Карл подошел ко мне и взволнованно воскликнул:

— Если он сделает к ней еще шаг, я сшибу его с ног!

Я непринужденно ответила:

— Думаю, ваше величество, он хочет за ней поухаживать, а если так, я сама сшибу его с ног.

Карл фыркнул.

— Да не де Гиз! Эдуард! Смотри, как он возле нее увивается.

Я досадливо прищелкнула языком.

— Господи ты боже мой, Карл! Эдвард соскучился по сестре, ведь он так долго был на войне. А что до герцога де Гиза, то пойми наконец: твоя сестра достигла брачного возраста. Сейчас я подыскиваю ей подходящую партию. Да и тебе тоже.

Карл простонал:

— Как мне это противно, maman!

— Ты должен думать о троне, — сказала я. — Нужны наследники.

Король кисло взглянул на брата. Тот смеялся вместе с Марго и молодым герцогом.

— Пусть Эдуард подарит тебе наследников, — заключил Карл и отошел.

Я снова стала наблюдать за Эдуардом. К их компании присоединились два молодых человека, одного из них звали Роберт-Луи, другого — Линероль, оба приятельствовали с герцогом Анжуйским. Глаза Марго вспыхнули, когда она увидела Линероля. Он был чисто выбрит, и это подчеркивало его красивые высокие скулы, безупречную кожу и очаровательную ямочку на подбородке. Он поклонился моим детям элегантно и свободно. Я обратила внимание и на безупречность его одежды.

Роберт-Луи был другим. Его светлые волосы были почти белыми, нос — маленьким и круглым, а губы — грубыми. На нем был белый атласный дублет и плащ из розового бархата. Поклонился он быстро и неуклюже, схватил Эдуарда за руку и, судя по всему, неудачно сострил, отчего кардинал Лотарингский неодобрительно вскинул седые брови. Однако Эдуард рассмеялся и хлопнул Роберта-Луи по спине. Шутник самодовольно усмехнулся.

Спустя несколько часов я заметила Эдуарда одного, возле фонтана. Я подошла к нему и почувствовала сильный запах флердоранжа.

— Сегодня от тебя, слава богу, аромат более приятный, — весело промолвила я.

Он мне рассеянно улыбнулся, потому что в этот момент смотрел на Карла и Марго, которые гуляли под руку по залу.

— Моя сестра сейчас нарасхват.

— Карл говорит, что не женится, — сообщила я. — Он считает, что наследников мне следует ждать от тебя. — Я сделала паузу. — Я много думала о подходящей для тебя партии. Написала Елизавете Английской, и она заинтересовалась.

Эдуард вздрогнул, выйдя из задумчивости.

— Эта корова? Если хочешь наследников, то могла бы найти и получше, а не лысую хромую каргу.

— Эдуард, — произнесла я, — ты будешь королем Англии.

Сын протяжно вздохнул.

— Ради тебя и Франции я готов пойти на что угодно, но только не на это.

— Если не Елизавета, то кто? — не отставала я.

— Никто, — отрезал Эдуард и вернулся к де Гизу и Линеролю, которые вились вокруг Марго.


Отказ Эдуарда я расценила как наглость и собралась еще раз побеседовать с ним вечером, однако гости не давали мне проходу. Совсем стемнело, но гуляки — включая Эдуарда — все еще не угомонились. Я тоже осталась, мне было важно, чтобы сын меня выслушал.

Наша победа при Жарнаке обещала оптимистические переговоры с гугенотами. Я верила, что война окончена.

Однако накануне чествования Эдуарда мне приснился сон с тысячами стонущих невинных людей. Проснулась я в ужасе и до утра не сомкнула глаз, лихорадочно размышляя, как предотвратить войну между гугенотами и католиками.

В конце концов я приняла решение. Брак моей дочери Елизаветы с Филиппом Испанским окончился длительной войной. Дипломатические браки часто использовались для заключения мира с бывшими врагами. Но Карл с его мрачным нравом наверняка бы оскорбил и даже унизил невесту-протестантку. Эдуард был более гибок и не мог позволить себе такое отношение к женщине. А Елизавета Английская была единственной достойной его кандидаткой.

Мы с Генрихом поженились, когда нам было по четырнадцать лет. Карлу уже стукнуло двадцать, а Эдуарду скоро должно было исполниться девятнадцать. Как мать и как королева я была терпелива, но ждать дальше было нельзя.

Я вышла на балкон. Внизу во дворе горели огни, сотни ламп в самшитовых чашах; луна отражалась от струй фонтанов. Я опустила веки и невольно вспомнила мужа — каким же он был красивым, когда стоял возле этого фонтана — молодой солдат, вернувшийся с войны.

Шорох внизу заставил меня открыть глаза. Перед низкой живой изгородью две темные мужские фигуры крались навстречу друг другу. Их пальцы соединились, один человек притянул к себе другого и крепко обнял. Лица слились в долгом поцелуе. Человек пониже оторвался и стал шептать — слишком тихо, слов было не разобрать, но в голосе слышались стыд и печаль.

Другой человек молчал, потом сам подал голос. Наконец стало тихо, пара застыла, словно статуя, но в следующее мгновение мужчины кинулись друг к другу.

