Эмма держала поводья, одновременно цепляясь за гриву, поминутно ожидая, что свалится на землю. Закрыв глаза, она вжималась в седло, копыта стучали по дороге успокаивающим стаккато.

И все-таки она теперь Мститель! Она не подвела людей, которые верили в нее.

Набрав в грудь воздуха, Эмма открыла глаза.

Залитый лунным светом пейзаж расстилался перед ней: с одной стороны лес, с другой – скала.

Дорога вилась вдоль стены деревьев светлой лентой. Мириады звезд сияли в бархатном небе. Старый Нельсон свернул в глубь леса, потом Эмма ехала лугом и видела поднявшего голову оленя, вылетевшую из чащи сову.

Она обогнала карету, помахала рукой и рассмеялась, рассмотрев прижатые к окну испуганные лица. Наклонившись к шее Старого Нельсона, Эмма пришпорила его. Кругом такая красота, и она одна в ночи, успокаивающей душу…

Когда перед рассветом Эмма наконец вернулась в конюшню, то сказала Рубио, что задержалась, поскольку заблудилась.

Старому Нельсону был известен путь домой, но в некотором смысле Эмма говорила правду.

Впервые в жизни она потерялась, испытывая чувство свободы.


– Она ездила как Мститель? – Схватив камердинера за воротник, Майкл сверлил его взглядом, жалея, что Рубио калека.

– Три раза за последние четыре дня, – с гордостью ответил Рубио. – И никаких происшествий не было.

Но в любом случае Майкл не мог поколотить Рубио, а именно это он хотел сделать.

Утром он проснулся от странного ощущения – что-то не так. Эмма не пришла к нему ночью посмотреть, как он. Когда Дьюрант лежал в жару, его успокаивали только ее прикосновения. Потом он сообразил, что Эмма не приходила несколько ночей, а когда наконец пришла ранним утром, от нее пахло конской сбруей… Мстителем.

Почему все это сейчас всплыло в его мозгу, Майкл не знал. Возможно, потому, что чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы почуять неладное. Или что-то в розовых щеках и сияющих глазах Эммы насторожило его.

Вот отчего он натянул брюки и рубашку, замотал горло шарфом, накинул плащ и спустился в конюшню, где нашел Рубио, ожидавшего возвращения Эммы.

– Кто-то должен был изображать Мстителя, пока вы оправлялись от раны. Морикадийцы тревожились, а Жан-Пьер по-прежнему подозрителен. – Рубио говорил с большой убежденностью.

– А если бы она покалечилась?

– Нет. – Рубио усмехнулся. – Вы же знаете, Старый Нельсон – разумная лошадь.

Но этот довод не успокоил Майкла.

– Ее могли убить. Охрана принца охотится за Мстителем!

– У нее не было ни малейших неприятностей, и благодаря ей Мстителя многие видели. Иностранцы бегут из Морикадии, и, по слухам, принц Сандре обезумел от бешенства. – Рубио тряхнул руку Майкла. – Вы отпустите мой воротник?

Ошеломленный Майкл разжал пальцы. Подойдя к двери, он посмотрел на узкую тропу, вьющуюся по лесу к дороге, которая вела мимо замков и королевского дворца к Тонагре.

Он хотел поколотить Рубио за то, что тот поощрял безумную затею Эммы. И так же сильно хотел внушить Эмме, что надлежащее место женщины – домашнее хозяйство. Ведь она, казалось, не понимает, что не должна заниматься столь опасным делом, заставляя его волноваться подобно родителю шкодливого ребенка.

А он не в состоянии сейчас сопровождать ее. Старый Нельсон – единственная лошадь, которой он мог пользоваться.

Рубио подошел и встал рядом.

– Она каждый раз возвращалась до восхода солнца, такая счастливая. Мисс Эмма просто молодец.

– Светает. – Майкл повернулся к Рубио. – Ну и где она?

– Откуда мне знать? – Рубио почесал щетинистую щеку. – Поскольку вы здесь и неплохо себя чувствуете, полагаю, мне не нужно оставаться, чтобы помочь мисс Чегуидден почистить Старого Нельсона и снять костюм…

Лицо Майкла потемнело от гнева.

Рубио шагнул к двери.

– Пожалуй, пойду посмотрю, что кухарка готовит вам на завтрак. Ведь вы ее любимец.

– Где Эмма? – крикнул Майкл вслед Рубио.

– Завтрак! – крикнул Рубио в ответ. – Нужно поддерживать ваши силы! И мисс Чегуидден тоже!

Черт бы его побрал! Черт бы побрал их всех! Майкл шагнул в конюшню, потом вышел.

Он отомстил Рики и, когда повесил его, совершил возмездие за бесчисленные загубленные жизни.

Но Сандре жив и правит страной, и пока не покончит с ним, Майкл не сможет уехать на родину.

Время бежит быстро. Он это знал. Он знал, что его близкие скоро услышат о том, что он жив, и пошлют кого-нибудь убедиться в этом. Но скорее всего никого не пошлют, и ему сильно повезет, если его отец, мачеха и оба брата сами не отправятся в Морикадию заставить Сандре пожалеть, что он посмел посадить Дьюранта в тюрьму.

Хуже того, из-за меткого выстрела Жан-Пьера Майкл теперь невольно вовлек в свой маскарад Эмму.

Он шагал по просторной конюшне, пропахшей кожей, сеном и землей. Открыл денник Старого Нельсона. Рубио уже навел здесь порядок, так что Майклу понадобится лишь скребница, щетка и пробойник для чистки копыт.

