Он стучит по рулю и покусывает свою нижнюю губу.

– Это отстойно.

– Ты хотел, чтобы я пришла, для того чтобы увидеть, что такое настоящая гонка? – спрашиваю я.

Он окидывает меня взглядом:

– Я думал, мы повеселимся вместе. Мы же друзья, верно?

– Посмотрим, смогу ли я освободиться от работы.

– Тебе понравится эта гонка, – улыбаясь, говорит он.

Нет ничего плохого в том, чтобы пойти на гонку с ним. Мне нужен опыт, если уж на то пошло. И мне действительно нравится иметь с ним общие планы.

Высадив меня у моей машины, он стучит по стеклу, и я опускаю его.

– Я забыл упомянуть кое-что насчет гонки. Ты должна надеть белую футболку.

Адреналиновый Наркоман

Во вторник вечером темп работы начинает снижаться, поэтому я пользуюсь возможностью пролистать каталог МТСУ. Стоя в холле, я загибаю уголок на разделе физиотерапии. Курс человеческой анатомии и физиологии кажется чем-то клевым. Тренировки с Мэттом, во время которых я обнаружила у себя мышцы, о существовании которых и не подозревала, заставили меня сильнее заинтересоваться человеческим телом.

И тут мимо шествует Стефани. Слава богу, мне нужно поговорить с ней.

– Стивенс, вылезай и прибери уже на двенадцатом столике, – кричит она, и оскорбленный помощник официанта пролетает мимо холла, в котором я прячусь.

Я убираю каталог в свою большую сумку, делаю глубокий вдох и направляюсь к Стефани.

Конечно, она мамина подруга, но слишком серьезно относится к своей работе менеджера в закусочной. Если мы хотим взять отгул, то должны за две недели внести свой запрос в книгу в кожаном переплете, которая находится за стойкой менеджера зала. А я не сделала этого. Гонка, на которую позвал меня Джереми, будет через пять дней. Пора встретиться лицом к лицу с гневом Стефани.

Я переплетаю пальцы за спиной. Она занята тем, что читает распечатку сегодняшних продаж – надеюсь, хороших продаж, потому что это может привести ее в хорошее настроение.

– Стеф? Если у тебя нет дополнительных поручений на сегодняшний вечер, я была бы счастлива наполнить бутылки с кетчупом.

Ее взгляд не отрывается от распечатки:

– Чего ты хочешь?

Я делаю глубокий вдох:

– Могу я взять отгул на утро воскресенья?

– Для чего?

– Есть один парень…

Открыв в изумлении рот, она кладет распечатку с продажами в бак со сметаной. Вроде бы это должно быть опасно для человеческого здоровья.

– Ты хочешь взять отгул на работе, чтобы что-то делать с парнем?

– Да… – Я хочу объяснить ей про гонку, но она прерывает меня, широко улыбаясь и приобнимая:

– Ты можешь делать все, что захочешь, ребенок.

Что ж, это было легко.

А что не настолько легко?

Мой персональный тренинг с Мэттом в среду.

В тренажерном зале, в котором он работает, есть закрытый легкоатлетический манеж, и, чтобы сделать мое сердце сильнее, он заставляет меня делать скоростные челночные забеги. Он поставил на трек пять конусов. Задание выглядит так: добежать до первого конуса, затем обратно к стартовой линии, добежать до второго конуса, затем обратно к стартовой линии, и так далее. Чтобы отвлечь меня от своих дьявольских упражнений, он непрерывно разговаривает, рассказывая мне о доме, который они с Кейт купили вместе, в котором будут жить, когда поженятся, о списке фильмов, которые он хотел бы посмотреть, но после семи серий челночных забегов соленый пот ручьем льется по моему лицу и жжет глаза, и я, наклонившись и опираясь о свои колени, часто дышу, словно собака, которую мучает жажда.

Мэтт вручает мне стакан воды, и как только я выпиваю его, он ведет меня обратно к беговой дорожке.

– Я умру, – говорю я после трех миль.

– Если ты сейчас не заставишь себя, ты не сделаешь этого и за всю гонку.

– Я финиширую, – рычу я.

Мэтт широко улыбается:

– Вот это мне нравится слышать.

После несметного количества скручиваний, отжиманий и приседаний, мои бедра болят, словно кто-то загнал в них дрель.

– Меня сейчас стошнит, – говорю я, стискивая свою тазовую кость.

– Пойдем растянемся.

В то время как я лежу на мате на полу, Мэтт начинает давить на мое бедро. Это дает мне значительное растяжение, но это дико – то, что он стоит на коленях между моими ногами.

– Это. Крайне. Неловко, – кряхтя, говорю я.

Мэтт, смеясь, сгибает мои ноги мне за голову и давит на колени. Боже, если бы я увидела, как кто-то еще делает это, я бы подумала, что это предварительные ласки. Я решаю закрыть глаза и молиться, чтобы это закончилось как можно быстрее.

– Что ж, это, безусловно интересно.

Я открываю глаза и вижу Джереми. Без футболки. Который наблюдает, как его брат растягивает меня способом, который, возможно, выглядит как имитация полового акта.

– Что тебе нужно? – спрашивает Мэтт у брата. – Я работаю.

