Склонившись надо мной, Александр заглянул мне в глаза, потом горячим поцелуем прильнул к губам, и в этот самый миг его пальцы так сильно прижались к моему потайному бутону, что я не могла больше терпеть: я кончила, перешла из блаженства ожидания в невыносимое блаженство наслаждения. Конвульсии пробежали по моему телу; все еще чувствуя его палец внутри, я громко застонала, и наш поцелуй прервался.

Я часто-часто дышала, приходя в себя. Он высвободил свою руку, обнял меня, все так же внимательно глядя мне в глаза. Его губы произнесли:

– Ты горячая. Ты очень горячая. Я даже не предполагал, что…

Он не договорил. Мы не сказали больше друг другу ни слова. Его руки ни на миг не отпускали меня, возвращались то к груди, то к лону, и несмотря на то, что всего лишь пять минут назад я была удовлетворена и обессилена, ко мне снова вернулось желание. «Он невероятен» – это была последняя мысль, которую я с восхищением осознала. Внутри у меня снова было невыносимо влажно и пусто, и он, скользнув рукой у меня между ног, сразу понял это. Он приподнял меня, укладывая набок, сам приник ко мне близко-близко, лаская груди, ложбинку между ними, живот… Я ощущала ягодицами его напряженную плоть, вся содрогаясь от ожидания. Его рука чуть приподняла мою левую ногу, согнула ее в колене; обхватив меня за талию, он прижал меня к себе и вошел в мою влажную глубину до самого дна.

Горячая, взмокшая, билась я под его напором, ощущая, какой он сильный внутри, и что-то хрипло вскрикивая. Уходя, он снова возвращался, твердый, как поршень, проникал каждый раз все глубже. Он был так яростен, что я невольно прикусила костяшки пальцев. Такого темпа и мощи я не могла долго выдержать, все узы словно разрешились во мне, и я со стоном закончила, а через несколько секунд закончил и он, содрогаясь в глубине моего лона.

Я так боялась, что он сразу уйдет и я почувствую пустоту. Но он не уходил; соединенные, мы чувствовали биение сердец друг друга, знали, что происходит внутри нас. Он шептал мне какие-то слова, но я ничего не понимала, наслаждаясь его близостью, своим счастьем и втайне удивляясь, почему мне так повезло.

Он возбудился так быстро, что почти настиг меня врасплох. Стащив наконец с меня нижнюю юбку, опрокинул меня навзничь, одну руку просунул под шею, другой нежно оплел талию. Каким-то образом я совсем не ощущала его тяжести, только его тепло. Мои ноги раздвинулись, сжимая его бедра, и мы снова соединились.

На сей раз это можно было назвать только слиянием – так медленно, нежно и осторожно он погрузился в меня. На этот раз его плоть действовала во мне бесконечно бережно, с какой-то страстной мягкостью, без ожесточения и ярости. Он двигался долго, упорно, я дважды достигла удовольствия, и близость на этот раз показалась мне переливчатой, почти неуловимой. Сцепив руки у него на спине, я задыхалась и стонала, поминутно что-то вскрикивая. Наслаждение снова пришло, но какое-то необычное: не острое и пронизывающее, как прежде, а обширное, глубокое, разливающееся по всему лону до самых бедер, до сладкой ломоты в пояснице.

Мы любили друг друга всю ночь, пока усталость и удовлетворение не пришли к нам обоим. Обнявшись, мы спокойно и безмятежно уснули, чувствуя друг к другу такое безграничное доверие, что слова и жесты были нам уже не нужны.

3

Проснулась я от ужасного чувства.

Его рядом не было. Я не ощущала его присутствия, которое предыдущие несколько часов успокаивало меня во сне. Я вскочила на постели, испуганно оглядываясь и переживая по-детски панический страх, чувство незащищенности. Было не меньше девяти утра. Куда же делся Александр? Ни его одежды, ни пистолетов я не видела.

Я стала поспешно одеваться. В дверь постучали. Не дожидаясь разрешения, в комнату вошла служанка – толстая молодая женщина, грубая, грязная, в ширину такая же, как в высоту. В руках она держала веник.

– Надобно тут прибраться, – заявила она громко.

Я молча отошла в сторону, и уже в углу закончила застегивать платье. Что было делать? Ждать? Я быстро умылась теплой водой из кувшина, аккуратно причесала густые волосы. Это заняло у меня четверть часа. Александр не появлялся. Служанка молча выметала сор из-под кровати.

– Послушайте, – сказала я, – вы не видели, куда отправился мой муж?

– Так ведь он разговаривает с прокурором, мадам.

– С прокурором?

– Ну да. Гражданин прокурор вызвал его к себе.

Меня охватил ужас. Я знала, что Александр связан с шуанами, и мне было страшно представить, что его может задержать полиция. Мне же неизвестны все его дела… А еще я вспомнила, как подозрительно косился на нас трактирщик. Чего доброго, это он донес прокурору, а прокурор арестует Александра. Может быть, моего мужа даже разыскивают… Я ведь ничего не знаю, ничего! К тому же, от Республики можно ожидать чего угодно!

Я опрометью выскочила за дверь, бросилась к лестнице, охваченная страхом и паникой, и прямо на ступеньках столкнулась с Александром.

Он явно был на улице, его плащ был мокрым от дождя. Я отступила на шаг, чувствуя, что от облегчения запросто могу сесть на ступеньки. Удивленно глядя на меня, он удержал меня за руку.

– О, вы на свободе! – произнесла я радостно.

– А почему я должен быть не на свободе, любовь моя?

В руках он держал небольшой букет фиалок и протянул его мне. Я машинально взяла, даже не задумавшись, где он достал это чудо в середине февраля.

– С добрым утром, моя дорогая.

– С добрым утром… Боже мой, служанка сказала мне, что вас вызвал прокурор!

Он кивнул, усмехаясь, и поднес мои пальцы к губам.

– Это правда. Наш добряк трактирщик рассказал обо мне. Главным образом, правда, о моих пистолетах.

– И что же?

– Ничего. Все в порядке. Мы славно поговорили.

Я смотрела на Александра, только сейчас начиная понимать, как страшно за него испугалась. У меня словно все заледенело внутри. И сейчас… сейчас я почувствовала, как слезы набегают мне на глаза.

– Боже мой, Боже мой, Александр! Мне кажется, я могла бы умереть, если бы вы исчезли!

– Ну что вы, моя дорогая. Я вовсе не хочу покидать вас.

Он обнял меня, прижал к себе. Я всхлипнула, уткнувшись ему в плечо. Потом взглянула на фиалки.

– Какая прелесть! – произнесла я с усилием, уже улыбаясь.

– Прелесть – это вы. Запомните это. Вы самая прелестная и самая сладкая женщина в мире.

– Вот как, вы пробуете меня на вкус?

– Сегодня ночью. И сегодня днем. И всю оставшуюся жизнь я буду так поступать.

Он обнимал меня, и мы поцеловались прямо на лестнице, словно находились у себя дома. Я успокоилась. Он рассказал мне, что прокурор был насторожен его именем, но не имел никаких причин для того, чтобы нас задержать.

– Мне удалось уверить его, что я всего лишь счастливый муж и ни в чем антиреспубликанском не замешан.

Я слушала Александра, обхватив его за шею руками.

– А сейчас? Что мы будем делать сейчас, господин герцог?

– Сейчас, госпожа герцогиня, я заказал для нас завтрак, после которого мы отправимся на прогулку. Вы готовы, правда?

Я кивнула.