— Навьючьте на него еще один тюк, — предложил кто-то из толпы.

— Нет, нет, — сказал Пека Клею, качая головой. — Четырех достаточно.

— Грузите же, — не унимался этот человек. — Держу пари, что он выдержит.

Другие люди в толпе поддержали его, желая увидеть волнующую картину: верблюд несет груз весом в тысячу фунтов.

Клей подошел к Пеку.

— Попробуем, — сказал он арабу.

— Он разозлится, — возразил Пека.

— Разозлится?

— О, да. Когда на верблюда грузят слишком много поклажи, он злится. Он может не встать. Или даже укусить меня.

Клей рассмеялся.

— Попробуем, мистер Аким.

Им овладело тщеславие. Он хотел показать людям, на что способны эти животные. Лейтенант приказал своим подчиненным навьючить еще один тюк, пока араб снова поставил верблюда на колени. Тот подчинился, все еще жуя свою жвачку и храня полное спокойствие. Когда пятый тюк был привязан к верблюду, Пека осторожно прикоснулся палкой к его ногам, побуждая встать.

Но верблюд лишь повернул голову и посмотрел на погонщика.

Пека бросил взгляд на Клея.

— Пять тюков слишком много для него, — объяснил он. — Когда на верблюда грузят слишком много поклажи, он не встает.

— Я заставлю его встать, — крикнул тот человек, который предложил увеличить груз. Он подскочил к верблюду, выхватил у Пека палку и дважды ударил животное. — Вставай же, гадкая тварь! — приказал он. Но верблюд лишь повернул в его сторону голову.

— Я бы не стал его больше бить, — предупредил Пека. — Нельзя заставить верблюда нести такой непосильный груз. Он вас не послушается.

— Если можно заставить слушаться лошадей и мулов, то почему нельзя заставить подчиниться верблюдов? — спросил человек и вновь ударил животное. — Вставай! — зарычал он.

Верблюд втянул голову. Его большие карие глаза в упор смотрели на обидчика. Внезапно голова резко подалась вперед, и изо рта прямо в грудь человека полетел огромный кусок коричневой жвачки. При виде этого толпа разразилась громким смехом. Разъяренный подстрекатель поднял палку, но верблюд оскалил зубы, готовый укусить, и тот, покраснев, как бурак, отпрянул назад и бросил палку. Даже Клей не смог при этом сдержать смех. Смеялся и сержант Джонсон, в душе одобряя поступок верблюда и восхищаясь его способностью нести такую тяжесть. Даже четыре тюка весили очень много. Животное нельзя было винить за то, что оно не захотело нести еще и пятый.

Человек, затеявший это состязание, посмотрел на свою рубашку и скорчил гримасу отвращения.

— Боже, да она воняет, — простонал он, нагибаясь к земле, чтобы поднять щепку и очистить рубашку от жвачки.

Под смех окружающих он бросился к желобу с водой и упал на него грудью, пытаясь смыть с рубашки вонючие остатки. Клей приказал своим людям снять с верблюда пятый тюк, и животное тотчас встало на ноги.

— Сержант Джонсон, отправляйтесь с мистером Акимом и возницей на склад.

Джонсон виновато посмотрел на лейтенанта.

— Я думаю, вы были правы, сэр, относительно того, какой груз могут переносить эти твари. Теперь, должно быть, мулы и погонщики больше не понадобятся.

Улыбка исчезла с лица Клея. Ему послышались нотки грусти в словах сержанта, который, как известно, был очень привязан к своим мулам.

— Ну, это еще неизвестно, сержант, — сказал он. — Вы же знаете, что пока мы только проверяем этих животных. Нам еще предстоит путешествие в Калифорнию. Кроме того, правительство не торопится вводить всякие новшества. Тем временем вам не повредит узнать побольше о том, как надо обращаться с верблюдами.

Джонсон кивнул и взглянул на своих мулов.

— Есть, сэр. — Он ушел вместе с Пекой, а Клей вздохнул и покачал головой, думая о том, что выполняет самое странное задание в своей жизни. Потом он повернулся к подчиненным и приказал готовиться к отбытию, как только Пека и сержант вернутся с развьюченным верблюдом. Он затянулся сигарой и вдруг услышал, что его зовут.

— Лейтенант!

Клей увидел, что к нему приближается местный шериф.

— Я — шериф Эймс, лейтенант, — представился тот, протягивая руку.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

— Лейтенант Янгблад. Чем могу служить вам, шериф?

— Ну, не знаю. Вряд ли вы сможете оказать мне какую-то услугу. Мне кажется, у вас и так хватает тут всяких дел. Вы ведь уже возвращаетесь в Кэмп Верде?

— Да.

Шериф уперся руками в бока.

— Я просто хотел предупредить вас, чтобы вы были поосторожней. В наших местах совершено несколько краж лошадей.

— Я слышал об этом.

— Сегодня утром ко мне пришел один человек и сказал, что у него увели стадо мустангов, которых он не успел даже заклеймить. Он говорит, что в краже, возможно, участвовала женщина.

— Женщина? — Подозрение непрошенным гостем прокралось в душу Клея. Эта красивая сеньорита, с которой он познакомился накануне, — конокрадка? Он уже и до этого, сам того не желая, догадывался об этом.

