— А кто тебе нравится? — увлеклась Ксюша.

— Джош Хартнетт, но только в «Факультете»… Ну и… — Маша серьезно задумалась. — Слушай, а тебе не кажется, что с секс-символами какой-то абзац? Что-то я ни одного нормального мужика не могу вспомнить, кроме Пола Беттани — и то он на любителя… Не можем же мы всерьез рассматривать кандидатуру Джейка Джилленхола?

— Не, не можем… — Ксюша замахала руками. — Ни в коем случае! Лучше будем Рому Зверя рассматривать!

— Да! Или Стаса Пьеху!

— Слушай, а если бы ты сама была кинозвездой, ты бы как жила? — с таким серьезным видом спросила Ксюша, словно обсуждала наличие в Иране ядерного оружия, а также варианты мирного урегулирования конфликта без силового вмешательства США.

— Ой… — Маша закатила глаза. — Да, кстати, какой звездой — нашей или американской?

— И нашей, и голливудской, — уточнила Ксюша.

— Ну, я бы обязательно основала свою модную марку — только не такую отстойную, как у Милы Йовович…

— Да уж, это просто крах великой иллюзии! — отчаянно закивала Ксюша.

— Ну, открыла бы свой ресторан — это был бы недорогой, но классный ресторан русской кухни, по ценам — как «Якитория», но только без дурацкого русского колорита, никаких национальных костюмов, никаких красных скатертей… С перспективой развития в сеть ресторанов. Купила бы домик во Франции рядом с Джонни Деппом и Ванессой Паради и ходила бы к ним в гости в шлепках и шортах. А зимой жила бы в Лондоне, на втором этаже двухэтажного дома где-нибудь в Сохо. Вот. Такие у меня скромные планы.

Они еще поблаженствовали минут двадцать, запили вино эспрессо, после чего Ксюша поспешила в офис, а Маша соврала, будто ей срочно нужно купить летние туфли, и пошла в сторону магазина. Для достоверности она даже зашла в магазин, позвонила оттуда на работу и, чертыхаясь, сообщила, что звонили от сотового оператора — их не устраивает макет рекламы, они требуют личной встречи, и она, Маша, едет прикрывать собой брешь. После чего Маша позвонила девушке из рекламного отдела сотового оператора, с которой успела подружиться, объяснила, что она «сейчас у них» — часов до пяти, вышла из магазина и пошла к метро. От Лубянки до Комсомольской проще было добраться на метро — чтобы на работе не слишком волновались, если она застрянет в пробке.

Спустя четверть часа Маша шла вниз, к Каланчевке, где возвышался здоровенный офисный центр, в котором целый этаж занимала «Би-би Анд Уай». Прямо из лифта Маша попала в просторный холл, в котором располагалась широченная стойка с тремя секретаршами: пиджачки, джинсики, туфли на небольшом каблуке, хорошие стрижки — а также несколько кожаных диванов, кресел и стеклянных журнальных столов — что-то вроде зала ожидания. В специальных стойках лежали журналы и газеты — и не за декабрь 2003 года, как это принято в приемных, а самая последняя пресса. Предупредительная секретарша с длинной челкой мгновенно сделала Маше кофе, положила на тарелочку шоколадных конфет «Линдт», два крошечных пирожных, сливки и сахар, и только Маша доела последнюю конфету, ее пригласили.

Маша особенно не волновалась — она была уверена, что с ней будет общаться эдакая среднестатистическая девушка из отдела кадров: шифоновая блузка в цветочек, строгая юбка — обычно серая, простые, но качественные туфли на шпильке… Чем вас не устраивает текущее место работы? Сколько бы вы хотели зарабатывать? Что вы знаете о нашей компании? Почему обратились к нам?

Но ЭТОГО она не ожидала. Во-первых, ее провели не в отдел кадров, а в самый дальний кабинет, на двери которого не было ни номера комнаты, ни другой таблички. За дверью оказалась еще одна приемная — с окном до пола, с белым ковром на весь пол, белыми стенами и белыми шкафами, с белой глянцевой стойкой, за которой сидела рыжеволосая девица в белой водолазке без рукавов, и, как выяснилось позже, белых джинсах. Все белое. На стенах же висели черно-белые фотографии знаменитостей 50-х: Мерилин Монро, Марлен Дитрих, Одри Хепберн… Секретарша вся-в-белом проводила Машу до вторых дверей, постучала, придержала створку, и за огромным белым столом Маша увидела… девицу из бара.

— Добрый день, меня зовут Тина, — не вставая с кресла, разумеется, белого, представилась та.

От обилия всех оттенков белого у Маши разбежались глаза — было такое ощущение, словно они находятся в спальне. Возможно, это был именно тот эффект, которого добивалась Тина, — во всем окружающем было нечто интимное, на широких диванах хотелось валяться, желательно без трусов, а на сверкающем столе — заниматься чем-нибудь неприличным.

Тина тем временем, нахмурившись, рассматривала Машу.

— У меня такое впечатление, что мы знакомы, — заявила она.

Сказать — не сказать?

— Я видела вас в «Маккафе», — призналась Маша и подумала: «Интересно, что такая шикарная девица делала в „Маккафе“?

На Тине были стильные черные брюки, умопомрачительный хипповый пиджак — весь в каких-то тесемках, и роскошные туфли. Все черное.

— Простите, не помню… — Тина развела руками. — Ну, ладно… Главное, что меня заинтересовало ваше резюме. У нас как раз есть вакансия креативного менеджера, так что если вы пройдете тест, я вас возьму на испытательный срок с зарплатой в две тысячи долларов.

