— Тише, разве он может тебя приласкать так же, как я? — раздеваю её до гола, и она мне полностью подчиняется, обычно так всегда бывает. Заношу её в дом, и кладу на стол, а потом выливаю на её тело виски.

— Что вы делаете? — она смотрит на меня с непередаваемым обожанием, мои глаза пронзают её насквозь:

— Я ласкаю тебя малышка, ты так испугалась в лесу, надо успокоить твоё сердечко, — раздвигаю ей ноги и впиваюсь в её клитор. Она выгибается и тут на лестнице я слышу шаги.

— О да! — она стонет, и от этого возбуждаются мои браться. Они подходят к столу и смотрят с вожделением, как я доставляю ей удовольствие

— Алик? Ты здесь?

— Да любовь моя. Познакомься с моим братиком, он у нас в семье самый старший, как тебе его язычок? — брат хватает её за подбородок и пробивает своим взглядом. А я входил в неё своими пальцами, и она уже потерялась в стонах. Кончает, я ставлю её раком, царапаю спину, и вхожу так сильно, что она не может больше сдерживаться.

— Это божественно. О да.

— Ты ещё не попробовала моих братьев. — кончаю ей на спину, а потом передаю эстафету им. — Затрахайте её как следует, хочу, чтобы она была выжитым лимоном.

Алик входит в неё, и она едва сдерживается, чтобы не потерять сознание.

— Я чувствую себя шлюхой. — из её губ доносится стон, и нас это всех веселит.

— Ты и есть шлюха. Скажи, чей член тебе нравится больше? — хватает брат её за волосы, и я не могу не выразить своего восхищения, он отлично справился со своей работой. Точная копия братишки. Потом пришла очередь нашего младшенького Власа. Мы драли её, как кошку два часа, а потом, когда она была полностью измучена, уложили в кровать. А завтра, она устроит представление нашим гостям.


От лица Ксюши.


— И не забудьте написать сочинение, — говорит нам профессор по-русскому языку, а у меня в мыслях, вчерашние рыдания мамы. С тех пор как пропала наша Аня, мы места себе не находим.

— Ксюш, что с тобой? — спрашивает у меня Оля, мы с ней дружим с первого взгляда.

— Сестра у меня пропала, мама стоит на ушах. Я так боюсь, — сама вспоминаю машину, в которую она садилась.

— Да уж, тут ничего не скажешь. Ты не смогла запереть её в комнате, когда она намылилась к своим парнишкам? — шепчет она мне на ухо, чтобы нас не заметил учитель.

— Она мне говорила про какой-то парк Дальверо — в моём голосе паника, я так сильно соскучилась по ней, что у меня сердце разрывается от боли.

— Не вздумай туда ходить. Ты с ума сошла? Там же так опасно, — отговаривала меня моя Оля. А я уже смотрю на часы, мне нужно помочь маме, сегодня как раз пятница.

— Не знаю, ты бы видела, как мама убивалась. Ладно, мне пора.

Как раз прозвенел звонок, и лекция закончилась. спускаюсь в раздевалку, чтобы переодеться. На улице ловлю своими ладонями первый снег. Как же я люблю такую погоду. Возвращаюсь домой, мама собирается на вечернюю смену в больницу.

— Вот Ксюш, эти пирожки. Не могу я идти торговать, в мыслях одна Аня, а вдруг её убили? — она была такая бледная, и я решила её успокоить.

— Она вернётся, мамочка, я тебя очень прошу, ты главное только не расстраивайся, итак на упоительных сидишь, — обнимаю её, как же сильно я её люблю. Складываю все пирожки в пакет, и иду на рынок, где обычно мама торгует ближе к выходным. Нам абсолютно не хватает денег, с её мизерной зарплатой медсестры. А так мы можем немного перебиваться, и откладывать себе на жизнь. Как назло народу сегодня было не так много, поэтому я решала пойти на шоссе. Там обычно в пробке, люди, довольно охотно покупают еду. Подхожу к первой машине, там как раз была одна семейная пара.

— Здравствуйте, а не желаете пирожков? С яблочным варенье, а также с мясом.

— Давай нам четыре штуки с мясом, — улыбается пара, и я быстро им заворачиваю их в пакет, отхожу назад и чуть не попадаю под машину, которая чудом остановилась. Пакет с пирожками падает на землю. Только этого не хватало. Из машины выходит высокий мужчина в длинном пальто, на его глазах тёмные очки. Почему мне так страшно? Когда он их снимает, я теряю дар речи. Он похож на дьявола.

