— Я пришел к вам, мисс Пенвенен, — ответил Дуайт. — Прошу прощения за доставленные неудобства, но я надолго вас не задержу.

Она взглянула на часы.
— Могу дать вам пять минут, или сколько времени займет, чтобы съесть эти сандвичи. Чудесный восточный ветер не будет дуть вечно, а я так весело провела утро. Встала на заре, и мы поймали лису. Такая красавица, бежала прямо навстречу смерти, это было недалеко от Понсанута. Я прибыла к месту ее поимки второй, а местность вокруг такая прелестная. Около двенадцати мы двинулись в Киллретский лес и нашли еще одну, но моя лошадь охромела, как раз когда лисица бросилась бежать, так что мне пришлось вернуться, чтобы немного освежиться, пока седлают Трешера. А вы когда-нибудь охотились, мистер Серьезное Лицо?

— Это вы прислали мне домой апельсины? — спросил Дуайт.

Она оглядела его с ног до головы.

— Апельсины? Вы сказали апельсины? Если бы я решила сделать вам подарок, то это были бы более подходящие инструменты для извлечения рыбьих костей. Своими пальцами вы поранили мне губы, вы не помните?

— Да, помню.

Они уставились друг на друга. Дуайт учуял слабый и незнакомый запах ее духов, мужская одежда придавала ей более женственный вид.

— Так значит, это были вы, — сказал Дуайт. — Я подумал, что это не мог сделать никто другой.

— В самом деле?

— Я весьма признателен. Они спасут жизни.

— Вы же не думаете, что меня интересует судьба нескольких рыбачек, правда? Боже ты мой, какой вздор!

— Тогда зачем вы так поступили?

Кэролайн оглядела его и, казалось, уже готова была всё отрицать, но внезапно изменила решение.
— Просто чтобы над вами подшутить.

Он вспыхнул.
— Дорогостоящая шутка, не находите?

Кэролайн допила вино.
— Мне не нравится быть кому-нибудь должной, особенно мужчине, особенно вам. Вы не взяли мои деньги, бросили их мне в лицо.

— Мне не нужны ваши деньги.

— Вот я и сочла, что совесть не позволит вам настолько возгордиться, чтобы отказаться от подарка для бедных голодающих рыбаков. Теперь вы мне должны.

— Я весьма вам обязан — за снисходительность.

— Вы так меня забавляете.

— Вы тоже мне нравитесь.

Впервые он заметил слабый румянец на щеках Кэролайн.
— Не будьте таким дерзким.

— А разве дерзость — сказать, что вами восхищаются? Я и забыл.

— Вы много чего забыли.

— Я не забуду этот щедрый дар, как бы вы ни пытались представить его в ложном свете.

Она отвернулась, открылась дверь, и вошел Анвин Тревонанс.

— Ах, вот вы где! Боже, я повсюду вас ищу. Вы могли бы по крайней мере... — заметив Дуайта, он замолчал.

— Вы ее поймали? — спросила Кэролайн.

— Нет... Она убежала, а собаки не смогли взять след. А в чем была проблема?

— Светлячок захромал... Опять дело в его бабках, так что мне пришлось вернуться. Я буду готова через полминуты.

— Я ничего не ел с самого завтрака. Умираю с голода.

— Положите что-нибудь в карман. Если будем терять время, то вся охота пойдет насмарку. О... Вы знакомы с доктором Энисом?

Анвин склонил свою голову льва. Он выглядел недовольным из-за того, что пришлось покинуть поле боя и вернуться домой, застав там Кэролайн за пылким разговором с разрумянившимся, но привлекательным молодым человеком, может, и не единственным доктором в округе, но вполне уверенным в себе.

— Не думаю, что имел удовольствие.

— Удовольствие — не совсем подходящее слово, — сказала Кэролайн, застегивая сюртук. — Он весьма умел в лечении собак от припадков. С Горацием больше не случалось ничего подобного, с тех пор как он принимает прописанную вами микстуру, доктор Энис. Теперь у него на ухе появилось пятнышко, вам следует на него взглянуть после нашего ухода.

Дуайт отказался поддаваться на провокацию.
— За дюжину мешков с апельсинами я уделю ему самое пристальное внимание, мэм.

Анвин выглядел раздраженным. Он взял со стола какую-то еду, и Кэролайн завернула ее в салфетку.

— Тогда лучше посетите его утром, — сказала Кэролайн, имея в виду Горация, заворочавшегося в своей корзинке, чтобы найти более удобное положение. — На следующей неделе мы уедем.

— Уедете? — спросил Анвин, посмотрев на нее. — Куда?

— Ах, разве я вам не сказала? Милый Анвин, мне так жаль. Дядя Уильям говорит, что я не вернусь до февраля. Я ведь тут с сентября, да и охота в Оксфордшире намного лучше.

— Уверен, вы же не... Я... — Анвин уставился на Дуайта, явно желая, чтобы тот провалился в преисподнюю.

— Вы намереваетесь так долго отсутствовать, мисс Пенвенен? — поинтересовался Дуайт.

— Это будет зависеть от того, насколько там будет весело. Обычно там полно развлечений. Но не беспокойтесь, на следующей неделе я приказала доставить вам еще апельсинов.

