Роксана Гедеон - Дыхание земли

Он изложил мне свой план. В конце августа он пришлет за мной человека – уже не отца Медара, а еще более надежного, который сможет в Карнакской бухте посадить меня на английский корабль. Этот человек ловок, отважен и находчив, граф доверяет ему, как никому другому. Эмиссар принца привезет мне также и денег, крупную сумму, которую сейчас собрать трудно; деньги будут предназначены для того, чтобы после моего отъезда дела в Сент-Элуа – родовом замке Жана – шли хорошо. На эти деньги можно будет даже его отстроить. Я оставлю соответствующие распоряжения, а потом вместе с детьми и прислугой, какую мне угодно будет взять с собой, сяду на корабль и уеду прямо в Шотландию. Уехать будет нетрудно, так как на море господствует Англия, покровительствующая графу д'Артуа. В начале сентября я буду уже в Эдинбурге.

– Я согласна, – сказала я радостно.

Принц обещал сделать для меня даже больше, чем я могла надеяться. Обещал дать много денег для восстановления Сент-Элуа. Ведь этот замок я должна была передать Жану.

На том мы и расстались, дав друг другу обещание свято соблюдать установившуюся договоренность.

А я, уже стоя с сыном на борту судна, увозящего нас с острова Йе, вспомнила, что забыла на «Сюзанне – звезде морей» то чудесное рубиновое колье, которое граф подарил мне вчера вечером.

Когда подошла к концу вторая декада августа, с уборкой урожая было покончено. Овощи были собраны, картофель выкопан, и на огороде осталась только последняя очередь моркови и гороха – горох должен был поспеть к октябрю. Теперь мы варили на зиму варенье, солили капусту, делали наливки, но, в конце концов, я была настроена на отъезд и бралась за это не слишком рьяно. Сент-Элуа я намеревалась оставить на попечение Селестэна и Франсины, которые явно проявляли друг к другу симпатию. Они, продав излишнюю часть пшеницы, овса и гречихи на ярмарке в Лориане, должны были спокойно перезимовать, а к весне значительно расширить хозяйство и нанять работников. Нужно было установить настоящий контроль над мельницей, услуги Бельвиня были слишком ненадежны. Ну, и, разумеется, деньги графа д'Артуа, которые он должен был прислать, должны сделать Сент-Элуа хозяйством еще более преуспевающим и богатым, чем фермы Бельвиня.

Мы с Маргаритой болтали и занимались укладкой овощей на зиму: складывали их в ящики, пересыпали песком, чтобы плоды, коренья и клубни лучше сохранялись. Франсина была занята приготовлением сидра. Мальчики и Аврора были в школе отца Медара, хотя, на мой взгляд, им уже пора было возвращаться; был пятый час вечера. Изабелла и Вероника, которые уже давно научились держаться на ножках, топали по двору в длинных белых рубашечках, то и дело теряя равновесие и садясь от неустойчивости на землю.

– Так вы говорите, он купит вам дом? – уже в который раз спрашивала Маргарита.

– Да, дом. Дом, который называется виллой.

– Да знаю я, знаю! В свое время я на всяких виллах побывала. Я ведь де ла Тремуйлям сорок пять лет служу…

Меня эта цифра всегда поражала. Подумать только – почти полвека все мы, принцы и принцессы, были у нее на глазах. Она знала нас всех. Знала маленьким даже моего отца. Была посвящена в тайны моей бабушки, принцессы Даниэль, которая для меня оставалась загадкой. Знала моего деда Жоффруа. А уж сколько добра сделала мне… Маргарите шестьдесят один год, она дважды выходила замуж, пережила своих мужей, не завела детей – вся ее жизнь посвящена нашей семье. И она, насколько я знала, нисколько об этом не жалела.

– И когда он обещал за вами прислать?

– Я ведь уже говорила тебе…

Какие-то невнятные крики, раздавшиеся с дороги, прервали меня. Оставив овощи и вытирая руки о фартук, я выскочила из погреба на свет. Выбежала за ворота. И поразилась – от леса через долину, по узкой тропинке мчался Шарло, размахивая какой-то книжкой. Мчался и что-то тревожно выкрикивал. Что – я не могла разобрать.

– Вот еще напасть, – пробормотала Маргарита.

Я пожала плечами. Что могло заставить обычно такого меланхоличного, спокойного Шарло так поступать? Он несся к Сент-Элуа со скоростью ветра. Мне вдруг почудилось, что что-то случилось с моим сыном, и сердце у меня екнуло.

– Мадам Сюзанна! Мадам Сюзанна! – кричал Шарло. Больше я ничего не могла понять.

Он перескочил через ров, пронесся через рощицу фруктовых деревьев и, задыхаясь, подбежал к нам.

– Мадам Сюзанна! – выдохнул он. – Синие! Отряд синих! Они напали на часовню Святого-Бенедикта-что-в-Лесу!

Это была лесная часовня, построенная в незапамятные времена и заменявшая жителям деревни Сент-Уан церковь. Там служил мессы отец Медар.

– А что с кюре, Шарло?

– Господин кюре ушел, его прикрыли шуаны. Не знаю, куда он потом делся. Там так стреляют, мадам Сюзанна! Синих много, больше, чем шуанов!

– Господи, откуда же они тут взялись? – прошептала я.

