Джессика Парк - Дыши со мной

– Привет!

– И тебе привет!

– Ты… в порядке?

Он кладет руки на пояс и бросает быстрый взгляд в сторону, прежде чем ответить. Он кричит в ответ:

– Да. Все нормально.

– Что ты делаешь? – Она пытается изобразить скорее любопытство, чем беспокойство. – С ведрами. Это тренировка такая или что?

Ей видно, как он смеется.

– Вроде того, – кричит он в ответ.

– У тебя сильный ожог от солнца. Стоит надеть футболку.

– Все нормально.

– Не думаю. Спина ужасная.

– Со мной все будет нормально. Даю слово.

– Это твой дом? Пожалуйста, сходи за футболкой.

Он оглядывается.

– Я не могу. Не должен… Не могу разговаривать. Но со мной все будет в порядке.

Блайт хмурится.

– Я дам тебе свою. Могу на лодке привезти. – Она приседает на корточки и начинает отвязывать лодку, но парень ее останавливает:

– Нет! Не делай этого! – Тревога в его голосе пугает и беспокоит. Он снова озирается, а потом поворачивается к ней. – Просто… не надо. Прости. Мне очень жаль.

– Не извиняйся. – Блайт встает и чувствует, как колотится сердце.

Они стоят молча. Она не может отвести от него глаз. От парня волнами исходят отчаяние и сильная усталость. Блайт боится пошевелиться, боится, что он упадет на колени, если она отвернется. Поэтому она продолжает молча поддерживать его. Что бы ни происходило, это не навсегда. Все будет хорошо. У тебя все будет в порядке. Она кивает ему. Я здесь. Я рядом.

Наконец он кричит:

– Мне нужно продолжать.

Блайт какое-то время не способна издать ни звука. Она не хочет, чтобы он продолжал. Не понимает, что происходит, но все это кажется ей странным. Опасным.

Она кивает.

– Как скажешь. Я останусь с тобой.

– Ты не должна.

– А я останусь. Мне так хочется.

– Спасибо. – Ей кажется, что она слышала, как надломился его голос. Он берет металлические ведра и начинает бессмысленно наполнять их и переносить воду с одной части берега на другую. Она точно знает, как трудно во время отлива идти по тяжелому мокрому песку. Ноги глубоко увязают, превращая каждый шаг в настоящее испытание. Это может быть весело, если ты роешься в поисках моллюсков или даже если потерял шлепку в густой грязи. Но это? Чем бы ни занимался этот парень, весельем точно не назовешь. Он лишь раз останавливается, чтобы вытащить что-то из ведра и выбросить подальше в воду.

Чуть не плача, Блайт снимает с себя футболку. Она оглядывается в поисках решения, поскольку парень ясно дал понять, что к нему плыть нельзя. И тут ее осенило: спасательный жилет. Она садится рядом. Промучившись несколько минут, ей все же удается с помощью ремней привязать футболку Мэттьюса и бутылку с водой к жилету. Она подходит к краю дока, как можно ближе к парню. И изо всех сил бросает спасательный жилет.

– Начинается прилив, – кричит она.

Парень на ходу поворачивает голову в ее сторону.

– Я тебя не бросаю. – Теперь ее голос чуть не срывается.

Он снова кивает.

Блайт садится и подгибает колени к груди. Нет, она его не оставит. Поэтому в течение следующих полутора часов она остается, желая забрать у него часть его страданий. Если бы могла, Блайт взяла бы на себя его боль, какой бы она ни была. На несколько минут она закрывает глаза, посылая ему силу.

Это не сломает тебя. Это не сломает тебя.

Он не плачет, и не будет. Уже несколько раз Блайт практически проигрывает битву со слезами. Он стойкий и уверенный. Храбрый. Он останавливается только тогда, когда к нему подплывает ее спасательный жилет. Блайт задерживает дыхание, пока он пытается отвязать бутылку с водой и футболку. Должно быть, его руки ослабли и дрожат. Он неуклюже натягивает мокрую футболку через голову, оглядывается на деревья, а потом выпивает воду. В качестве благодарности он салютует ей бутылкой.

Позже, когда завершает свое… задание? работу?… он внезапно отшвыривает оба ведра в сторону на обкатанные океаном валуны. Звук эхом проносится над водой, заставив Блайт поморщиться. Он с минуту, как ненормальный, меряет шагами берег, а затем поворачивается к Блайт и высоко поднимает руки, растопырив пальцы.

Блайт повторяет его движение, словно соприкасаясь с ним ладонями, и как будто переплетает с ним пальцы. Парень прикладывает руки к груди, и Блайт делает то же самое.

Она улыбается.

Он только что утер всем нос.

Парень почти незаметно кивает, а после медленно разворачивается и устало бредет к дому.

Как только он скрывается из виду, Блайт тут же теряет то тепло, что она ощущала от их связи. Его вновь заменяет беспокойство. Она не может расслабиться.

Приплыв назад и привязав лодку, Блайт идет по тропинке домой, остановившись на террасе бросить последний взгляд на бухту. Ее привлекает стоящий рядом шезлонг, и она опускается в него, глядя на воду и чувствуя усталость.