— Она — мексиканка, — продолжал шериф. — Этот человек говорит, что выскочил, чтобы задержать их, и услышал, как они говорят по-испански. Судя по голосам, это молодые люди — мужчина и женщина. В свете луны можно было разглядеть, что у всадницы длинные волосы. Хорошенько рассмотреть их не удалось, но человек уверен, что это молодые мексиканцы.

Клей вздохнул: внезапно ему стало грустно при мысли, что Нина Хуарес занимается кражей лошадей.

— Шериф, пусть пострадавший осмотрит вон тот загон, — посоветовал он, указав рукой в направлении загона в конце улицы. — При нем есть сарайчик. Вчера ко мне обращались молодые люди — мексиканец и мексиканка — с предложением купить у них лошадей для армии. Осматривая товар, я увидел, что там было несколько неклейменных мустангов и лошади с клеймами. Молодые люди утверждали, что сами отловили их, но при этом явно нервничали. Когда я сказал, что должен сначала поговорить с вами, они, как сумасшедшие, умчались из города еще до того, как я нашел вас. Мне нужно было сообщить вам об этом, но я был так занят с этими проклятыми верблюдами, что решил послать все к черту.

— Похоже, что они и есть те самые конокрады.

— Мне не хотелось бы так думать. Они такие молодые. А девушка к тому же еще и красавица. Просто не верится, что они воры. Вы уверены, что ваш человек говорил лишь об этой паре? Разве там не было целой банды?

— Нет. Он упомянул только двоих. А что?

Клей поправил шляпу, злясь на себя за то, что его так беспокоит судьба красавицы Нины. Да ведь она просто маленькая бандитка.

— Странное дело. Когда они вчера в спешке покидали город, за ними следовало еще пять всадников. Я подумал, что, может, они все в одной шайке. Теперь мне пришло в голову, что эти пятеро преследовали мексиканцев. Может быть, мексиканцы украли у них коней. Что ж, тем меньше проблем будет у нас.

— Согласен. Я буду начеку и обо всем сообщу моему начальству.

— Я сообщу об этом полицейским. За такие дела вешать надо.

Когда шериф ушел, Клей посмотрел на улицу, по которой вчера скакали Нина и Эмилио. Ему стало не по себе от мысли, что Нину Хуарес могут повесить. Собираются ли сделать с ней именно это, или ей уготована другая участь? И вновь помимо воли у лейтенанта возникло глупое ощущение, что он несет какую-то ответственность за юную мексиканку. Нет, он не станет ее ловить, ему следует защищать девушку. Но почему он должен заботиться о постороннем человеке, который к тому же заслуживает наказания?

Клей прошел к загону, где содержались верблюды и, сев верхом на лошадь, стал помогать своим людям выводить животных на дорогу. Вернулся Пека со своим верблюдом, а пострадавшего задиру все еще окружали несколько человек. Он по-прежнему негодовал и кричал, что готов перестрелять этих никчемных уродливых тварей.

Клей улыбнулся. Люди, верблюды и мулы выстроились в ряд, и необычный караван двинулся в том же направлении, в котором покинули город Эмилио и Нина. Их путь лежал в Сан-Антонио, откуда они собирались отправиться в Кэмп Верде. Сержант Джонсон занялся своими мулами.

* * *

— Ты считаешь, что мы, наконец, оторвались от них? — спросила Нина брата. Она высунулась в дверь покинутой хижины, глядя в ту сторону, откуда они только что прискакали.

— Надеюсь, что да. Нашим лошадям нужен отдых, — ответил Эмилио. — Им тоже придется дать отдых своим лошадям. После того, как мы так долго ехали по реке, им вряд ли удастся обнаружить наши следы.

Нина вздохнула, опускаясь на пыльный пол хижины.

— О, Эмилио, не нужно было красть у них лошадей. Они не отвяжутся от нас. Ты будешь убит, а я буду желать своей смерти.

Эмилио отвернулся. У него на душе было тяжело: он чувствовал, что совершил большую ошибку. Он любил свою сестру и опасался за ее судьбу, но иногда она чуть ли не раздражала его, потому что создавала проблемы, которых бы у него не было, не будь ее рядом с ним. Они слишком увлеклись местью своим врагам. Теперь их собственные жизни оказались в опасности.

Самому себе Эмилио признавался, что любит опасность. Ему льстила его скандальная слава ловкого конокрада. Когда-нибудь он станет таким же богатым и влиятельным человеком, как Эрнандес. Однако достичь этого нелегко, имея при себе такую обузу, как Нина. И все же он не хотел бросать сестру. Ситуация сейчас казалась ему неразрешимой. У них не было денег, и другого выхода, кроме воровства, он не знал.

— Они не найдут нас. Пусть считают, что мы направляемся на север. Завтра же свернем на юг и вернемся в Мексику. Поживем там какое-то время, подыщем себе какую-нибудь работу. Джес Хьюмс не знает, где находится наш дом. — Эмилио вынул из-за пояса револьвер и подошел к окну. — Отведи лошадей за холм, чтобы их не было видно с дороги. Расседлай их — пусть немного охладятся — и принеси сюда наши вещи. Пора бы нам уже перекусить.

— Но у нас почти не осталось еды.

— На сегодня хватит. Мы не можем развести огонь, нельзя и подстрелить кролика. Если мы выедем отсюда завтра утром и сможем два дня без помех продвигаться на юг, то все будет нормально. Там я найду какую-нибудь еду.