Всхлипывая, Сьюзен прижалась к мужу.

Толлбридж вздохнул:

— Лучше уведи ее, Эрон, Тут должна быть задняя дверь.

— А как насчет моей сестры, сэр? После такой драмы она должна выйти за этого человека, но мы ничего о нем не знаем.

Возможно, у него, наконец, появились нормальные чувства.

— С твоего позволения, я разберусь с этим. Выясню его положение и сообщу тебе. Сьюзен! — Дочь повернула к нему заплаканное лицо. — Будет больше пользы, если ты представишь в обществе ситуацию как романтическую историю воссоединения возлюбленных и так далее, а не как удар по твоим планам и гордости.

— Но мистер Дрейдейл…

— Дрейдейл показал себя недостойным образом. У нас есть слово Пруденс о лживости его утверждений, а его собственные грубые действия говорят против него. Эрон, я заберу на ночь твою сестру в мой дом и сделаю распоряжения относительно ее завтрашней свадьбы с мистером Бергойном.

Завтра? Кейт украдкой взглянул на Пруденс и увидел в ее глазах ту же тревогу. Пространства для маневра не осталось.

— Да, сэр, — повиновался Эрон и увел возмущенную и раздосадованную жену.

Толлбридж подал Кейту табакерку, но тот отказался, пытаясь найти выход.

Толлбридж взял щепотку, наслаждаясь эффектом, потом высморкался.

— Вы как-нибудь связаны с Бергойнами из Кейнингза, сэр?

— Да.

Кейт недооценил осведомленность этого человека.

Но Толлбридж лишь сказал:

— Вы твердо уверены, что при таком благородном происхождении хотите вступить в этот союз?

— Надеюсь, вы не намекаете на какие-то недостатки Пруденс, Толлбридж?

Тот поднял брови.

— Конечно, нет, сэр. Но ожидания общества игнорировать нельзя.

— Общество ожидает, чтобы я немедленно забрал Пруденс с собой.

Если бы Кейт увез ее отсюда, то мог бы заботиться о ней, не вступая с ней в брак. Поселить Пруденс у какой-нибудь респектабельной леди. Тайком обеспечить ее приданым, на которое она сможет купить себе достойного мужа, какого пожелает.

— Общество ожидает, что вы женитесь на ней, и быстро, особенно в свете инсинуаций Дрейдейла.

— Он совершил больше, чем инсинуации.

— А вы — больше, чем протест.

— Пруденс нужно время, чтобы оправиться от шока и жестокости.

— Мистер Бергойн, — сказал Толлбридж, — для нас вы незнакомец. Могу я или ее брат позволить увезти ее невенчанной?

Отлично подметил, черт бы его побрал!

— Пруденс сама решит, она совершеннолетняя.

— Женщин легко одурачить, они часто идут за своим сердцем. Дело мужчин — направлять их.

Кейт повернулся к Пруденс Юлгрейв в надежде, что та одобрит его предложение, но она, похоже, даже не слушала. Пруденс смотрела в пространство, поглаживая синяк на щеке и ничего не сознавая от шока.

— Посмотрите на нее, Толлбридж. Она не в состоянии.

— Брак поможет ей восстановиться. Во всех смыслах. Любая отсрочка, сэр, наведет на мысль, что у вас есть причины верить обвинениям Дрейдейла. Сплетни разлетятся мгновенно.

— Плевать мне на сплетни в Дарлингтоне.

Губы Толлбриджа скривились в сухую улыбку.

— Сейчас не Средние века. Кареты четыре раза в неделю увозят отсюда людей и письма. Дарлингтонские сплетни достигнут Йорка через день, Лондона — через неделю и оттуда разойдутся повсюду.

— Поспешный брак только добавит разговоров.

— Поспешный брак отлично соответствует вашей истории. Люди обожают романы, достойные песен трубадуров.

— Мне сочинить на эту тему балладу? — огрызнулся Кейт, чувствуя, как петля затягивается у него на шее.

Это не только соображения Толлбриджа. Петля сплетена из фактов.

Драматическая стычка у алтаря из того сорта историй, что мгновенно расходятся по округе, и вскоре станет известно, что в скандале замешан аристократ. Даже если газеты обозначат их туманными Б-н и Ю-в, то непременно добавят подробности типа «недавно унаследовавший титул после потрясшей всех смерти брата».

Он-то от этого не пострадает, если не считать, что его репутация безрассудного шалопая подтвердится снова.

Но Пруденс Юлгрейв без брака будет погублена. Тогда уж она действительно может стать героиней какого-нибудь романа.

Но, черт побери, реакция его семьи, разочарование претенденток, графство, двор, король!!!

— Вы согласны? — подгонял его Толлбридж тоном человека, у которого на руках одни козыри.

Он, без сомнения, пытается проложить дорожку к благородной фамилии, но считает себя богаче. Его дочь будет в свойстве с графом. Толлбридж ясно дал это понять, более того, он прав. Своим вмешательством Кейт объявил собственное намерение жениться на Пруденс Юлгрейв и должен это сделать — ради нее и ради самого себя.

— Согласен, — сказал Кейт. — Но нам нужна лицензия.

