— Не сходить ли нам сегодня в «Плющ»? — вдруг предлагает Джонни. У меня, должно быть, удивленный вид, поскольку он продолжает: — Мне у них очень пицца нравится.

— В «Плющ»? Но разве мы там не попадемся фотографам? — с бьющимся сердцем спрашиваю я.

— Ну и что?

— Не думаю, что Серенгети будет рада увидеть нас на страницах таблоидов. Не то чтобы я кого-то интересовала, — быстро добавляю я.

— Да кому какое дело? Это все полная фигня.

— Хорошо, я закажу столик.

— Круто.

Я действительно собираюсь на ужин с Джонни Джефферсоном?

Спешно убегаю в дом, чтобы позвонить в ресторан, пока он не передумал. Метрдотель уверяет меня, что нас будет ждать прекрасный романтичный столик. Я пытаюсь объяснить, что романтичным он быть не обязан, но не хочу, чтобы показалось, словно я придаю этому слишком большое значение.

Возвратившись, обнаруживаю шезлонг Джонни пустым. Предположив, что он скоро вернется, я продолжаю загорать, но его все нет и нет, тогда решаю пойти и сказать ему, на какое время я сделала заказ.

Прожив в доме две недели, я наконец набираюсь смелости постучать в дверь спальни хозяина.

— Заходи, — зовет он из глубины комнаты. Я неуверенно подчиняюсь.

Спальня выглядит огромной и в отличие от остальных выходит окнами не на деревья в саду позади дома, а простирается до фасада здания и открывает безупречный панорамный вид на город. На стенах развешаны черно-белые фотографии рок-звезд – от Джима Моррисона до Мика Джаггера, многие из них с автографами. Середину комнаты занимает огромная кровать.

— Заказала столик?

Я оборачиваюсь и вижу Джонни в дверях ванной комнаты. Из одежды на нем лишь белое полотенце, обернутое вокруг стройных бедер.

— Да, на полдевятого. Нормально? — Я стараюсь, чтобы мой голос не дрожал.

— Идеально.

Я отворачиваюсь от него и, желая поддержать беседу, говорю, какая замечательная у него комната. Он не отвечает.

— Ну ладно, я лучше тоже пойду переоденусь. — Я торопливо выхожу из спальни и закрываю за собой дверь.

И только потом вспоминаю, что хотела узнать у Джонни насчет заказа машины.

Черт!

Я разворачиваюсь и вновь стучусь к нему. На этот раз он открывает дверь. Он все еще мокрый после душа, и я готова поклясться, что ощущаю тепло, исходящее от его обнаженного тела.

— Прости, я забыла уточнить, надо ли вызвать Дейви?

«Не красней, не красней, не красней», — твержу я себе, чувствуя, как мои щеки снова заливает жар. Вот дерьмо!

Джонни, похоже, удивлен.

— Почему бы нам не поехать на байке?

— На мотоцикле? — глупо спрашиваю я. Разумеется, на мотоцикле, Мег!

— Ага. — Он прислоняется к дверному косяку. — Если, конечно, ты не переживаешь, что испортишь прическу.

— Нет, нет, нет, хорошо! — бодро отвечаю я и поворачиваюсь, чтобы идти в свою комнату.

Бесс меня убьет!

Спустя пятнадцать минут мучительного выбора между двумя платьями до меня вдруг доходит, что в платье я, возможно, буду не слишком прилично смотреться на мотоцикле. Сверкать трусами перед поджидающими папарацци… Серенгети будет на что пожаловаться.

Да, Серенгети, Мег. Не забывай о ней. Девушка Джонни.

Боже, какая же я глупая! Как будто я вообще могу его интересовать. Господи, я же всего-навсего личный помощник.

Вот именно, так что я надену джинсы и не буду выглядеть так, будто потратила на свой вид много сил.

Удивительно, сколько стараний надо приложить, чтобы казалось, словно ты не слишком себя утруждала, правда?

В восемь часов выхожу из своей комнаты и вижу, как Джонни делает то же самое на противоположном конце коридора.

— Так сойдет? — спрашиваю я, показывая на свою одежду.

— Тебе нужна куртка потеплее, — говорит он мне.

— Не думаю, что у меня такая есть.

— Знаешь, по-моему, у меня в гараже найдется запасная.

Так и есть. Порывшись в шкафу, Джонни достает оттуда шлем и темно-коричневую кожаную куртку. Я ее примеряю. Мне она в обтяжку. Интересно, кто был ее хозяйкой?

Джонни уже в байкерском снаряжении и верхом на своем блестящем черном мотоцикле. Отбросив выгоревшие волосы со лба, он надевает шлем, выжимает педаль стартера, и мотор, взревев, оживает. Джонни смотрит на меня и похлопывает по сиденью позади себя одетой в перчатку рукой. Я завожу ногу назад и взбираюсь на мотоцикл.

— Ты в порядке? — перекрикивает он шум двигателя.

— Да! — ору я в ответ.

Он берет меня за ушибленную руку и кладет ее себе на талию. Я подпрыгиваю от боли.

— Прости! — кричит он.

— Ничего страшного!

— Держись крепче!

