– Потрудитесь описать ее, как ее имя, кто ее родственники, где она живет?

– Пожалуйста! – Мистер Бриггс спокойно извлек из кармана листок бумаги и торжественно прочел:


«Я утверждаю и могу доказать, что двадцатого октября такого-то года (пятнадцать лет тому назад) Эдвард Фэйрфакс Рочестер из Торнфильд-холла в…ширском графстве и из замка Ферндин в…шире женился на моей сестре Берте-Антуанетте Мэзон, дочери Джонаса Мэзона, коммерсанта, и Антуанетты, его жены-креолки; венчание происходило в Спаништауне, на Ямайке. Запись брака может быть найдена в церковных книгах, а копия с нее находится у меня в руках. Подпись: Ричард Мэзон».


– Это – если только документ подлинный – доказывает, что я был женат, но не доказывает, что упомянутая здесь женщина, ставшая моей женой, жива.

– Три месяца тому назад она еще была жива, – возразил мистер Бриггс.

– Откуда это вам известно?

– У меня есть свидетель, показания которого даже вы, мистер Рочестер, едва ли сможете опровергнуть.

– Давайте его сюда или убирайтесь к дьяволу.

– Сначала я представлю его вам. Он здесь. Мистер Мэзон, будьте так добры, подойдите сюда.

Услышав это имя, мистер Рочестер стиснул зубы. Все его тело конвульсивно вздрогнуло. Я была настолько близко от него, что физически ощущала волну ярости или отчаяния, словно обдавшую его с головы до ног. Второй незнакомец, до сих пор остававшийся на заднем плане, подошел ближе. Из-за плеча мистера Бриггса выступило бледное лицо. Да, это был сам Мэзон. Мистер Рочестер обернулся и с гневом посмотрел на него. Обычно его глаза были черными, но теперь в них был странный, красноватый, я бы сказала, кровавый отблеск, напоминавший разгорающийся пожар. Он сделал движение, занес свою сильную руку, готовый ударить Мэзона, швырнуть его на каменный пол, выбить дух из его тощего тела, но Мэзон отпрянул и закричал тонким голосом: «Ради бога!» Презрение охладило порыв мистера Рочестера. Его пыл угас, словно под дуновением ветра. Он только спросил:

– А ты что имеешь сказать?

Побелевшие губы Мэзона пролепетали что-то нечленораздельное.

– Иди к дьяволу, если не можешь выговорить ни слова. Я спрашиваю, что ты имеешь сказать?

– Сэр, сэр, – прервал его священник. – Не забывайте, что вы в священном месте. – Затем, обратившись к Мэзону, он мягко спросил: – Вам известно, сэр, жива или нет жена этого джентльмена?

– Смелее, – подбадривал его адвокат. – Говорите же.

– Она живет в Торнфильд-холле, – наконец выговорил Мэзон, – я видел ее в апреле этого года. Я ее брат.

– В Торнфильд-холле? – изумился священник. – Не может быть. Я давно живу в этих местах, сэр, и никогда не слышал о хозяйке Торнфильд-холла.

Я увидела, как лицо мистера Рочестера исказилось мрачной гримасой, и он пробормотал:

– Еще бы! Я постарался, чтобы никто не слышал о ней и не догадывался, что она моя жена. – Он замолчал. Несколько минут он как бы что-то взвешивал. Затем, видимо, решился и заявил:

– Довольно! Сейчас все это вырвется наружу, как пуля из ружья. Вуд, захлопните вашу книгу и снимите ваше облачение. Джон Грин (это был причетник), уходите из церкви. Венчания сегодня не будет.

Тот повиновался.

– Двоеженство – неприятное слово! – продолжал мистер Рочестер с вызовом. – И все-таки я собирался стать двоеженцем. Как видите, судьба посмеялась надо мной, а может быть, провидение вмешалось в мои дела, – будем считать, что это перст провидения. В данную минуту я, наверно, немногим лучше самого дьявола. И – как мой духовный отец, вероятно, сказал бы мне – заслуживаю, без всякого сомнения, строжайшей кары Божьей, вплоть до неугасимого огня и вечной муки. Джентльмены, мой план сорвался! То, о чем этот поверенный и его клиент сообщили вам, правда. Я в некотором роде женат. Женщина, которая называется моей женой, жива. Вы сказали, Вуд, что никогда не слышали о миссис Рочестер, но до вас, вероятно, не раз доходили сплетни относительно загадочной сумасшедшей, которая содержится в доме под замком. Иные, наверное, нашептывали вам, что это моя незаконная сестра, другие – что это моя отставная любовница. Так вот, разрешите мне сказать, что это не кто иная, как моя жена, на которой я женился пятнадцать лет назад. Ее зовут Берта Мэзон, она сестра вон того решительного господина, который своими дрожащими руками и побелевшими щеками показывает вам, на что способен храбрый мужчина. Смелее, Дик, не бойся! Я скорее ударю женщину, чем тебя. Берта Мэзон – сумасшедшая, и она происходит из семьи сумасшедших. Три поколения идиотов и маньяков! Ее мать, креолка, была сумасшедшая и страдала запоем. Это стало мне известно лишь после того, как я женился на ее дочери; ибо до брака все эти семейные секреты держались в тайне. Берта, как преданная дочь, пошла по стопам своих родителей во всех отношениях. Такова была моя прелестная жена: добродетельная, умная, скромная! Вы можете себе представить, каким я был счастливым человеком! Какие на мою долю выпали разнообразные удовольствия! Это было райское блаженство, если бы вы только знали! Но довольно объяснений! Бриггс, Вуд, Мэзон, я приглашаю вас всех в мой дом, посетить пациентку миссис Пул – мою жену! Вы увидите, на каком существе меня женили обманом, и убедитесь сами, имел ли я право разорвать эти узы и искать близости с существом, в котором прежде всего видел человека. Эта девушка, – продолжал он, взглянув на меня, – знала не больше вашего, Вуд, о мерзкой тайне. Она верила мне безусловно, у нее и в мыслях не было, что ее собирается завлечь в ловушку мнимого брака негодяй, уже связанный с дурной, безумной и озверевшей женщиной! Я всех вас приглашаю! Идемте!

