Кристина Додд - Джентльмен-разбойник

Покинув темницу, Майкл сосредоточился на всеобъемлющей ненависти к Сандре. Он не ожидал, что тюрьма все еще держит его душу в рабстве.

Подземелье было слишком глубоко, и даже самые отважные дворцовые коты не пытались убить шмыгавших крыс, поэтому отвратительные грызуны чувствовали себя здесь привольно.

Эмма где-то рядом.

Коридор вел все дальше, и Майкл шел в бесконечном кошмаре.

— Майкл. — Нежный голос донесся откуда-то из глубин подземелья. — Майкл!

Вздрогнув, он обернулся. Собственное имя показалось ему чудесной музыкой.

— Эмма!

— Я тут!

Ее голос звенел нетерпеливо, очень тихо, хрипловато, как будто… Господи! Они и ее вешали? Снимали и снова вешали?

— Куда мне идти? — Он повел факелом вдоль решеток и дверей.

— Направо и назад. Пожалуйста. Пожалуйста, Майкл. На этот раз не будь грезой.

Дьюрант шел на ее отчаянный призыв и совал факел сквозь решетки, пока, наконец, тусклое пламя не высветило маленькую фигурку, сжавшуюся на кровати.

Безумный мерзавец поместил ее в особую камеру, ту самую, в которой Майкл провел два долгих года.

Майкл перебирал ключи Сандре. Второй подошел, дверь со скрипом открылась.

— Выходи. Скорее! — позвал он Эмму.

Загремели цепи.

— Не могу.

Они приковали ее. Ну конечно.

Он закрыл глаза от муки за нее.

Во рту появилась горечь.

Этот вкус был подобен страху.

— Майкл. — Голос Эммы дрожал. — У тебя есть ключи?

— Да. — Держа в руке связку из кабинета Сандре, он вытащил из кармана железное кольцо с ключами Готзона. Они были тяжелые и холодные. Майкла охватил такой ужас, что он не мог двинуться.

Как мог он войти в эту темную утробу земли, где час следовал за часом, день за днем, без света и тепла, без звука человеческого голоса и человеческого прикосновения? Где каждый миг тянулся вечность, пока — всегда слишком скоро — не являлся Сандре и отдавал его Рики, словно мышь — коту.

— Майкл, где же ты? — Голос Эммы был едва громче дыхания.

Эмма. Если он не совладает с собой, она погибнет.

Майкл шагнул вперед. Ужас облепил его словно паутина. Еще шаг. Знакомый запах земли и сырости лишал разума. Еще шаг. «Это ловушка. Ловушка!» — звучало в его мозгу.

Свет факела выхватил из мрака поднятое лицо Эммы. Она выглядела исхудавшей и усталой, но глаза ее сияли. Она смотрела на него как на героя!

— Прекрати, — пробормотал он.

— Что прекратить? Я не могу шевельнуться. — Ее запястья были прикованы к стене, на лодыжках кандалы, цепь от них тянулась к запястьям.

Упав на колени, Майкл осторожно воткнул факел в земляной пол и, придвинувшись как можно ближе к огню, искал меньший ключ на кольце Готзона, ключ, который подойдет к кандалам.

— Прекрати смотреть на меня так, словно я бесстрашный избавитель. — Майкл пытался открыть ножные кандалы.

Его руки тряслись, ключ зазвенел о металл.

— Сандре сказал мне, что ты сидел в этой камере. Он не скрывал, что пытал тебя. Ох, Майкл. — Эмма дотронулась до его щеки, и цепь зловеще зазвенела в нескольких дюймах от его лица. — Ты помнил все это, идя сюда. Знал, что тебя могут схватить и снова подвергнуть пыткам, а могут и убить. И все же ты пришел. Пришел ради меня, но прежде всего ты здесь потому, что всегда поступаешь благородно.

Майкл снова попытался вставить ключ в замок, но пальцы по-прежнему дрожали. Он не мог, просто не мог выполнить последнее, чтобы освободить Эмму.

Он неудачник.

— Я не поступаю благородно, — тихо сказал он. — Я делаю то, что должен.

Эмма засмеялась. От души засмеялась, и звук, которого никогда не слышали эти стены, помог Майклу совладать с собой.

— Ты ничего этого делать был не должен. После того как тебя освободили из тюрьмы и поместили у Фанчеров, ты мог вернуться в Англию. Кто обвинил бы тебя? Вместо этого ты надел костюм Мстителя и начал вершить правосудие. Обнаружив, что меня схватили… схватили после того как ты запретил мне ехать, ты имел право не вмешиваться. Вместо этого ты лицом к лицу столкнулся с этим кошмаром. Наверное, почти обезумел от ужаса, но не отступил. Разве это не благородство? Отвага. Ты самый храбрый человек, Которого я знаю! — Эмма хотела коснуться его, но снова цепь не позволила ей это сделать. — Я не сошла с ума только потому, что знала — ты освободишь меня.

Пока она говорила, слабость в руках Майкла исчезла.

Он снял с Эммы кандалы.

Он обнял ее на минуту, только на минуту, поскольку помнил о зарешеченной двери камеры, длинном коридоре, который им предстояло пройти, о лестницах, воротах, о дворце, полном солдат и слуг принца.

Они с Эммой должны выйти отсюда раньше, чем наверху займутся Сандре.

Но… О, эта минута, когда они обнимали друг друга… это было возрождение света, жизни, любви.