— Апельсинов? Апельсинов? — нетерпеливо повторил Тревонанс. — Идемте, Кэролайн, я надеюсь убедить вас отложить отъезд, но тем временем нам следует провести этот чудесный день с пользой, раз уж мы здесь. 
Он повернулся к двери и открыл ее для Кэролайн.

— Нет-нет, ты не можешь пойти, мой дорогой, — произнесла Кэролайн медовым голосом, обращаясь к Горацию, который молниеносно выскользнул из своей корзинки. — Тебя напугают большие собачки. Оставайся дома с милым доктором, он вылечит твое ушко и припадки, и, может, вытащит какие-нибудь кости, которые ты проглотил. Вот. Вот.
Кэролайн вложила пса в руки Дуайта и улыбнулась. Их глаза находились на одном уровне, и, чувствуя себя в безопасности из-за присутствия Анвина, она своенравно позволила Дуайту увидеть свою заинтересованность. На ее веках рассыпались крохотные янтарные веснушки, длинные ресницы на секунду приподнялись, приоткрыв серо-зеленые глубины.

Затем она рассмеялась.
— До свидания, Дуайт. Могу я называть вас Дуайтом? Такое необычное имя. Представляешь кого-то застенчивого и немного старомодного. Вашей матушке следовало придумать что-нибудь другое, правда? Так кто был прав? Я не знаю. Возможно, мы как-нибудь снова встретимся.

— Буду ждать, — ответил Дуайт.

Кэролайн вышла, оставив его с брыкающимся псом. Анвин окинул его недружелюбным оценивающим взглядом и последовал за ней. Дуайт услышал, как они удаляются по коридору, разговаривают, и Кэролайн смеется, а потом их шаги затихли.


Глава восьмая


Эта мысль никак не шла из головы Росса. Он долго ни с кем ее не обсуждал, даже с Демельзой, чья сообразительность могла бы помочь ему принять решение. Но последствия были бы слишком серьезными, и он чувствовал, что не вправе разделить ответственность с кем-то еще. А кроме того, Демельза, несмотря на ум, была женщиной, и, вероятно, ее охватили бы сомнения, которые не пойдут на пользу делу.

Он посвятил гораздо больше времени, чем когда-либо, чтению «Шерборн Меркьюри» и других газет, которые позаимствовал или купил, где смог. Он также прочел книгу Прайса «Минералогия Корнуолла» и еще несколько трудов по истории и практике горного дела, прежде чем принять твердое решение.

Хеншоу был первым человеком, к которому Росс направился — прямодушный и умный, лучший судья округи, всегда держащий рот на замке.

Однажды мартовским днем, после часовой беседы в библиотеке Нампары, перебрав старые образцы и изучив старые карты, Хеншоу и Росс прикрепили свечи на шляпы, закинули на плечи кое-какие инструменты и прогулялись вверх по холму, к выветренному непогодой каменной дымовой трубе Уил-Грейс, целых три часа их никто не видел. Когда они вернулись в дом, грязные и усталые, Демельза, пребывавшая последние полтора часа в нетерпении, сдержала порыв их выбранить и подала чай, приправленный бренди, изучая их лица в поисках невысказанного объяснения. Удивительно, что людям трудно прочесть мысли Росса, думала она. Демельза не могла точно сказать, о чем он размышляет, не больше, чем можно судить, о чем на самом деле думают вечно улыбающиеся люди, но Демельза всегда могла понять, что муж чувствует, и сейчас она знала, что он вполне доволен исходом полуденной прогулки.

Когда Хеншоу ушел, Росс впервые за долгое время значительно повеселел, напомнив себя прежнего. Демельза отчетливо поняла, что Росс нуждается в непрестанной работе ума и тела. Он из тех, кому в особенности требуется планирование и движение вперед, и хотя он находил жизнь сельского сквайра вполне приятной, совместное существование с ним в бедности и разочаровании становилось нестерпимым. Более того, невидимый, но гнетущий нажим Уорлегганов рано или поздно должен был привести к взрыву. Если дело, которым он сейчас занят, позволит немного выпустить пар, то Демельза была этому рада.

Росс провел на сквозняке в старой библиотеке весь следующий день, а за ним и второй. Как-то вечером он вызвал к себе Заки Мартина, и после этого проводил большую часть времени с ним. Позже Росс и Хеншоу поскакали в Камборн, а потом в Редрат, чтобы обсудить кое-какие проблемы с нужными людьми. Но в Нампаре незнакомцы не появлялись. Двадцать третьего марта, в среду, Росс поехал в Труро и отправился к Харрису Паско, чтобы рассказать ему о решении продать половину своей доли в Уил-Лежер.

Банкир снял очки и, прежде чем ответить, внимательно посмотрел на него.

— Полагаю, это мудрое решение. Наступило время, когда н-нужно взглянуть фактам в лицо и м-минимизировать потери. Разумеется, в каком-то смысле это не потери, а внушительный доход, что радует. В то же время, я вам искренне сочувствую. Я знаю, что это предприятие для вас значит. Полагаю, вы хотите выплатить половину займа, сделанного у Пирса. Весьма разумно.

Росс посмотрел на новые часы над конторкой.
— Я увидел только одно новое лицо. Это мистер Тресайз или мистер Спрай?

— Изменения еще не вполне завершены, — Паско улыбнулся, — но уверен, мои новые партнеры при встрече вам понравятся. Теперь с-скажите мне, сколько вы хотите за акции Уил-Лежер.