Анна Рейн - Джонас

Спустившись в гостиную, Джонас плеснул себе бренди, откинулся в кресле и с облегчением вздохнул. Главное, не переусердствовать. Главное, теперь не спугнуть её.

— Мистер Хоупли, — прошептала Мэй, тряся его за плечо.

Он открыл глаза и понял, что ещё только рассвет. Что могло заставить Мэй разбудить его так рано? Девушка выглядела обеспокоенной.

— Что случилось?

— У Кейт схватки, — сообщила Мэй. Джонас подскочил, как ужаленный.

Мэй рассмеялась.

— Не беспокойтесь так, мистер Хоупли. Роды дело долгое. Схватки идут уже три часа, но пора звать повитуху. Съездите за миссис Фаррел, пожалуйста.

Никогда ещё Джонас не одевался быстрее.

Он заглянул в комнату Кейт. Почему же она не разбудила его раньше? И разве не должен (черт знает что!) ребёнок появиться позднее на две-три недели, как уверяли его все деревенские кумушки, с которыми он и Кейт пили чай за последнюю неделю? Кейт ходила по комнате, глубоко дыша. Потом остановилась, крепко ухватилась за спинку стула и напряглась. Джонас сжал кулак, сознавая, что ничем не может помочь, и не уверенный, нужна ли его помощь вообще.

Когда схватка прошла и Кейт вновь задышала ровно, Джонас спросил:

— Как ты?

— Нормально, — ответила она — и улыбнулась ему. Джонас неуверенно улыбнулся в ответ.

— Разве тебе не положено кричать или проклинать мужа? — шутя спросил он.

— Обязательно, когда станет больнее, — с улыбкой уверила его Кейт. Джонаса передёрнуло при мысли, что ей будет ещё больнее.

— Я сейчас привезу миссис Фаррел.

— Поезжай, — она снова улыбнулась — но в её улыбке была некоторая растерянность.

— Держись, — приободрил он её. — Я скоро вернусь.

Кейт хотела было сказать, что ему необязательно возвращаться, но Джонас уже исчез.

Джонас никогда не думал, что можно испытывать такой восторг и такой ужас одновременно. Мэй и миссис Фаррел пытались выставить его за дверь, но Кейт настигла очередная схватка — и она, застонав, крепко ухватилась за его пальцы. Джонас поразился, насколько сильной вдруг стала её хватка. Если предположить, что и её боль увеличилась во столько же… Он заставил себя не думать об этом. Он улыбался Кейт, рассказывал ей разные глупости, отвлекая от боли, напоминал дышать во время схваток, потому что миссис Фаррел сказала, что когда Кейт задерживает дыхание, малышу может стать только хуже. А Кейт каждый раз стискивала зубы, пытаясь не кричать и не дышать. «Дыши,» — говорили они хором с миссис Фаррел. Почему-то вскоре Кейт перестала реагировать на команды миссис Фаррел, но зато беспрекословно слушалась его, что тоже безмерно удивляло Джонаса. Раз за разом он повторял слова миссис Фаррел, раз за разом позволял ей стискивать его пальцы, потому что Кейт явно становилось легче от этого. Некогда было задумываться почему, но он был рад, что с ней в такой момент, что может помочь.

Когда ребёнок наконец появился на свет и закричал, у Джонаса перехватило дыхание. Кейт откинулась на подушки и пыталась отдышаться после последнего усилия.

— У вас мальчик, — сказала миссис Фаррел и положила голенького, синенького, грязненького ребёночка на грудь матери. Ребёнок вдруг… замолчал.

Джонас испугался.

— Что с ним?

Миссис Фаррел положила пальцы на спинку ребёнка и улыбнулась:

— Он уснул, сэр. Он тоже устал.

Ребёнок через несколько мгновений проснулся и заплакал с новой силой. Кейт с величайшей осторожностью коснулась чёрненькой головки.

— Такой… маленький… Почему он плачет?

— Не бойтесь, Кейт, сейчас мы закончим, и вы сможете покормить его, — миссис Фаррел доделывала разные нужные дела для Кейт, Мэй готовила воду для первого умывания младенца. — Ну вот и всё. Ещё нужно родить послед, Кейт, полежи ещё немного. Сейчас я умою эту лялечку…

Миссис Фаррел унесла орущего, протестующего ребёнка к Мэй, они помыли его и запеленали.

— У нас мальчик, — улыбнулся Джонас Кейт и легонько сжал её пальцы. Кейт едва смогла улыбнуться в ответ. Джонас поцеловал её в губы, совсем не думая сейчас о своём плане обольщения. Поцелуй нежности, благодарности и благоговения. Он не знал, за какие заслуги Бог даровал ему эту милость, это счастье.

Миссис Фаррел принесла мальчика матери, тот потыкался губами в грудь, быстро сообразил что к чему, почмокал несколько секунд и снова уснул. Миссис Фаррел забрала ребёнка у Кейт и уложила в колыбельку. Мэй ухаживала за Кейт, а та вдруг заснула.

Джонас разрывался между желаниями держать Кейт и посмотреть на сына.

— Идите сюда, мистер Хоупли, — позвала миссис Фаррел.

Мэй тоже одобрительно кивнула, продолжая умывать Кейт.

Джонас подошёл к колыбели. В его голове возникла куча вопросов, и он наконец мог задать их миссис Фаррел.

— А он наелся? Он почти ничего не съел.