Все еще продолжая крепко держать меня за руку, он вышел из церкви. Трое мужчин последовали за ним. Перед подъездом дома стояла коляска.

– Поворачивай в конюшню, Джон, – сказал мистер Рочестер холодно. – Сегодня мы никуда не едем.

При нашем появлении миссис Фэйрфакс, Адель, Софи и Ли бросились нам навстречу, чтобы поздравить нас.

– Уходите отсюда все! – крикнул хозяин. – Никому не нужны ваши поздравления! Во всяком случае, не мне! Они опоздали на пятнадцать лет!

Он поспешил дальше и стал подниматься по лестнице, все еще держа меня за руку и знаками приглашая мужчин следовать за ним. Мы поднялись на второй этаж, прошли коридор, поднялись на третий. Мистер Рочестер открыл своим ключом низенькую черную дверь, и мы вступили в обитую гобеленами комнату с огромной кроватью и резным шкафом.

– Узнаешь эту комнату, Мэзон? – сказал мистер Рочестер. – Здесь она искусала тебя и хватила ножом.

Он раздвинул гобелены на стене, под которыми оказалась вторая дверь. Ее он также открыл. Перед нами была комната без окон; в камине, окруженном крепкой высокой решеткой, горел огонь, а с потолка спускалась зажженная лампа. У камина стояла, наклонившись, Грэйс Пул и, видимо, что-то варила в кастрюльке.

В дальнем темном углу комнаты какое-то существо бегало взад и вперед. Сначала трудно было даже разобрать, человек это или животное. Оно бегало на четвереньках, рычало и фыркало, точно какой-то диковинный зверь. Но на нем было женское платье; масса черных седеющих волос, подобно спутанной гриве, закрывала лицо страшного существа.

– Здравствуйте, миссис Пул! – сказал мистер Рочестер. – Как вы и как сегодня ваша больная?

– Ничего, сэр, благодарю вас! – отозвалась Грэйс, осторожно ставя кипящее варево на решетку. – Беспокойна, но по крайней мере не бесится.

Неистовый вопль опроверг ее слова. Одетая в платье женщины гиена поднялась на ноги и выпрямилась во весь рост.

– О сэр, она увидела вас! – воскликнула Грэйс. – Ушли бы вы лучше!

– Одну минуту, Грэйс. Дайте мне побыть одну минуту.

– Осторожнее, сэр! Ради бога, будьте осторожны!

Безумная залаяла. Она откинула с лица спутанные пряди волос и диким взглядом обвела посетителей. Я без труда узнала это багровое лицо, эти одутловатые щеки. Миссис Пул сделала несколько шагов вперед.

– Не мешайте, – сказал мистер Рочестер, отстраняя ее. – Ножа у нее, надеюсь, нет, а я настороже.

– Никогда не знаешь, что у нее есть, сэр; она ужасно хитрая. Она кого хочешь перехитрит.

– Лучше уйдем отсюда, – прошептал Мэзон.

– Ступай к дьяволу! – порекомендовал ему зять.

– Берегитесь! – крикнула Грэйс.

Три джентльмена быстро отступили. Мистер Рочестер загородил меня собой. Сумасшедшая, сделав прыжок, вцепилась ему в горло и впилась зубами в щеку; завязалась борьба. Она была очень рослая, почти такая же, как ее муж, но только гораздо толще. В завязавшейся борьбе она обнаружила чисто мужскую силу и чуть не задушила мистера Рочестера, несмотря на его атлетическое сложение. Он мог сразить ее одним ударом, но не хотел поднимать на нее руку. Он только защищался. Наконец ему удалось схватить ее за локти. Грэйс Пул дала ему веревку, и он связал руки безумной за спиной, другой веревкой он привязал ее к стулу. Все это происходило под неистовые вопли сумасшедшей, делавшей судорожные попытки вырваться. Затем мистер Рочестер обернулся к зрителям; он посмотрел на них с улыбкой, полной горечи и отчаянья.

– Вот это моя жена, – сказал он. – Это единственные супружеские объятия, которые мне суждено испытать, единственные ласки, которые могут скрасить часы моего досуга. А вот та, которую я мечтал назвать своей! – Он положил мне руку на плечо. – Молоденькая девушка, которая стоит так сурово и спокойно у самых дверей ада, глядя с полным самообладанием на проделки этого демона. Не правда ли, это было бы приятным разнообразием после такого дьявольского кушанья? Вуд и Бриггс, посмотрите, какой контраст! Сравните эти чистые глаза с теми вон, налитыми кровью, это лицо – с той маской, этот стройный стан – с той глыбой мяса, – и потом судите меня, вы, священник, и вы, представитель закона. И вспомните, что каким судом судите, таким и вас будут судить. А теперь прочь отсюда, я должен запереть мое сокровище.