— До епископа Дарема отсюда чуть больше двадцати миль, но мы можем обсудить это подробнее, как только Пруденс окажется под опекой моей кузины.

— Вашей кузины?

— Миссис Поллок. Она ведет мой дом. Добросердечная женщина.

Кейт не хотел оставлять Пруденс под крышей Толлбриджа, у того собственные интересы на первом месте, но ей больше негде укрыться от Дрейдейла. А тот явно жаждет реванша.

В доме ее брата небезопасно, там Пруденс окажется во власти раздосадованной невестки.

И вряд ли он может поселить ее в гостинице.

Кейт снова взглянул на Пруденс, но та по-прежнему смотрела в сторону.

Толлбридж прав. Они обязаны навести на эту историю романтический глянец, все должно выглядеть безупречно. С этого момента ни намека на скандал. Недалеко то время, когда весь свет начнет живо интересоваться подробностями о новой невероятной графине Малзард. Ее жизнь и без того станет нелегкой.

Глава 11

— Пора идти.

Пруденс взглянула на Кейта Бергойна, который снова ворвался в ее жизнь, чтобы спасти, но учинил хаос и катастрофу. Толлбридж ушел. Они остались вдвоем.

Кейт мягко поднял ее с кресла, хмуро разглядывая синяк на щеке.

— В один прекрасный день он за это заплатит.

Забота снова пробудила жизнь в Пруденс. Кейт необузданный, безрассудный, неистовый, но он заботится о ней.

— Обними меня, — попросила она.

Кейт заключил ее в кольцо сильных теплых рук, как уже сделал это однажды, когда ее беда была куда меньшей. Пруденс никогда этого не забывала. Прижавшись к нему, она понемногу успокаивалась, вдыхая запахи его одежды. Они были не из тех, что обычно очаровывают женщин, — пахло старой шерстью и кожей, табаком и приключениями, но это были те самые запахи, что хранились в ее памяти с их прошлой встречи.

Запахи из дома во «Дворе белой розы».

Из разговора с примесью бренди, разговора людей, у которых нет ничего общего, но которые так хорошо понимают друг друга. Кейт был единственным человеком, с которым она чувствовала такую связь. Связь, позволившую ей попросить о поцелуе. Который привел к нежным незабываемым объятиям.

Как эти. Но эти последовали за катастрофой.

Пруденс заставила себя немного отстраниться и посмотрела на него:

— Что теперь будет?

— Я отвезу тебя в дом Толлбриджа.

Откуда она и приехала сюда, как заключенная, которую привезли к виселице.

— Там на всех окнах нижнего этажа решетки.

— Тогда ты будешь в безопасности. Идем.

Кейт неправильно истолковал ее слова. Прошлой бессонной ночью Пруденс собиралась сбежать, но не видела способа выскользнуть через окна на верхних этажах, а нижние были схвачены узорными, но очень крепкими решетками. Ее предупредили о том, что парадная и задняя двери снабжены специальной сигнализацией, дабы разбудить весь дом, если ночью их кто-то откроет изнутри или снаружи. Так что намеренно или нет, но Пруденс оказалась заперта не хуже любого узника в тюремной камере.

Теперь она вернется туда, все еще не зная своей судьбы. Конечно, разговор шел о браке, но это просто хитрость. Кейт Бергойн не хочет жениться на ней, и она не хочет выходить за него.

Правда.

Он незнакомец, и к тому же безрассудный и безответственный.

Но что ее ждет? Дрейдейл ее погубил, а Эрон, что называется, умоет руки…

Кейт Бергойн вывел ее из ризницы через боковую дверь, и они вышли в проулок. Свежий воздух, вид травы и деревьев вернули Пруденс к реальности.

Поблизости кучками стояли люди, жадные до продолжения драмы.

— Улыбайся! — велел Кейт.

Пруденс старалась изо всех сил.

Подкатила карета Толлбриджа, с которой уже сняли свадебные украшения. Распахнув дверцу, Кейт помог Пруденс сесть. Толлбридж был уже внутри, деликатно заняв заднее сиденье. Когда карета свернула на улицу, зеваки подались вперед, всматриваясь в нее, как птицы, выискивающие червяка.

— Опустить шторки? — спросил Кейт Бергойн.

— Нет. Тогда вообразят, будто мы виноваты или стыдимся.

— Браво! — Кейт поцеловал ей руку.

Толлбридж наблюдал за ними, как всегда, орлиным взором. Наверное, важно, что он верит в их романтическую историю. Пруденс старалась играть свою роль, но отстраненно, словно это произошло не с ней и не здесь. Она смотрела на свою руку, которую держал Кейт. Манжета его рубашки была забрызгана кровью.

Несмотря на ярость и пьянство при их первой встрече, она лелеяла память о Кейте Бергойне, но он мог не хранить о ней таких романтических воспоминаний. Как поверят в ее целомудренность, если внезапно объявившийся возлюбленный забракует ее?

Никто в Дарлингтоне ее не примет, сплетни разойдутся по всей округе. Если Эрон позволит ей остаться в своем доме, она окажется в положении опозоренной бедной родственницы, которую в любой момент могут выставить вон.

Похоже, открыть школу в Нордаллертоне — это ее единственная надежда.