За те восемь месяцев, что я провела в Бретани, я не встречала в здешних местах ни одного синего. Не было даже летучих отрядов. Откуда же взялся этот? Вероятно, после киберонской катастрофы синие сочли себя победителями и начали заводить повсюду в Бретани свои порядки. Да, наверное, так и есть: армия Гоша, отступая от мыса Киберон, растеклась по всей провинции, распавшись на отдельные отряды.

Мне стало тревожно, но я успокоила себя тем, что я, в конце концов, к шуанам не принадлежу и неприсягнувшим священником не являюсь.

– Шарло, мальчик мой, успокойся. Ты так бежал, что у тебя сердце чуть не вырвалось. Ступай попей воды и отдохни.

– Отец Медар велел мне вас предупредить. А что с ним потом стало – я не знаю.

Шарло с горечью вздохнул. Я знала, как он любит священника, у отца Медара не было более прилежного ученика.

– Может быть, это ликвидационный отряд, – произнесла я вслух, пытаясь заглушить тревогу. – Может быть, синие хотят уничтожить шуанерию. Но может быть, это каратели?

Жанно и Аврора вернулись, когда уже стемнело. Они попросту удрали от отца Медара еще до нападения и ничего о синих не слыхали. Время шло, но ничего нового не было слышно. Я много раз выходила на дорогу, пытаясь увидеть, что происходит в деревне Сент-Уан. В последний раз мне показалось, что я слышу выстрелы. В воздухе будто чувствовался запах пепла. «Боже, хоть бы нас пронесло!» – подумала я в отчаянье. Потом, перекрестившись, велела Селестэну запирать ворота. Когда поблизости бродит такая напасть, лучше потушить все огни и рано лечь спать.

Близняшки долго не спали, что-то лепеча и распевая какие-то только им ведомые песенки.

– Водиськи! – требовали они в один голос в ответ на мои просьбы лечь спать. – Хоцю водиськи!

Насилу мне удалось их успокоить, используя то ласковые уговоры, то строгие приказания. Они были в том удивительном возрасте, когда все в окружающем мире им непонятно: они не воспринимают тревог, которые переживают окружающие, для них вся жизнь заключается друг в друге, тепле колыбели и ласке маминых рук. Все остальное для них не имеет значения.

Едва они заснули, раздался стук в дверь. Селестэн, вышедший узнать, в чем дело, быстро вернулся.

– Мадам Сюзанна, – пробасил он, – к вам Бельвинь пришел.

– Бельвинь?

Я не имела удовольствия видеть мельника уже больше полугода, и его приход насторожил меня. Я вышла за дверь. Мельник ждал меня, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

– Слышали вести из деревни, ваше сиятельство? – сказал он не здороваясь. – В Сент-Уане синий отряд, человек триста. Они перебили всех шуанов в Гравеле, а ле Муан час назад был расстрелян на деревенской площади, на глазах у всех.

У меня мороз пробежал по коже. Если ле Муан, вожак гравельских шуанов, расстрелян, значит, нам всем придется жить по республиканским порядкам?

– А что, его уже успели судить и приговорить?

– Ну так ведь это у них недолго, ваше сиятельство.

Я взглянула на Бельвиня, и внезапная неприятная мысль промелькнула у меня в голове. Я возвратила себе землю только благодаря влиянию ле Муана в здешних краях, да еще потому, что его угроз все боялись. Но если ле Муан расстрелян, а шуаны перебиты, в силу вступит республиканский закон, по которому Бельвинь является законным покупателем и собственником моих земель, проданных с торгов как национальное имущество.

Я ничего не успела сказать, потому что мельник заговорил снова:

– Деревня вся разграблена, ваше сиятельство, две фермы сожжены, пять человек арестовано. Синие намереваются уйти в Лориан только к утру, так что лучше спрячьте подальше все свое добро! Не пройдет и получаса, как они до вас доберутся. Этого никому не миновать.

– Неужели они осмелятся тронуть нас? Ведь здесь маленькие дети!

– Лучше отправьте их в лес, не то…

Он вдруг бесцеремонно схватил меня за руку, потащил к дороге.

– Глядите-ка, ваше сиятельство! Я вас предупредил.

Я успела подумать, что Бельвинь, вероятно, просто хочет чтобы я с испугу бросила все, забрала детей и навсегда исчезла из здешних краев. Именно потому он нас предупредил. Но эти мысли лишь мгновенным вихрем пронеслись у меня в голове.

Я увидела зарево. Мы стояли на возвышенности, а в долине, вниз по течению реки, где обычно темнота была гуще всего, теперь было светло, как днем. Пылала объятая пламенем мельница. Не мельница Бельвиня, а моя! И я вдруг с диким ужасом осознала, что сейчас, в эту минуту, в огне гибнет не только она, по и весь мой урожай пшеницы, драгоценные зерна, обмолоченные и свезенные для перемолки… Весь урожай! А вместе с ним надежды и тяжелый труд восьми месяцев.

– Это синие! – прошептала я пересохшими губами. – Это они подожгли!

Бельвиня рядом уже не было. Я бросилась к дому, на пороге которого уже стояла встревоженная Маргарита.

– Скорее! – крикнула я на ходу. – Бери на руки девочек, буди Аврору! Ты уведешь детей в лес. Ну, чего стоишь? Быстрее!