— В первые два-три дня, сэр, у матери и молока-то нет, только молозиво. Природа всё мудро устроила, мистер Хоупли. Ребёнок съест, сколько ему надо и когда надо.

— Но почему он родился так рано? Вы говорили, ещё две-три недели.

Миссис Фаррел развела руками.

— У каждого ребёнка свой срок, сэр. Кто-то рождается чуть раньше, и крупный, а кто-то — чуть позже, но совсем маленький. У вас, сэр, здоровый ребёнок, с нормальным весом, хорошо сосёт, роды прошли просто замечательно, так что не о чем беспокоиться.

Джонас задал ещё кучу вопросов, и миссис Фаррел на все ответила. Но несмотря ни на что, Джонас продолжал беспокоиться. Когда миссис Фаррел и Мэй ушли, он то подходил к спящей Кейт, то к ребёнку — чтобы убедиться, что они дышат. Но мама и дитя ничего не знали. Они отдыхали.

— Кейт, осознаёшь ли ты, что наш сын может быть следующим бароном Эшли? — однажды спросил Джонас. Мальчика назвали Дэвидом, в честь отца Кейт, и сейчас он блаженно спал на руках матери, совершенно не беспокоясь о своём будущем. Кейт удивлённо посмотрела на него.

— Но твой брат женат…

— Да, но… я сомневаюсь, что в этом браке появятся дети. Леди Эшли уже тридцать два, и до сих пор она оставалась бездетной, хотя это не первый её брак.

— О… — изумлённая Кейт посмотрела на своего сына с некоторым испугом.

Джонас рассмеялся.

— Не волнуйся так. Надеюсь, мой брат проживёт долго и счастливо и они ещё нарожают с леди Эшли кучу детишек.

Кейт услышала некоторое напряжение в голосе Джонаса, но не знала, чем его можно объяснить.

— Но на данный момент я являюсь первым в очереди наследников на титул, — добавил Джонас.

— Я никогда не задумывалась об этом, — пробормотала Кейт, — и никогда не думала, что выйду замуж за наследника титула.

Она ошеломлённо посмотрела на Джонаса, будто увидев впервые.

Джонас снова рассмеялся, наклонился и поцеловал её в губы. Теперь он целовал её чуть дольше, и Кейт отвечала ему. Джонас надеялся, что когда Кейт поправится после родов, она согласится ответить на его страсть, согласится разделить с ним постель. Миссис Фаррел сказала ему, что должно пройти хотя бы два месяца, но желание может вернуться к женщине и позже. И Джонас терпеливо соблазнял Кейт. Зная, что у него впереди ещё несколько недель, он не торопился.

Слова Джонаса о наследстве заставили Кейт посмотреть на него по-другому. Она уже привыкла к его присутствию, но её время в основном занимал Дэвид, и она не задумывалась о своих отношениях с Джонасом. Сегодня Кейт осознала, что его поцелуи — это поцелуи мужа, не брата. Сейчас он ещё не настаивал, чтобы она делила с ним постель, но Кейт боялась, что это время скоро наступит. Из двух месяцев, о которых говорила миссис Фаррел, один уже прошёл.

Джонас совершенно не понимал, что происходит с Кейт. Она вдруг замкнулась, стала отворачиваться, когда он пытался её поцеловать, избегала находиться с ним в одной комнате и даже пыталась отгородить от него Дэвида. «Терпение, — повторял себе Джонас. — Терпение.» Если бы он понимал, что происходит с Кейт, ему было бы легче, но жена отказывалась отвечать на его вопросы.

— Кейт, что с тобой происходит, милая? — спросил он однажды вечером, когда Дэвид уже спал, а его мать лежала в своей кровати. Обычно Джонас не заходил к ней в это время, но ему надо было поговорить с ней так, чтобы она не имела возможности сбежать.

Кейт чуть приподняла брови.

— Со мной? Всё в порядке. Почему ты спрашиваешь?

— Всё в порядке? — его брови приподнялись. Он наклонился, намереваясь поцеловать её, но Кейт отвернулась, и поцелуй пришёлся в щёку. — Вот почему я спрашиваю. Ты не отворачивалась ранее. Мне казалось, что ты стала относиться ко мне… теплее. Что же с тех пор произошло?

— Ничего не произошло, — словно недоумевая, ответила она. — Мне не хочется целоваться.

Джонас долго смотрел на неё, потом поцеловал по-настоящему, со всей страстью, которую испытывал к ней. Кейт хотела было сопротивляться, но сначала Джонас лишил её такой возможности, а потом она сама обняла его. Она отвечала со страстью столь же сильной, как и его собственная.

— Теперь ты тоже скажешь, что не хочешь целоваться? — тяжело дыша, спросил он, нависая над ней. Оказывается, он уже лежал на ней всем телом. Их разделяло одеяло и несколько слоёв одежды, но Кейт испугалась. Она сдалась слишком быстро.

— Вон, — процедила она сквозь зубы.

В глазах Джонаса промелькнули растерянность и раскаяние. Он немедленно встал с кровати.

— Извини, я не хотел напугать тебя. Просто… не надо лгать, Кейт. Скажи мне, что тебя по-настоящему тревожит…

— Вон, — повторила она, сжимая одеяло на груди.

— Извини, — повторил он и вышел, решив, что сейчас не время настаивать. Вероятно, вспылив сейчас, решив из гордости доказать ей, что она лгунья, он испортил труд нескольких недель. Теперь придётся начинать всё заново.