Держись крепче… Как будто у меня есть выбор. Я судорожно хватаюсь за Джонни, стоит ему со скоростью света рвануть вниз по дороге. Я так напугана, что не могу даже кричать, когда он делает очередной поворот.

Вообще-то, беру свои слова обратно. Неужели это я только что издала этот визг? Готова поклясться, что чувствую, как мышцы на животе Джонни напрягаются от смеха.

Мы подъезжаем к «Плющу», где нам в лицо сразу начинают мигать фотовспышки. Джонни спрыгивает с мотоцикла и поворачивается, чтобы помочь мне. Сгорая от стыда, снимаю шлем: показать, что я не Серенгети, и вообще никакая не знаменитость или кто-то достойный того, чтобы быть рядом с Джонни Джефферсоном. Джонни спокойно забирает у меня шлем и отдает его вместе с ключами от мотоцикла подошедшему парковщику. Я, как могу, стараюсь пригладить волосы, пока папарацци продолжают щелкать затворами. Очень хочется провалиться сквозь землю.

Открытую террасу «Плюща» ограждает штакетный заборчик, и все вокруг мерцает электрическими гирляндами. Мы пробираемся мимо близко стоящих столиков к метрдотелю, который принимает мою куртку и провожает нас внутрь, к уединенному столику, на котором стоят зажженные свечи. Джонни снимает куртку и садится.

— Все хорошо? — осведомляется он.

— Нет! — едва не шиплю на него я. — Все это крайне унизительно!

Он смеется.

— Ты привыкнешь.

Я открываю меню и погружаюсь в него с головой, пока Джонни заглатывает свежеиспеченный хлеб. Мои мысли лихорадочно скачут, и я не могу воспринимать слова, которые вижу перед собой. Наконец, я сдаюсь и решаю заказать то же самое, что и Джонни.

— Что будешь пить? — спрашивает он.

— Не знаю. Диетическую колу?

— Нельзя приехать в «Плющ» и заказать диетическую колу.

— Почему нет? Ты же заказываешь пиццу.

— Не спорь со мной, Мег. Давай возьмем бутылку красного.

— Ты за рулем, — указываю я на очевидную вещь.

— Ты можешь сесть за руль на обратном пути, — говорит он.

— Нет! Я не умею водить это чудовище! — захлебываюсь я.

Он смеется мне в лицо.

— Шутка, Мег. Обещаю, что не стану напиваться. Можешь бухать за двоих.

Мы делаем заказ, нам приносят вино, и спустя несколько глотков я начинаю расслабляться. Мне хочется поддерживать разговор с Джонни, но я никак не могу придумать тему. Решаю остановиться на Кристиане.

— Кристиан с тобой связывался? — задаю вопрос я.

— Да, звонил как раз сегодня утром. Хотел выяснить, что у меня за дела с той красоткой из «Мондриана».

Я удивлена.

— Как он проведал, что ты там останавливался?

— Прочел на каком-то дешевом веб-сайте.

— Ну уж он-то должен знать, что ты на такое не способен, — вежливо замечаю я.

— Он как раз знает, на что я способен. Потому и хотел сам убедиться.

— Ясно. — Пауза. — Так ты…

— Ну конечно, нет, глупышка. — Он смотрит на меня невинными глазами. — Я хороший мальчик.

— Разумеется, — сухо отвечаю я. — Кстати, о Кристиане. Вы с ним действительно с детства знакомы?

— Ага.

— Надо же! Ему, наверно, было не по себе, когда ты стал знаменитостью.

Джонни пожимает плечами и откидывается на спинку стула.

Я хихикаю.

— Не знаю, как бы я пережила тот факт, что мой лучший друг вдруг стал мировым секс-символом…

Джонни усмехается и, протянув руку, поглаживает пальцем ножку своего бокала с вином. Он не слишком разговорчив.

— Но, должно быть, здорово, когда в твоей жизни есть такой человек. Вы всегда были лучшими друзьями?

Уголки его рта опускаются, и Джонни кивает, затем поднимает бокал, помешивает вино и делает глоток.

Не знаю, почему, но он явно не желает говорить о Кристиане.

— Хорошее вино, — отмечаю я, меняя тему.

— Ага, — соглашается Джонни. — А что насчет тебя? — спрашивает он. — У тебя есть друзья детства?

— Только одна подруга, — отвечаю я. — Ее зовут Бесс, мы дружим со школы, но я знаю ее не так долго, как ты знаешь Кристиана.

— Расскажи о своем бывшем парне. — Он ухмыляется.

Я улыбаюсь и откидываюсь на спинку стула. Джонни подается вперед и кладет локти на стол.

— Что ты хочешь знать?

— Почему вы расстались? Полгода назад, верно?

— Верно. — Я делаю большой глоток вина.

— По чьей инициативе?

— По взаимному согласию.

— Глупости, — усмехается Джонни. — Ты его бросила, так?

Я смеюсь от возмущения.

— Нет, это было взаимно! — настаиваю я и снова наклоняюсь вперед, потянувшись за хлебом. Видно, что Джонни мне не верит. — Мы просто все больше походили на брата с сестрой, — объсняю я.

Он смотрит на меня. Его зеленые глаза искрятся в свете свечей.

— Это было взаимно, — снова заявляю я.