Джессика Парк - Дыши со мной

Это просто боль.

Я не собираюсь останавливаться. Я сосредотачиваюсь на музыке и словах, игнорируя протесты своего тела.

Я хочу пофантазировать о Крисе, чтобы отвлечься, но после нашей злополучной неловкой сцены на его кровати этого лучше не делать. Он определенно не мечтает обо мне. Когда мы сталкивались в кампусе, он не избегал встречи, но и не пытался заговорить со мной. Вполне возможно, что я просто выдумала ту связь между нами. Может быть, я так на него реагирую, потому что годами никто не прикасался ко мне. Честно говоря, в последний раз меня трогали на похоронах родителей. Тогда было много объятий родственников и знакомых, но это явно не похоже на страстные ласки в общежитии. Немудрено, что я теперь так взвинчена.

Про первые несколько недель после смерти моих родителей я помню почти постоянные объятия, пожатия рук и похлопывания по голове сочувствующих родственников и друзей. Тогда мне этого совсем не хотелось. Помню, как боролась с желанием прогнать всех, кто ко мне приближался. Я начала ассоциировать прикосновения со смертью и скорбью. Не знаю, действительно ли я отталкивала людей, или они просто перестали пытаться утешить меня, но, в конце концов, нежеланные проявления сочувствия прекратились. Мы с Джеймсом больше никогда не обнимаемся, а тетя всегда настолько скованная, что кажется, она такая же бесчувственная, как и я. Ну или какой я была, потому что последнее время все так и норовят испытать меня с этой стороны. Итак, я провела четыре года без прикосновений и ласки, не испытывая в них ни малейшей потребности.

Но теперь появился Кристофер Шепард – парень, который все изменил. Не то чтобы мое желание к нему взаимное. Я допускаю, что он мог тогда из жалости пошалить со мной. Конечно, только поэтому необязательно было прикасаться ко мне так, как это делал он, или прижиматься всем телом, явно возбуждаясь. По крайней мере, ласки со мной явно не оставили его член равнодушным. Очередная маленькая победа. Не важно. Я стараюсь смотреть на это как на забавный, ничего не значащий поцелуй с приятным дополнением в виде ласк. Хотя мне он ничего не значащим не казался. Совершенно. Он казался мне всем.

Черт.

Я просматриваю новый плей-лист Криса. Лично подобранные песни. Не знаю, слишком ли это – пытаться найти смысл в его выборе, но трудно не заметить в нем некоторую связь.

В голове возникает еще один большой вопрос: почему он никак не отреагировал на мой шрам? Он не задержался на нем, когда прикоснулся, и ничего не спрашивал.

Я бегу быстрее. Мое дыхание уже не такое сбивчивое, как в тот первый раз. Сегодня тело чувствует себя более уверенно и естественно. Впереди показывается общежитие, и я проверяю время. Ха. Я добежала до конца своего обычного маршрута на шесть минут раньше, чем вчера, и не готова свалиться замертво. Я начинаю переходить улицу.

Проклятье.

Я разворачиваюсь. У меня хватит сил еще минут на десять бега. И плей-лист меня манит. Крис меня манит. Лишние десять минут бега позволят еще немного помечтать о том, как Крис прижимается ко мне и без остановки целует, гладит по волосам и ласкает мою кожу под футболкой. В моих фантазиях он заходит еще дальше, касаясь каждого сантиметра моего тела.

Что ж, эти брюки отвратительны, и я не могу в них показаться на людях. Я недовольно гляжу в зеркало. С таким же успехом можно было наклеить на задницу знак с надписью «Доказательство силы гравитации». Ткань почему-то сильно провисает, странно морщится и сборит, ухудшая и так неидеальную форму. Разозлившись, я стягиваю их и швыряю в глубину шкафа. В кои-то веки мне действительно хочется хорошо выглядеть, а вместо этого я похожа на кусок говна. Я сжимаю задницу в ладонях. Глупый жир. Погодите минутку… Здесь определенно есть улучшения. Появилась упругость. Бег окупается.

Обалдеть! Эти брюки слишком большие. Неудивительно, что они так ужасно сидят.

Я начинаю рыться в шкафу. У меня должно быть что-то менее жуткое для спектакля Сабина. Я нахожу пару непростительно дорогих узких джинсов, которые мне подарила тетя и в которые я никогда раньше не влезала, и втискиваюсь в них. Отражение в зеркале тошноты не вызывает, а потому я их оставляю. Узкие джинсы хороши тем, что они облегают и удерживают все на месте, но при этом достаточно тянутся, чтобы я могла дышать. Каким-то чудом давно позабытая тушь не засохла, а потому я подкрашиваю ресницы и провожу по губам таким же старым розовым блеском.

Стук в дверь пугает меня. Я не помню, чтобы раньше кто-то заходил в мою комнату.

– Кто там? – Я быстро тянусь к ближайшей кофте, сваленной в кучу отвергнутых вариантов на кровати. Может, ко мне и нечасто приходят гости, но я точно знаю, что не стоит встречать их в одном лифчике.

– Это Эстель.

– Ох. Входи.

