— Я к Тине, вас предупреждали!

С большой неохотой тетка пропустила посетительницу, бормоча под нос какие-то ругательства, захлопнула дверь и вернулась к себе за шторку. Зоя принюхалась — из-за шторки, отделявшей вахтершу, попахивало чем-то подозрительным — свежим мясом, что ли… Зоя поежилась и начала спускаться по лестнице, которую смело можно было менять на эскалатор — таким длинным и неудобным был спуск. Крутые деревянные ступени, сырые каменные стены, редкие свечи в покрытых патиной бронзовых канделябрах — все это было немного жутковатым, особенно если учесть странное урчание, похожее на рычание, доносившееся непонятно откуда.

Очутившись внизу, на небольшой площадке перед тяжелыми дубовыми дверьми, Зоя вдохнула, выдохнула и потянула на себя левую створку. Когда она переступила порог, у Зои подкосились колени — стоило войти в комнату, как музыка обрушилась на нее, словно ливень.

В просторном, но не очень большом зале, который как был подвалом — пусть со сводчатыми потолками, — так им и остался (на стенах, кажется, даже виднелась плесень), все дрожало от готического рока. За длинными столами на стульях, очень похожих на электрические — внешне, по крайней мере, сидели отвратительные, с точки зрения Зои, типы: мужеподобные девушки в сетчатых майках, ремнях с шипами, в джинсах на уровне паха — руки у них до плеч были в татуировках и браслетах; девушки в таких коротких черных платьях, что виднелись трусы; девушки в кожаных платьях без рукавов — с неприличными декольте; девушки в прозрачных нарядах и кожаном белье… Молодые люди с черными, как вороново крыло, ирокезами; молодые люди с черной губной помадой и черными тенями; молодые люди в кожаных шортах и с проколотыми сосками; молодые люди в черных костюмах, черных рубашках и черных же галстуках — у которых на руках было больше бриллиантов, чем в Алмазном фонде…

— Что, не похоже на «Третьяков Спа»? — послышался сзади женский голос.

Зоя вздрогнула и обернулась.

Тина была в строгом черном костюме — правда, с ошеломительным вырезом на груди. По сравнению с остальными выглядела она довольно скромно. Правда, кожа у нее была какая-то бледная, а глаза стали совершенно черными — будто пустыми.

— Мы можем уединиться? — поинтересовалась Зоя.

Тина пожала плечами и стала бесцеремонно протискиваться сквозь толпу — а Зоя вслед за ней. Они прошли за барную стойку, где ни на одной бутылке не было этикетки, Тина толкнула стеллаж с напитками — за ним открылся проход, за которым обнаружилась еще одна лестница. Девушки спустились вниз на три пролета и очутились в комнате с камином, диваном, креслами и кушеткой. На полу лежала местами облысевшая тигровая шкура, одну стену украшала картина с какими-то чудовищами, а на небольшом круглом столике со стеклянной столешницей и бронзовым основанием валялись карты, стопкой стояли грязные тарелки и несколько пустых винных бутылок.

Они сели.

— Ну! — поощрила Зою Тина, развалившись на кушетке.

— Я решила с тобой поговорить, так как однажды ты была на нашей стороне, — не очень уверенно начала Зоя.

Тина закатила глаза и развела руками.

— Слушай, может, не стоит и начинать? — спросила она. — Это было тысячу лет назад, все изменилось, и если ты решила воззвать к воспоминаниям о былом, то я хочу предупредить — в этом нет никакого смысла!

— Не совсем, — нахмурилась Зоя. — Я просто хочу с тобой кое-что обсудить.

— Мы выигрываем, — усмехнулась Тина. — Ты пришла просить форы? Не дам. Не дождешься.

— Тина! Ну ты же знаешь, что это такое — быть на вашей стороне и на нашей! — воскликнула Зоя.

— Давай определимся! — предупредила Тина. — Меня не перекупили. Я ушла по идейным соображениям.

— Хорошо. Я помню, — успокоила ее Зоя. — Но скажи мне, зачем вам все это нужно? Тебе? Не всем, только тебе?!

Тина вздохнула, откинулась на спинку кушетки и задумалась.

— А почему нет? — наконец произнесла она. — Вдруг это все изменит? Кому сдалась эта нелепая Земля? Люди — тупые животные, забыли об искре божьей: гадалка, которая раз в год предугадывает судьбу, для них — высшее чудо, многие не верят в Бога, другие не верят в Дьявола, все хотят в Рай, вредят друг другу, убивают, насилуют, цель их жизни — съесть как можно больше суши, купить самый красный автомобиль и выпить самого дорогого шампанского. Где духовность? Кто из них мечтает познать тайну мироздания? Кто верит в то, что может пройти по воде? Кто ощущает, что использует одну тысячную своих возможностей? Деградация, порок и ничтожество. Пора кончать с этим. А потом твой босс сотворит новую планету, нового человека — возможно, новое человечество станет более творческим, гуманным и просвещенным. Знаешь, Зоя, это как раз тот случай, когда проще родить новых, чем отмыть старых.

Зоя вскочила с места, всплеснула руками и воскликнула:

— Но Тина!..

— Подожди! — прикрикнула та. — Дай мне договорить. Не люди придумали этот мир. Ты помнишь, что было в Революцию?

