Мисси Джонсон - Джокер

Мне чертовски нравится это!

Наконец, я нахожу американскую службу доставку цветов и заказываю Скарлетт букет из красных роз. В итоге, три совершенных бескорыстных дела. Я выключаю свет и закрываю глаза. Нелегкое это дело – быть хорошим.

***

– Велосипед? – её голос звучит раздраженно. Почему она бесится? Это чертовски полезный подарок.

– Это было одним из моих добрых дел, – говорю я, защищаясь.

– Да, отличная идея, купить ребенку с больными легкими велосипедный набор, которым он никогда не сможет воспользоваться!

Вот дерьмо.

– И не только это, – продолжила она. – Цветы? Ты серьёзно думаешь, что я хочу, чтобы ты покупал мне цветы? Почему ты автоматически все связываешь с деньгами? Ты думаешь, что можешь всё купить? Я должна была догадаться, – она смеётся. – Мне не терпится услышать о других твоих добрых делах.

– Да, и что же было твоим эгоистичным актом, мисс Ваше-долбаное-высочество? – огрызаюсь я, раздраженный её неблагодарностью за подарок. Согласен, велосипед был плохой идеей, но намерение – нет.

– Я сделала стрижку, – её тон оборонительный, он и должен быть таким, учитывая слабую попытку быть эгоисткой.

– Стрижка? – смеюсь я. – Вау, это непомерная трата денег. Вина, должно быть, съедает тебя.

– Эй, стрижка это важно для меня, – говорит она. – Я не стриглась с тех пор, как мне исполнилось 21. И ещё, с каких пор стрижка стала такой чертовски дорогой?

– Что произошло, когда тебе было 21? Это связано рождением Джейка? – спрашиваю я, она мало говорит о себе, и я цепляюсь за любой момент, чтобы вытащить из неё информацию. Я постоянно напоминаю себе, что занимаюсь этим только потому, что мне скучно.

– Нет, тогда умерла моя мама, – говорит она тихо. – Джейк появился, когда мне было шестнадцать, – она смеётся. – Почему я говорю это всё тебе?

– Почему бы и нет? – Мне нравится, что она открывается мне. Это похоже на то, что между нами развивается дружба или что-то типа того. – Похоже, тебе нужно с кем-то поговорить.

– Ну и что? Ты предлагаешь стать моим психологом? – Она фыркает. – Потому что все это мне нужно так же, как моему сыну велосипед.

– Нет, я предлагаю быть твоим другом.

– Кто сказал, что мне нужен друг? – бормочет она.

– Может быть, я тот, кто нуждается в друге. Я лежу на своей заднице и ничего не делаю. Разговаривая с тобой, я быстрее провожу время.

– Ну, не думаю, что ты можешь поместиться в моём напряженном графике, – бормочет она. – Ты знаешь, я занятая женщина,– она вздыхает и прочищает горло. – Ладно, Райдер, я дам тебе ещё один шанс. Я хочу, чтобы ты сделал что-то хорошее для кого-то, не используя деньги. Сделаешь, и мы сможем стать друзьями.

– Означает ли это, что ты позволишь мне поговорить с Джейком?

– Не нажимай, – предупреждает она смеясь.

– Ладно. Так что я должен буду сделать без денег? – бормочу я. Мне кажется глупым, что у меня есть деньги, и я не могу использовать их, чтобы сделать что-то хорошее другим.

– Люди поступают так каждый день. Я уверена, что ты, Райдер, придумаешь что-то. Сделай приятное своей матери, – говорит она.

– Боже, только не моя мать, – стону я, прикрывая лицо руками. Я сразу же жалею о своих словах.

– Почему бы и нет? – говорит она, смеясь.

– Потому что у меня был неприятный случай с ней на этой неделе, – говорю я. Боже, я в ужасе, когда думаю об этом.

– Ну, теперь мне любопытно. Ты должен рассказать мне!

– Нет, ни за что! Я даже думать об этом не могу!

– Давай, тебе, вероятно, полегчает, если ты кому-то расскажешь. Ты можешь довериться женщине, которая сказала своей матери, что беременна, в шестнадцать лет.

Я закрываю глаза и стону.

– Хорошо, я расскажу. Но если ты будешь смеяться… – предупреждаю я. – Она застукала меня, когда я не смог получить облегчения, если ты понимаешь, о чем я говорю.

– Твоя мама поймала тебя за мастурбацией? – спрашивает она, стараясь не хихикать.

– Нет, это только часть проблемы. У меня столько треклятой боли, что даже больно дрочить. Я не могу поверить, что в самом деле говорю с тобой об этом, – бормочу я. – Я хочу сказать, что в первый раз уже занимался этим, когда был помладше, ну и организовывал себе компанию, если ты понимаешь, о чём я.

– Нет, о Боже… – хихикает она. – Что случилось?

– Давай скажем так, что друг прислал мне массажистку. Я думал, что дома один. Но оказалось это не так. Мама прибежала, подумав, что я упал с кровати, или что-то ещё, – я стону и прикрываю глаза. – Я не думаю, что смогу ещё когда-нибудь делать что-либо, связанное с сексом, не вспоминая выражения лица матери в этот момент.

Она растворяется в приступе смеха, и я не могу сдержать улыбку.

– Я рад, что ты находишь это забавным.