Эстель открывает дверь. Прекрасно. На ней облегающее темно-синее короткое платье и великолепные босоножки на трехдюймовом каблуке. На ногах они держатся благодаря широким лентам, обвязанным вокруг икр. В ее черных волосах появились короткие ярко-розовые полосы, красиво обрамляющие лицо. Она выглядит так горячо, что даже мне хочется на нее накинуться.

– Привет. Ты сегодня собираешься на представление, да? Сабин поручил доставить тебя, а Крис встретит нас там. Это наш брат Эрик.

– Привет. – Эрик выходит из-за спины Эстель. Даже если бы я не знала, что они двойняшки, это и так бросается в глаза. Он самый низкий из трех братьев, и если бы не каблуки Эстель, они были бы с сестрой одинакового роста. У Эрика такие же выразительные черты лица, как и у нее. Они оба выглядят великолепно.

– Приятно познакомиться, Эрик.

– Значит, ты подружка Сабина? – спрашивает он.

Ох. Это Сабин меня пригласил на сегодняшнее представление, не Крис. Поэтому я подруга Сабина. А действительно ли я дружу хоть с кем-нибудь из них? Правда, Сабин постоянно пишет мне, напоминая о своем представлении: «Если ты в пятницу вечером не придешь, я проткну себе глаза, чтобы не затопить весь кампус океаном слез». Однако Крис сейчас не пришел. Да, на прошлой неделе он придержал для меня дверь общежития и был крайне милым, спросив: «Как дела?», и тут же умчался в свою аудиторию. Вот, кажется, и вся суть наших удручающих отношений.

Я киваю.

– Типа того. Мы виделись всего несколько раз, но он очень настаивал, чтобы я пришла на представление.

Эрик косится на меня.

– Ты не похожа на его обычный тип девушек.

Эстель шлепает его по руке.

– Она не одна из побед Сабина. Или Криса, если уж на то пошло. Она подруга.

Эрик слегка покраснел.

– Прости, я ничего не имел в виду. Просто Саб… занятой парень.

– Ха! Можно подумать, у Криса такого не бывает, – добавляет Эстель.

– Ну, Сабин кажется очень милым. И веселым. Дайте минутку, я только обуюсь. – Роясь в грязных кроссовках и неуклюжих черных сабо, я клянусь что-нибудь сделать со своим гардеробом. – Извините, я сейчас. Не привыкла наряжаться. Где ты купила туфли, Эстель? – спрашиваю я из глубины шкафа. – Такие красивые.

– В интернете заказала. Какой у тебя размер?

– У меня здоровые, грубые ноги. Сороковой, наверное.

– Вот, держи. – Эстель похлопывает меня по спине.

Я вылезаю из шкафа и руками стараюсь пригладить волосы.

– Что ты делаешь? – Эстель занялась трудной задачей развязывания лент, украшавших ее лодыжки.

– Даю тебе босоножки.

– Что? Нет! Ты не можешь этого сделать. Что ты тогда обуешь?

– У меня в сумочке вторая пара. К тому же эти прекрасно тебе подойдут. Эрик, достань другую пару, хорошо?

Это ужасно. Так неловко.

Эрик открывает огромную сумку Эстель и вытаскивает пару бирюзовых ботильонов, сделанных под змеиную кожу. Шпильки у них еще выше, чем у босоножек.

– Ой, Стель, они идиотские. Я с тобой рядом сидеть не буду.

– Да пошел ты. Не беспокойся. Я не собираюсь сидеть рядом с тобой, пока ты в этом скучном наряде. Хоть ты и гей, но одеваешься не очень. Вот, примерь, – Эстель протягивает мне черные босоножки и улыбается. – Я бы дала тебе ботильоны, но, судя по твоей обуви, сомневаюсь, что ты выдержишь на каблуках.

– Думаю, мне и таких хватит. Это очень круто с твоей стороны. Спасибо. – Я обуваю босоножки и бестолково кручу в руках ленты.

– Давай помогу. – Эрик опускается передо мной на колени. – Я часто наблюдал, как моя сестра это делает. Давай немного подвернем джинсы, чтобы открыть босоножки.

– Ага! Вот теперь узнаю гея! – торжествующе восклицает Эстель. Она поджимает губы и засовывает ноги в ботильоны. – Я купила на размер меньше, но это была последняя пара.

– Уверена, что не передумаешь? – Мне неудобно, что она одолжила мне босоножки, но они и правда классные.

Эстель окидывает меня взглядом.

– Твою ж мать…

– Эстель! – Эрик поднимает ладони.

Она закатывает глаза.

– Святые кексики! Лучше?

– Нет, не особо.

– Тогда, черт подери, на тебе они смотрятся лучше, чем на мне. Оставляй себе. После того, как увидела тебя в них, я больше не смогу их надеть. – Прежде чем я успеваю возразить, она уже встает и тянет меня за кофту. – Кстати, ты уверена насчет этого? Мне кажется, что этот винтаж со слоганом кока-колы тебе не подходит.

Я оглядываю себя. Это мне наказание. Смотреть надо, что вытаскиваешь из кучи шмоток.

– Нет, это… Я не надеваю такое «на выход». Вообще-то, я еще не определилась, в чем идти.

Эстель решительно разворачивается и роется в беспорядке на моей постели. Ей было бы проще что-то найти, если бы я действительно ходила по магазинам и обращала внимание на модные тенденции. Наконец она тянется за своей большой сумкой.