состоянии полнейшей истерики, а по ее побагровевшему лицу начинают течь слезы. Ее родители выглядят совершенно сбитыми с толку: мать пытается успокоить дочку, а отец изучает Джонни в тревоге, пробуя определить, кто перед ним. Джонни выдавливает натянутую улыбку.

— Не хочешь автограф? — спрашивает он у девочки наконец. Все еще рыдая, она неистово кивает.

— Схожу за бумагой, — предлагаю я.

— Я сам, — быстро реагирует он, естественно, не желая оставаться один на один с одной из своих слегка чокнутых фанаток. Он поворачивается, чтобы уйти, но девчонка хватает его за куртку.

— Анджела, отпусти! — кричит ее отец.

— Нет, нет! — орет она ему.

— Я схожу, — говорю я Джонни, пока он обратно поворачивается к ней.

— Я просто хотел принести бумагу для автографа, — слышу я его спокойные объяснения, пока бегу к машине. Конечно, она заперта.

— Джонни! — зову я. — Можешь отпереть?

Он торопливо направляет ключ на машину, и она открывается. К моменту моего возвращения он окружен всеми двумя десятками посетителями смотровой, включая парочку очень смущенных пенсионеров.

Потребовалось еще двадцать минут, чтобы выбраться оттуда, после того, как Джонни оставил свои подписи последовательно для друзей, родственников и друзей друзей и родственников, а также попозировал для нескольких фотографий.

Наконец я играю роль плохого полицейского, говорю людям, что это последние фото и автограф, и уволакиваю звезду прочь.

— Черт возьми, — резюмирую я, когда мы садимся в машину.

— М-м-м, — откликается Джонни.

— Зуб даю, сейчас ты жалеешь, что остановился ради бурундуков.

— Я останавливался не ради бурундуков, Мегера, — сухо отвечает он, и машина с визгом уносится со стоянки, оставляя позади серую пыль.


Глава 15

Мы подъезжаем к гостинице «Пост Ранч Инн» в начале седьмого вечера. Перед этим мчимся по горным серпантинам Биг-Сура. Джонни проходит повороты, словно пилот Формулы-1. Меня укачивает, однако я не решаюсь сказать ему об этом, боясь, что восторженное выражение сойдет с его лица.

Я звонила Дейви час назад, чтобы узнать, как дела у них с Кристианом. Он, вероятно, уже в воздухе, все же, когда его самолет сядет в международном аэропорту Лос-Анджелеса, будет слишком поздно ехать в Биг-Сур. Дейви обещает, что они тронутся в путь ранним утром.

Столик заказан на восемь, поэтому мы решаем заселиться в номера. Один из служащих везет нас туда на электромобиле. Мы взбираемся на холм, проходим поворот — и от представшей взору картины у меня захватывает дух. Мы находимся на высоком утесе, с которого открывается вид на океан. Позади нас вдали высятся горы, а до них стелются травяные луга и леса. Я так рада, что мы остановимся здесь.

Я едва различаю домики с видом на океан, в которых поселятся Джонни и Кристиан, из-за того, что их арочные крыши покрыты мягким травяным ковром и полевыми цветами. Жду, пока Джонни и его багаж окажутся в номере. Потом настает мой черед.

Я в лесном домике, расположенном прямо через дорогу. Он представляет собой трехгранную пирамиду на сваях, построенную под кронами больших деревьев. Из окон открывается потрясающий вид на горы.

Вслед за служащим поднимаюсь по ступенькам, иду по деревянным мосткам и вхожу внутрь. Он говорит, что холодильник ежедневно пополняется, а все продукты включены в стоимость. Поэтому после его ухода я первым делом заглядываю туда. Козий сыр и свежие крекеры, чипсы, орехи, шоколад… О, и вино. Открываю бутылку белого, наполняю бокал, а уж потом осматриваю дом.

Сначала — главное. Кровать очень высокая и на вид вполне удобная. Через окно в крыше виднеются обросшие мхом ветви деревьев. Есть готовый к розжигу камин со сложенными пирамидкой дровами и сиденье у окна, откуда свободно можно любоваться ярко-зелеными деревьями и далекими горами. В другом конце лесного домика находится ванная с глубоким джакузи и с видом опять же на горы. Раздумываю, сколько осталось времени до захода солнца. Решаю прогуляться и посмотреть закат.