Несколько минут спустя она слышит по скрипучему деревянному полу приближающиеся шаги Джеймса.

– Ты готова идти? Я видел, как ты недавно вернулась. Что ты здесь делаешь?

Шезлонг впивается ей в спину, но она по-прежнему не двигается.

– Блайт? Ты в порядке? Чего ты там выглядываешь?

– Что? Ах да. – Блайт не сводит глаз с бухты. – Просто любуюсь волнами. Пейзажем. – Она на секунду закрывает глаза, а затем возвращается к действительности. – Конечно, пойдем. – Она встает.

– Тебе стоит что-нибудь накинуть поверх купальника. Я не позволю тебе полураздетой возить меня по городу. К тому же, скоро станет прохладно. Сама знаешь, какие здесь вечера. – Джеймс оглядывается. – А где твоя футболка из Мэттьюса?

– Ох. Это. У меня ее нет.

– Что ты имеешь в виду? Потеряла? Как ты вообще умудрилась? – Он хмурится, расстегивая свою толстовку и протягивая ее сестре. – Она же твоя любимая.

– Спасибо. – Блайт просовывает руки в рукава и теребит молнию. – Все нормально. Моя футболка… нашла нового хозяина.

– Чего?

– Ничего, – она улыбается, когда они заходят в дом. – Знаешь что?

– Что?

– Ты очень хороший брат. Я люблю тебя. И люблю нашу семью.

Джеймс изображает серьезную мину.

– Ты заболела? Что с тобой не так?

Она смеется.

– Заткнись. Серьезно, мы счастливчики.

– Означает ли это, что ты пустишь меня за руль? – Джеймс хватает со столика ключи и машет перед лицом Блайт.

– Черт, нет, ты не поведешь. – Она отбирает у него ключи. – Мало того что у тебя нет даже временного ученического разрешения, но я бы не доверила тебе провезти нас через эту узкую колею в виде нашей подъездной дорожки.

– Ладно, ладно, – ворчит он. – Поехали за ужином и будем надеяться, что не отравимся после этой твоей придорожной палатки.

– Отличный настрой! – Она придерживает открытую входную дверь.

– Блайт.

– Да?

Джеймс кладет ладонь ей на макушку и лохматит волосы.

– Хоть ты и не позволяешь мне даже немного нарушить закон, я все равно тебя тоже люблю.

Блайт вздыхает.

– Черт бы тебя побрал. Ладно. Можешь порулить. Но не смей говорить родителям.

Крис сотворил какую-то магию с моим плей-листом. Восемнадцатая минута не такая и ужасная. Бег не такое отвратительное занятие. Это моя вторая целая неделя ежедневных тренировок. Мне по-прежнему очень тяжело, но я не сдаюсь. Каждый день я чувствую себя немного сильнее.

Это просто боль.

Я увеличиваю громкость. Крис прав. Соревнование с музыкой не помогает ни скорости, ни выносливости. Мне бы никогда не пришло в голову бежать под медленный ритм, но это работает. Правда, тексты и настроение половины песен убивают меня: любовь, похоть, тоска, гнев, желание, печаль. Но оказывается, что я могу понять все эти чувства. Удивительно приятно знать, что другие люди в мире страдают так же, как и я. И хотя это до смешного очевидный факт, но я начинаю понимать, как трудно смотреть дальше собственной боли. Крис вместе с сестрой и братьями пережили смерть своей матери, и это, конечно, невероятно трудное испытание. Что тяжелее – потерять родителя в детстве или в подростковом возрасте? Я чувствую укол сочувствия к Крису. Он был таким маленьким. Его отцу, должно быть, пришлось так много пережить. Приходилось бороться не только с собственным горем, но и горем четырех маленьких детей. Интересно, женился ли он когда-нибудь снова? Возможно, спрошу об этом у Криса. Или Сабина, поскольку с ним все гораздо проще. Ведь я не набрасывалась на него в его собственной комнате.

Но суть здесь в том, что у других людей тоже есть проблемы и горькие воспоминания, как и у меня. Я не одинока. Да, я потеряла своих родителей при трагичных обстоятельствах и считаю это оправданием для дичайшей депрессии, но… Возможно, Крис переубедил меня. Он сказал, что я держусь за прошлое, потому что считаю, будто у меня ничего больше нет.

Постоянное чувство вины ни к чему меня не приведет.

Он сумел найти что-то помимо боли, и я тоже смогу.

Музыка в наушниках меняется, и я чувствую желание несколько минут пройтись.

«Нет, нет, нет! Ты не будешь идти! – кричу я себе. – Слушай музыку. Соберись. Есть люди, у которых все гораздо хуже, чем у тебя. Хватит быть такой эгоистичной и… и… самовлюбленной. Мир не вращается вокруг тебя и твоей ужасной боли, черт подери».

Телефон сигналит, и я опускаю взгляд. Меня накрывает волной эмоций – это Крис. Он просто отправил мне музыку. Еще песен тридцать, может, больше. Играют первые несколько треков, и хотя первая строка текста чуть не разбивает мне сердце, моя энергия, или, по крайней мере, мотивация, возвращается.