— Ты можешь держаться на ногах? — спросил Майкл.

— Да. — Она хромала. — Только… Свалившись со Старого Нельсона, я ушиблась, и нога еще болит.

— Конечно. — Майкл говорил успокаивающе, но если бы он знал все это… смог бы тогда, в кабинете, сдержаться? Или убил бы Сандре?

Он взял факел и двинулся помочь ей, но железные кольца с тяжелыми ключами мешали ему. Майкл решил было оставить их, но вовремя остановился. Прежде чем они с Эммой выберутся из подземелья, ключи могут пригодиться.

— Вот. — Эмма подняла грязную тонкую циновку, которую Сандре в насмешку назвал матрасом. — Положи сюда.

Рама кровати была сделана из ржавых железных труб и металлической проволоки, из которой можно было легко, согнуть крючки. Майкл отдал Эмме факел и надежно спрятал ключи — возможно, они понадобятся им… или какому-нибудь заключенному.

Взяв факел, Майкл обнял Эмму за талию и повел к двери.

Она шагала медленно, щадя ушибленное бедро.

— Я расхожусь, — заверила она.

Через некоторое время ее походка действительно стала ровнее.

Чувствуя ладонью ребра Эммы, Майкл понял, как она исхудала.

— Он морил тебя голодом?

— Если и так, это моя вина. — Эмма остановила Майкла на первой ступени лестницы. — Я не могу идти дальше, не попросив у тебя прощения. Темными днями и ночами я думала лишь о том, что ты и леди Фанчер сделаете все, чтобы вызволить меня. Я оказалась здесь по собственной глупости. Я разозлилась на тебя и отправилась в костюме Мстителя, думая только о собственном удовлетворении. Одно дело самой расплачиваться за свои ошибки, другое — подвергать опасности тебя… Прости меня, Майкл.

Он сконфузился.

— Поверить не могу, что ты просишь прощения, после того как я так поступил с тобой!

— Но тебя я не хочу прощать. — Ее голос озорно зазвенел, и она поцеловала его раз, только раз, но со всем пылом души. — Я хочу заставить тебя расплачиваться за это до конца твоих дней!

Майкл расхохотался, потом перевел дух.

— Ты пойдешь за меня замуж?

— Если ты все еще хочешь этого, Майкл… — Эмма погладила его щеку. — Я люблю тебя.

Это все, что ему было нужно услышать.

— Идем. Нам нужно торопиться. Тут не место для любовных признаний.

Она смеялась, когда он, обхватив ее одной рукой, почти нес вверх по ступенькам. Они прошли верхние ворота. Эмма даже не взглянула, когда Майкл бросил факел рядом с телом Готзона.

Следующий лестничный марш был лучше освещен, а сверху уже падал наружный свет.

Теперь они двигались быстрее, и почти вышли из темницы. Добрались до последней двери, и…

Жан-Пьер с обнаженной шпагой преградил им путь.

В руках Майкла не было оружия, потому что он помогал Эмме идти.

Теперь они были беззащитны перед Жан-Пьером с его острой шпагой.

Жан-Пьер, посмотрев на Эмму, перевел взгляд на Майкла.

— Где мой кузен? Где принц Сандре?

— Откуда я знаю? — округлил глаза Майкл.

Наверняка тон не убедил Жан-Пьера.

— Ты что-то сделал с Сандре? — спросила Эмма.

Майкл наклонил голову.

— Надеюсь, то, что ужаснет всех.

Едва заметная улыбка играла на губах Майкла.

— Его кабинет разгромлен. На ковре кровь. — Жан-Пьер поднял руку, и кончик шпаги уперся в грудь Майкла. — Отвечайте, пока я вас не проткнул, где мой кузен?

— Если вы меня проткнете, то я уж точно ничего не скажу, — ответил Майкл с беззаботностью, от которой у Эммы дух захватило.

Ей хотелось упасть на колени, вымолить жизнь Майклу, но Жан-Пьер убрал шпагу и с досадой спросил:

— Как вы это устроили? Я про маскарад. Разослали приглашения с личной печатью принца?

— Это не была личная печать принца, — поправил Майкл. — Это печать семейства де Гиньяр. У вас, вероятно, тоже такая есть.

— Ты затеял вечеринку, чтобы спасти меня? — Эмма не верила своим ушам.

— Вы украли печать Элеоноры? — повысил голос Жан-Пьер.

— Мне не нужно было ее красть. — Эмме Майкл сказал: — Даже идея не моя. Маскарад в честь поимки Мстителя — план леди Фанчер.

Эмма начала тихо смеяться.

— Когда она обнаружила, кто убил Эмею… Я знала, что она не позволит Сандре остаться безнаказанным.

— Она продумала все: меню, декорации, оркестр, проинструктировала слуг принца. Собственной рукой написала приглашения и запечатала фамильной печатью. — Майкл говорил дерзко, даже вызывающе. — Они с мужем теперь отправились на итальянскую виллу, которую Фанчер арендовал для Эмеи, и забрали с собой все свои деньги. Печальная потеря для Морикадии.

— Элеонора предала нас, — выдохнул Жан-Пьер.

— Нет. Она узнала правду. О вас и о Сандре, — сказал Майкл.

— Не надо было убивать Эмею! — Эмму охватил гнев, столь же жгучий, как в тот миг, когда она узнала эту новость.