Джереми вытаскивает свои наушники из ушей.

– У меня был вопрос к Энни.

Мэтт переводит взгляд с брата на меня. Я все еще в самой. Неловкой. Позиции. В своей жизни.

– Мы идем в воскресенье? – спрашивает Джереми.

– А что в воскресенье? – говорит Мэтт, поднимая брови.

– Я пригласил Энни пробежать со мной пять километров.

– Да, я могу пойти, – говорю я, что заставляет Мэтта распсиховаться.

– Почему никто из вас не спросил меня? – рычит он.

– Потому что у тебя от злости трусики бы в комок сбились, – говорит Джереми.

– В тысячный раз говорю, я не ношу трусики.

– Это не то, что я слышал.

– Парни, – жестко говорю я. Ну, настолько жестко, насколько это возможно, когда тренер держит мою попу над полом, а ноги широко раскрыты и болтаются в воздухе, в то время как двое братьев спорят о трусиках. – Мэтт, ничего, если я побегу пять километров? Я собиралась спросить тебя попозже сегодня, хотела, чтобы это был как мой очередной воскресный забег.

– Ты можешь сделать это, но только пока не станешь принуждать себя слишком сильно. Иногда, когда люди бегут свою первую гонку, они входят в азарт, мчатся со всех ног, наносят себе повреждения, и это сбивает всю их тренировочную программу.

– Я не позволю, чтобы это случилось, – серьезно говорит Джереми.

– Хорошо бы. А теперь уходи, Джер. Нам нужно закончить ее тренировку.

– Я заберу тебя в воскресенье утром, Энни. Напишу тебе, чтоб ты знала детали.

– Ладно, – отвечаю я, задыхаясь, когда Мэтт вновь скручивает мои ноги в крендель.

Джереми направляется к гирям, бормоча:

– Его трусики конкретно сбились.

Мэтт говорит мне сесть на шпагат, а затем плюхается передо мной, делая то же самое. Он берет мою руку в свою и тянет меня вперед так, что мой нос касается мата.

– Ты должен стать инструктором по йоге, – смеюсь я.

– Спокойствие и тишина могут свести меня с ума.

Мэтт помогает мне подняться, и я поправляю топ и шорты, избавляясь от неприятного ощущения врезающегося белья. Не в состоянии остановить себя, я исподволь посматриваю на зал с тяжелыми весами. Джереми сидит на скамейке, делая подъемы на бицепс. Женщина, одетая словно тренирующаяся барби, не сводит с него глаз.

– Энни, – тихо говорит Мэтт, глядя на своего брата, – если ты хочешь, чтобы он отстал от тебя, просто скажи мне. Я сделаю так, что это произойдёт.

– С ним все в порядке.

– А с тобой? С тобой все в порядке? – Мэтт касается моего плеча. – Я знаю, мы никогда не говорили о твоем парне… но Джордан Вудс рассказала мне, что случилось. И я хочу, чтобы тебе было лучше… не хуже.

– Мы просто друзья… и со мной все прекрасно. Правда.

Он широко улыбается, и на мгновение я завидую Кейт, что она выходит замуж за такого милого парня. Я собираюсь идти в раздевалку, но разворачиваюсь обратно к Мэтту:

– Почему бы мне было хуже?

Он почесывает шею:

– У Джера никогда не было ни с кем ничего серьезного. Он адреналиновый наркоман.

– Что именно это значит?

– Это означает, что он переходит от одной физической активности к другой, от одного человека к другому – всегда в поисках следующей задачи, требующей максимальных усилий. – Долгая пауза. – Это означает, что я не хочу, чтобы ты слишком привязывалась к нему…

Джереми считает меня испытанием? Когда я сидела с ним на крыльце, придя к нему домой, он сказал мне, как сильно я нравлюсь ему. Он казался искренним. Я лишь игра? Внимательно смотрю на него. Он перешел к жиму лежа, поднимая штангу с двумя гигантскими блинами. Джереми такой мощный, мне нужно восстановить дыхание.

– Мы просто друзья, – говорю я. – Это то, что мне сейчас нужно. Друг. – Делаю паузу. – Но почему он такой?

– Это он сам должен рассказать.

А вот это правильный вопрос. Хочу ли я услышать эту историю? Не хочу ничего серьезного с ним. Не хочу драмы.

– Забудь, что я спрашивала об этом, окей?

Мэтт испускает долгий вздох, дает мне пять, чего я привыкла ожидать в конце тренировки:

– Тогда увидимся в субботу? Ты готова к нашему забегу на тринадцать миль?

Я киваю, но не так уж в этом уверена.

Тринадцать миль. Целый полумарафон.

Во время своих тренировок Кайл пробегал такое расстояние только четыре раза…


***


Вернувшись домой из тренажерного зала, я обнаруживаю, что мама оставила свой фартук и кошелек на кухонном столе.

Хватаю ее вещи, забираюсь в машину и еду в «Куик Пик». Я привыкла постоянно привозить ей их, но с тех пор, как я так скверно обошлась с ней и сказала то, что невозможно забыть, мой брат взял на себя эти обязанности. Заехав на парковку, я осознаю, что не бывала здесь месяцами.