Высокий подвел своего приятеля к изгороди и развернул. Теперь они смотрели в одну сторону. Тот, что пониже, взглянул через плечо, будто протестуя, но после прикосновения любовника наклонился вперед и оперся локтями на подрезанную изгородь. При этом с его головы свалился берет.

Высокий мужчина встал позади него и закопошился в одежде. Движение бедер — и затененные фигуры слились в единый многоногий силуэт. Согнутый человек издал резкий чувственный крик. Партнер зажал ему рот рукой. Низкий мужчина держался за изгородь, а высокий скакал во весь опор.

Следовало бы оставить их предаваться страсти, но мне стало очень любопытно. Со стороны это свидание не отличалось от свидания мужчины и женщины. Тот же ритм: рысь, легкий и наконец быстрый галоп. В завершение «ездок» ухватил своего «коня» за бедра, подался назад и хрипло выдохнул.

Высокий отступил, его партнер выпрямился и закрыл лицо руками.

Тот, что повыше, обнял любовника и что-то тихо ему говорил, пока тот не успокоился. Они поцеловались и быстро пошли назад, к зданию.

Когда невысокий приблизился, я спряталась в тени. Свет факела упал ему на лицо, красивое, гладкое, бритое лицо с ямочкой на подбородке, — Линероль. Он приложил руку к голове, понял, что забыл берет, и быстро побежал к изгороди искать пропажу.

Высокий шагал дальше. Когда его осветили факелы, я увидела лицо — длинный прямой нос, черные глаза, сверкающие, точно бриллианты, свисавшие из его ушей.

Мой Эдуард, мой ненаглядный мальчик. Я не пришла в ужас, мне лишь стало грустно, ведь королевскому дому Валуа грозило исчезновение.


За несколько часов до рассвета меня поднял с постели гортанный рев. Мадам Гонди тоже услышала звук и выскочила из своей комнаты. Крик все приближался, и вскоре я узнала голос короля.

— Шлюха! Как ты могла меня предать?

Раздался удар, за ним последовали неразборчивые женские всхлипы. Я выглянула из аванзала. В коридоре стоял Карл. На нем было шелковое трико и нижняя рубашка. Он держал за руку Марго, а когда я распахнула дверь, он толкнул свою сестру ко мне.

— Иди к своей матери, шлюха! — заорал он. — Расскажи ей, как ты нас осрамила!

Марго упала на колени и схватила меня за руки. На ней была лишь хлопчатобумажная ночная рубашка, волосы волнами спускались по спине.

— Он совсем обезумел, maman! Помоги мне!

Я убрала с ее щеки темную прядь и увидела, что плечо ее рубашки порвано. На красной вспухшей коже виднелись следы верхних зубов моего сына.

— Ты ее укусил, — гневно произнесла я, глядя на Карла.

— Скажи матери почему! — скомандовал он.

Марго молчала, и тогда он треснул сестру по затылку.

— Скажи почему!

Она застонала, и я выставила перед королем ладонь, требуя остановиться.

Марго зарыдала, она совершенно потеряла контроль над собой.

— Он шпионит за мной, maman. Даже когда я в постели.

— Потому что ты шлюха, — обвинял Карл. — Потому что в твоей кровати был мужчина, ты с ним спала!

Он схватил сестру за волосы, оттянул назад ее голову и молниеносным движением снял с пояса тонкий серебристый предмет. Глаза его излучали тот же нечеловеческий блеск, который я видела у него на охоте. Я вспомнила, как изо рта у него свисали заячьи внутренности.

— Ты не понимаешь. Я ее люблю. — Он взмахнул кинжалом совсем рядом с нежной шеей Марго. — По крайней мере, любил, пока она мне не изменила. Ты, сестренка, впервые почувствовала член между ног? Больно было? Или тебе понравилось, потому что ты шлюха? Мы жаждем правды! Это был Генрих де Гиз?

— Никого не было, — запротестовала Марго.

Когда Карл снова поднял кинжал, я заслонила Марго своим телом и ударила сына по руке. Кинжал со звоном упал на мраморный пол и улетел к двери.

Карл накрутил волосы сестры на руку и с силой рванул. Марго застонала и стукнулась об пол. Карл зажал в кулаке длинную густую прядь, словно трофей.

Марго поднесла ладонь к затылку, ее пальцы окрасились кровью. Я попыталась оттолкнуть от нее Карла.

Быстрый, точно змея, он поднял на меня руку и попал в челюсть. Мои ноги подкосились, я ударилась затылком о каменный пол и на какое-то мгновение потеряла сознание. Очнулась, услышав, что кто-то хрипло кашляет и не может остановиться.

Я села. Марго прижимала ладони к окровавленному затылку. Карл согнулся и кашлял. Из его рта на пол вываливались кровавые сгустки, тем не менее он тянулся к кинжалу.

Спотыкаясь, я бросилась к сыну. Он подоспел к кинжалу первым, торжествующе на меня посмотрел и нагнулся за оружием.

Когда его пальцы сомкнулись на рукоятке, чья-то нога прижала к полу его кисть. Я подняла глаза и увидела Эдуарда. Он был в том же костюме, что и на приеме.

— Maman, Марго! Боже, он вас избил!

Эдуард заметил на полу длинную запачканную кровью прядь волос и сморщился, словно она была сорвана с его головы.