— В какую? — буркнула Зоя.

— В местную, социалистическую! — не дождавшись ответа, Тина продолжала: — Крестьяне, солдаты, бандиты врывались в профессорские квартиры, топтали грязными сапогами английский паркет, сморкались в шторы, в ванной солили огурцы и жгли дорогую мебель. Так же и сейчас — люди топчут, жгут и уничтожают мир — они ненавидят эту совершенную планету, потому что ощущают собственное бессилие. Бессилие бездельников и невежд, решивших, что у них есть власть. Но у людей нет власти над прекрасным, потому что оно создано не ими. Это как Содом и Гоморра. Как Римская империя. Как Третий рейх. Их можно было только уничтожить.

— Знаешь, в чем твоя слабость? — Зоя подалась вперед.

Тина подняла брови, словно задавая вопрос.

— В том, что вы, как маленькие дети, сначала строите песчаный замок, а потом ломаете его! Просто потому, что вам это нравится! Потому что не цените усилий! Чужих, заметь, усилий! Знаешь, есть люди, которые всегда начинают новую жизнь — на свободу, понимаешь ли, с чистой совестью! Вы не верите в прошлое, вы не верите в историю — поэтому, мать твою, вы — Зло! Это вы ломаете старые дома, это вы строите функциональные города из стекла и бетона, это вы на месте театров воздвигаете казино!

— Ой-ой-ой… — Тина замахала руками. — Вам всегда не хватает аргументов — надо уже с этим смириться!

— А вам совести не хватает! — выкрикнула Зоя, но отчего-то успокоилась и упала в кресло.

— Ты думала меня уговорить? — поинтересовалась Тина.

— Какая теперь разница?!

— Знаешь… И вы правы, и мы правы — поэтому мы никогда не договоримся. Я была твоей подругой, поэтому единственный совет, который могу дать, — не сдавайся! Ты же борец!

— Ага…

— Если ты веришь, что добро побеждает зло, — сражайся. Или ты не уверена? А? — прищурилась Тина. Зоя молчала. Тина хлопнула себя по коленке и расхохоталась. — Так и знала! Вам просто не хватает веры! И чего же ты хочешь, моя дорогая?

— Что ты знаешь о вере… — с презрением произнесла Зоя и встала.

— Больше, чем ты! — усмехнулась Тина. — Я верила в Добро, я верю в Зло…

— А я верю в людей! — рявкнула Зоя. — Вы сначала должны все разрушить, чтобы потом мы на развалинах построили новый мир! Это глупо! Сколько лишних усилий! — она всплеснула руками, развернулась и вышла из комнаты.

— А я тебя поддела! — крикнула Тина ей вслед, но Зоя не ответила.

Она прошла через зал, по ходу заметив, что кое-кто из клубных завсегдатаев уже оскалил зубы, вышла на улицу, вдохнула воздух — до того влажный после дождя, что им тяжело было дышать, и с недовольством уставилась на красную, как солнце на закате, луну. Луна висела низко и была настолько неестественного цвета, что наблюдательные прохожие останавливались и с удивлением обменивались впечатлениями.

— Что-то будет… — пробормотала Зоя.

Словно очнувшись, оглядела свое платье — миленький наряд из розового шифона, фыркнула, завела машину и рванула на Лубянку. Остановилась у магазина «Дольче&Габбана», огляделась по сторонам и прошла сквозь стеклянную витрину.

— Ангелы Ада, черт побери! — бормотала она, перебирая одежду.

Выбрав белые брюки в обтяжку, белую рубашку с коротким рукавом и белые босоножки, Зоя сорвала бирки, положила их на кассу вместе с деньгами, написала записку: «Не надо никому ничего говорить. Проблем не оберетесь», вышла из магазина тем же путем, что и вошла, и позвонила знакомому парикмахеру. Выйдя через час от мастера с короткой стрижкой, посмотрелась в ближайшую витрину и осталась довольна — от позитивной обаяшки не осталось и следа. Из стекла на Зою смотрела решительная спортивная девушка со стальным взглядом.

— И она мне втирает про веру! — фыркнула она. — Проститутка…

Глава 9

На следующий вечер Тина взяла Машу и Сашу на закрытую вечеринку в честь нового обувного магазина — вечеринка проходила в «Четырех ангелах», небольшом двухэтажном ресторане на Покровке. Были только избранные звезды и любимые покупатели. Тина устроила презентацию одной левой — по дружбе, но гости, казалось, были счастливы.

— В таких вопросах главное — не жмотничать, — прошептала Тина Маше. — Смотри — здесь почти все знакомы, общаются, смеются, половина — знаменитости, выпивка — лучшая на свете, еда — пальчики оближешь, для мальчиков — модели… — Тина незаметно указала на молодых девушек с внушительным размером бюста. — Для девочек — танцоры… — Тина кивнула на мускулистых красавцев в джинсах на бедрах. — Скоро приедут «Ума Турман», Трахтенберг, а за ним Фриске. Потом будут щедрые подарки для гостей…

— Туфли? — ахнула Маша.

— Нет, но хорошие подарки, богатые — и журналистам, и гостям, — со значением произнесла Тина. — В общем, незабываемые ощущения. Все они будут чувствовать себя облизанными, а на следующий день поедут в магазин, как к себе домой, — с десятипроцентной скидочной картой.