Маша постаралась сдержаться, чтобы не открыть рот.

— А после испытательного срока какая зарплата? — строго поинтересовалась она.

— Две с половиной, потом три, плюс премии, — спокойно ответила Тина, словно в любой уважающей себя компании рядовым «креативным менеджерам» платили три тысячи баксов.

Маша все-таки удержалась и не бросилась облизывать Тине ноги с воплями: «Возьмите меня прямо сейчас! Я согласна работать два испытательных срока подряд — первый месяц за тысячу долларов!»

— Давайте я вам покажу офис, — сказала Тина. — Мы работаем и с пиаром, и с рекламой. Также мы организуем праздники, презентации, и вот как раз на презентации я бы и хотела вас бросить. Здесь — рекламный отдел, — Тина открыла стеклянную дверь в большую комнату, где сидели шесть девушек.

В комнате, в противовес кабинету Тины, не было ничего белого: светло-зеленые стены, столы светлого дерева, обыкновенные серые офисные кресла и просто невозможное количество всяческой ерундистики — картинки, коврики, фотографии, различные лампы, мягкие игрушки, цветы — в горшках и вазах… У Маши зарябило в глазах. Заметив Тину, девушки лишь кивнули, но дела свои не прекратили — даже полная шатенка, которая пила чай с пончиками. Обычно, когда к своим сотрудникам заходила Лена, еду, косметику, личные записные книжки прятали в стол и дружно, как зомби, смотрели на начальницу. Самые беспринципные заискивающе улыбались.

Но здешние девицы лишь с ног до головы осмотрели Машу — впрочем, вполне дружелюбно, и вернулись к делам, не обращая внимания на начальницу. В том, что Тина — самая главная здесь начальница, Маша не сомневалась. Такой кабинет, отдельная секретарша… Они прошли дальше, и Тина показала Маше другой офис — как выяснилось, творческий отдел, где сидели три девушки и четыре молодых человека. Они миновали еще несколько дверей, а потом Тина открыла ключом одну комнату и сказала:

— А вот твой кабинет.

И тут Маша не выдержала. С каким-то утробным звуком она зашла в кабинет, потрогала стол, стул, ахнула, оглянулась на Тину и промямлила что-то вроде:

— Вот это да…

Большой кабинет, метров двадцать, заливал солнечный свет — одна стена была стеклянной, и там было все: удобный красивый офис, диван для гостей, мини-бар, картины, шкаф для одежды…

— Ничего себе! — выдохнула Маша.

— Ну, только не думайте, что я такая добрая мамочка, которая заботится о сотрудниках. Я мегера, фурия и страшная стерва, а все это… — Тина взмахнула рукой. — Для клиентов. К сотрудникам я беспощадна и выжимаю из них все соки. Это вам на будущее. В общем, пойдемте, я отдам вам тест — если пройдете, будете заниматься этими проектами.

Тина вручила Маше папку с отксеренными бумагами — в метро, по дороге обратно, Маша обнаружила, что один клиент хочет с шиком отпраздновать десятилетие завода по производству пластиковых плечиков для одежды, а второй собирается вывести на рынок новую марку русской косметики. Спрятав папку поглубже в сумку, Маша чуть не умерла, вспомнив, что сегодня у нее свидание с Артемом. Не может быть у человека столько счастья!

На работе Маша с трудом высидела до шести, ровно в восемнадцать ноль-ноль сорвалась с места, первый раз в жизни гнала до дома, не обращая внимания на правила дорожного движения, — даже проехалась по разделительной полосе, отчего почувствовала себя преступницей международного уровня, взлетела на шестой этаж, захлопнула дверь и прямо в коридоре сорвала с себя одежду. Волосы на ногах — срочно брить, брови — выщипывать, ногти — перекрашивать… Интересно, за час она успеет накачать пресс так, чтобы было как у Ферджи? Черт, ну почему нет скорой косметической помощи — приезжает бригада, и минут за сорок делают всю эту грязную работу: эпиляцию, пилинг, укладку… С чего начать? Если бриться эпилятором, не успеешь с укладкой, если не уложить волосы, станешь похожа на веник… И вообще, почему она всегда знакомится с мужчиной, когда у нее кошмар на линии бикини?

Наконец чистая, гладкая, накрашенная, с красивой прической, Маша вышла из ванной, вытащила из шкафа любимые джинсы и к невыразимому ужасу заметила, что задница у нее по форме напоминает чемодан. Откуда, о боже, откуда все это взялось? Разве можно с такой задницей идти на свидание?! Маша отшвырнула джинсы, порылась в гардеробе, выудила летящую шелковую юбку, но ей показалась, что в этой юбке она похожа на стог сена — что, кстати, не лишает публику возможности любоваться ее беспрецедентной задницей-чемоданом. Перерыв все вещи, Маша вернулась к джинсам, которые дополнила супершпильками — единственной моделью, которая была куплена просто так, потому что «должна это купить». Туфли были невероятной красоты, но ходить на них не было никакой возможности — Маша шаталась, держалась за стенку и думала лишь об одном — о кроссовках. Зато на шпильках она выглядела стройной. Дополнив наряд полосатым свитером от «Сони Рикель» с большим вырезом и свободными рукавами три четверти, Маша почувствовала, что вот теперь не стыдно появиться в обществе Ферджи или Джей Ло, нанесла еще один слой блеска на губы, села на диван, включила телик и тупо уставилась на экран, совершенно не понимая, что там, на МТВ происходит.