– Мне очень жаль, просто… – я уверен, что она уронила телефон, так как её смех звучит приглушенно. – Боже, я извиняюсь, но это чертовски смешно. Однажды ты вспомнишь это и будешь смеяться. Мой отец застукал меня за этим, когда я была подростком, – добавляет она. – Я была подавлена. Я думаю, что мы расстались из-за того, что я не могла смотреть своему отцу в глаза.

– Это был отец Джейка? – спрашиваю я. Я веду себя как любопытный, но я не могу с собой ничего поделать. Мне нужно больше знать о ней.

– Нет, отец Джейка – бесполезный кусок дерьма и не имеет с нами ничего общего с тех пор, как я сказала ему, что беременна, – она вздыхает. – Эй, эти звонки приносят тебе счастье? Ты до сих пор в Париже?

– Да и да, но это нормально. Я надеюсь, что смогу доехать до дома почти за час. Боже, опять в постель, – я улыбаюсь от мысли о своём собственном пространстве. Я, блять, больше не могу ждать.

– У тебя есть скайп? – спрашивает она внезапно.

– Зачем?

– Потому что это было бы намного дешевле, чем эти чертовы телефонные звонки. И потом, я увижу тебя и, наконец, узнаю, что ты это ты.

– Кто это может быть, кроме меня? – хихикаю я, но в тоже время мне нравится её идея.

– Я не знаю, – отвечает она защищаясь. – Может быть ты жуткий парень, который ждёт снаружи банка, в котором я работаю, и следует за мной до моей машины.

– Это реально происходит? Ты обращалась в полицию?

– Полиция не хочет заниматься таким дерьмом. Так у тебя есть скайп или нет? – спрашивает она снова.

Я хватаю ручку и газету со стола, рядом со мной.

– Нет, но скажи мне свой ID и я зарегистрируюсь.

– SweetieTweetie. Как ты можешь не пользоваться скайпом, когда путешествуешь? Ты выбрасываешь деньги на ветер.

– SweetieTweetie? – Ухмыляюсь я. – Я не звоню никому, когда путешествую.

– Даже своим родителям?

– Для этого есть электронная почта.

– Хах, – говорит она, как бы многое объясняя.

– Я полагаю, что ты из тех девушек, кто звонит маме каждый день? – дразнюсь я.

Дерьмо. Я сжимаю свои закрытые глаза. Жалею, что не могу забрать свои слова обратно.

– Нет, я же только что сказала, что моя мама умерла. Ты вообще слушаешь меня, Райдер? Я начинаю сомневаться в нашей отложенной дружбе.

– Мне очень жаль, – бормочу я. – Мне нужен словесный фильтр иногда. Я сожалею о твоей маме, – бормочу я, не зная, что ещё сказать.

– Почему? Ты убил её?

Я смеюсь.

– Нет, я не должен нести ответственность, за то, что сожалею. Веришь ты или нет, но я могу иногда сочувствовать.

– Да, дерьмо случается. Я любила свою маму и хочу, чтобы она была рядом со мной, но я не могу изменить жизнь, так ведь?

– Думаю, нет.

– Верно, во всяком случае, ты должен больше общаться со своей семьей, – объявляет она. – Электронная почта? Да ладно. Ты провел последнюю неделю, общаясь по телефону с совершенно незнакомым человеком, но всё, что твои близкие получают от тебя, – это электронные письма, когда ты в городе?

Я улыбаюсь. Боже, она нахальная. Мне нравится её смелость.

– Ты очень упрямая, ты знаешь? Теперь я понимаю в кого Джейк такой, – комментирую я, забавляясь.

– Нет, я просто научилась ценить то, что у меня есть. Сделай что-то хорошее для своей семьи. Что-то неожиданное.

– Ладно. В любом случае мне нужно уходить. Могу я позвонить тебе позже?

Она смеется.

– Конечно. Я буду разочарована, если ты не сделаешь этого.

Если мне придется пройти еще раз через это дерьмо – я, нахрен, убью себя.

Хватаю пульт и переключаю каналы. Дневное французское телевидение хуже, чем всё остальное вместе взятое. Я даже не могу понять это дерьмо, и я знаю, что это плохо. Ставлю на то, что это телешоу – французский ответ Джереми Кайлу.

Толкая себя, смещаюсь к краю кровати и позволяю своим ступням опуститься полностью за край. Мои пальцы касаются холодного пола, и я вздыхаю. Просто почувствовать землю у себя под ногами чертовски удивительно. Очевидно, что мне нужно провести ещё несколько дней прикованным к кровати, прежде чем я смогу попытаться двигаться. Но я решил наплевать на это, я намного квалифицированней, чем команда докторов и физиотерапевтов. Кроме того, прошло уже десять дней. У меня не было выбора, и я писал в бутылку, а срать ходил в судно, которое потом должен был отдать матери, чтобы она могла помыть его.

Никакого. Долбанного. Выхода.

Используя руки, пытаюсь принять вертикальное положение. Я задерживаю дыхание, стараясь не обращать внимания на мучительную боль, которая пронзает мою спину. В глубине сознания проскальзывает мысль, что это плохая идея, но это не останавливает меня от того, чтобы встать с кровати на нетвердые ноги.

– Чёёёёрт! – Рычу я, просто пытаясь ухватиться рукой за спинку стула для поддержки.