Дьюрант заглянул в соседнее помещение, где всегда переодевался. Там лежала груда чистой соломы, на стене висело седло, на деревянном ящике – миска и кувшин с водой. Дорожные ботинки Эммы аккуратно стояли на полу, под крюком с ее одеждой: темно-зеленое платье, накрахмаленные нижние юбки и полупрозрачная батистовая сорочка.

Рубио подготовил все к ее возвращению.

Не в силах сопротивляться вожделению, Майкл взял сорочку и смял в руках, будто это стебелек лаванды, чтобы почувствовать аромат. Поднеся сорочку к носу, он вдохнул запах легких духов Эммы. И как всегда, его тело отозвалось.

Тюрьма породила в нем низменные потребности.

Нет, неправда! Когда вышел на свободу, он не страдал от этой постоянной пытки желанием.

Его зажгла в нем Эмма.

Да, Эмма.

Майкл осторожно повесил сорочку обратно. Удостоверился, что в кувшине есть вода, положил рядом с миской кусочек мыла и пошел к выходу.

Солнце поднималось над горизонтом.

Где она? Свалилась с лошади и без сознания лежит на земле? Угодила в ловушку к Жан-Пьеру и его людям? Ранена, умирает?

Наконец Дьюрант услышал слабый стук копыт. Он так напряженно вглядывался, что стало больно глазам.

Это была она! Маска болталась на руке, грим на подбородке размазался. Эмма беспечно неслась вперед, похлопывая Старого Нельсона по холке и напевая.

Майкл вышел к краю леса, упер руки в бедра и нахмурился.

– Где вы были, Эмма? – Он с удовлетворением наблюдал, как она ловко спрыгнула на землю, однако голос его звучал строго.

Но его маленькую помощницу не напугало его недовольство. Она тоже сурово нахмурилась.

– Почему вы встали с кровати?

– Я хорошо себя чувствую. – И это была правда. Встреча с Жан-Пьером отсрочила выздоровление, но Майкл с аппетитом ел, двигался безболезненно, рана зажила без осложнений. – Почему вы приехали верхом в этом нелепом костюме?

– Вы хотите сказать, что я выгляжу по-дурацки?

– Именно!

– Тогда запомните это на будущее, когда сами так оденетесь. – Эмма повела Старого Нельсона в конюшню.

Лошадь направилась прямо в свой денник.

Майкл двинулся следом.

Эмма взяла тряпку.

Майкл остановил ее.

– Я сам вычищу Старого Нельсона. Идите умойтесь и переоденьтесь.

– Прекрасно! – огрызнулась она и отправилась приводить себя в порядок.

Ему придется проявить терпение. Эмма устала после поездки. И, должно быть, всю ночь напролет тряслась от страха, одна, в темноте, на незнакомой дороге, зная, что ее могут застрелить. Сегодня он впервые имеет шанс поговорить с ней спокойно с тех пор, как она обнаружила, кто такой Мститель на самом деле. Тогда Эмма была разгневана, а он, успев написать список шпионов, потерял сознание.

Он действительно должен ей все объяснить. Эмма весьма благоразумна. Как только он объяснит, почему стал Мстителем и скрывал это от нее, она поймет.

– Я знаю, это была тяжелая ночь, – сказал он, работая скребницей.

– Ничего особенного не случилось, – ответила Эмма. – Не только вы умеете ездить на лошади, и вы не единственный, кто видит необходимость покончить с тиранией принца.

Что-то стукнуло в стену.

– Я не говорю, будто произошло непредвиденное, и не обвиняю вас в отсутствии обостренного чувства справедливости. Я хотел сказать, вы… – Он замолк.

Если она уже сняла часть одежды, то что сейчас на ней?..

– Что я?

Майкл оторвался от мыслей о ее полуобнаженном теле, взял щетку и занялся гривой Старого Нельсона.

– Думаю, пора рассказать вам, почему я стал Мстителем.

Эмма не отвечала.

Он услышал плеск воды.

Она моет лицо, тело? Значит, она разделась до пояса? Или совсем? Вода струйками стекает с ее шеи на грудь и, задержавшись на сосках, капает на землю?

Старый Нельсон скосил на него глаз, и Майкл сообразил, что его рука застыла в воздухе.

– Я слушаю! – сердито сказала Эмма.

Майкл размотал шарф, снял плащ и накинул на перегородку.

– Просто мне стало жарко, – объяснил он, вернувшись к работе. – Я сделал это ради отмщения.

– Хотели отплатить Рики за то, что он сделал с вами?

– За то, что он сделал всем, кого де Гиньяры бросили в застенок.

Майкл никому не рассказывал подробности своего заключения. Он не нуждался в жалости. Но сейчас Эмма не могла видеть его, и он сомневался, что она почувствует что-то, кроме раздражения.

С ее раздражением он мог смириться.

– Два года – это долгое время, особенно когда один в темноте. Заняться нечем, можно только думать и покрываться испариной от страха.

– Звучит ужасно. – Зашелестела солома. Эмма, очевидно, переодевалась.

– Да. Знаете, каково подружиться с человеком, которого вы не видите? Это только голос в темноте, но он близок вам, потому что ест ту же самую пищу, что и вы, переносит ту же боль, плачет теми же слезами. – Ритмичные движения щетки успокаивали Старого Нельсона, и Майкла – тоже, воспоминания казались не такими мучительными, слова приходили легче. – Потом он больше не кричит, больше не говорит. Вы знаете, что он все еще жив, поскольку слышите его дыхание, слышите, как стражники насмехаются над ним, как тащат его на пытку… но его дух сломлен. И однажды тело вытаскивают из камеры, суют в мешок и уносят. Вы никогда не видели его, но это тяжкая потеря.