— У тебя глаза есть? — хватает он меня за запястье, и я чувствую, страшный поток мурашек, такого со мной ещё не было.

От лица Ксюши.

— Простите, я просто не видела вашу машину. Не желаете пирожков? — надеваю на своё лицо улыбку, и поднимаю пакет. Вижу, что плохи мои дела, ой как плохи.

— Вкусные? — он опускает свой взгляд на мои губы, и у меня трясутся руки, будто я сама стала пирожком.

— Да, очень. Попробуйте, — протягиваю ему тот, который с мясом. Он его откусывает, и при этом не отрывает своего взгляда. Он же не станет меня убивать, очень на это надеюсь.

— Действительно, слишком ароматный кусочек, чтобы от него отказываться. И сколько же стоит твоё творение? — когда он говорит, я схожу с ума от тембра его голоса. Так и слушала бы часами.

— Тридцать рублей,

— Ты вся дрожишь, я пугаю тебя? Пойдем в мою машину, там у меня есть термос с чаем, — он приближает мою ладонь к своим губам, и касается своим языком.

— Знаете, мне нужно их продать. Поэтому, я лучше пойду, — хочу вырвать свою руку, но он так просто её не отпустит.

— Боишься незнакомца? А вдруг он страшный маньяк, или насильник. Как твоё имя? Я хочу знать его, — он ласкает мою щёку, и когда я смотрю в его глаза, понимаю, что имею дело с дьяволом.

— Ксюша-а, — я никогда ещё так не тряслась от страха.

— А я Лев, мне очень приятно с тобой познакомиться. Даже слишком, приятно. Пойдём ко мне в Джип. Ты вся продрогла. А эти пирожки, я у тебя покупаю.

Не успеваю возразить, как он меня ведёт к своей шикарной иномарке, и сажает на переднее сиденье. Достаёт два пирожка и наливает мне чай.

— Вы же их купили, почему вы кормите меня? — у меня в горло не лезит кусочек, когда он так на меня смотрит.

— Ну не могу же я бросить голодного ребёнка. Ешь, ты очень бледная и худенькая, — он касается пальцами моей левой щеки, и она вмиг краснеет.

— Я не хочу есть. Пожалуйста, мне надо идти. — видимо мой ответ его слишком сильно расстроил. Вмиг он приближается, и его губы почти коснулись моих. Наверное, он затеял этот трюк, чтобы меня конкретно испугать:

— Ксюша, я могу тебя покормить сам. Ты же не хочешь, чтобы я это сделал? — он отдаёт мне пирожок, и снова возвращается на своё сиденье. Заводит мотор, и мы едем на незнакомую мне улицу.

— Спасибо за то, что купили их у меня. Сегодня, как назло никто не хотел их покупать, — говорю я всё, что есть у меня на сердце. Я такая болтушка, мама постоянно меня за это ругает.

— И часто ты здесь бываешь? — он смотрел уверенно на дорогу, я уже набила себе полный рот.

— Да, — после моих слов он немного засмеялся. — Я сказала что-то не так?

— И куда же смотрят твои родители? Вышла одна на дорогу, на трассу. Знаешь, что обычно любят делать с такими девочками, как ты? — он это говорил с каким-то сарказмом.

— Отец умер, а мама перебивается на трёх работах. Я ей помогаю. Я не хотела идти сюда. Но на рынке… — не успеваю этого договорить, как его машина паркуется, и он снова впивается в меня взглядом. Сначала смотрит на губы, потом на глаза, будто изучает, перед тем как проглотить.

— Никогда не видел такого цвета глаз, они серо-зелёные. Дай я посмотрю повнимательнее, — он снова касается моего лица, и я теряюсь в своих эмоциях.

— Мне пора, — понимаю, что его пальцы слишком обжигают.

— Ты права тебе лучше сбежать, потому что демон раздумывает наброситься ему на жертву или нет. И знаешь, что его останавливает? — он убирает мою прядь за ухо, большим пальцем проводит по шее, переходя к подбородку.

— И что же? — закрываю глаза, а он продолжает свои ласки, нежно касается губ, и пробивает меня своим голосом:

— Твоя возраст малышка, выходи скорее, — он открыл дверь машины, и я понимаю, что мы снова вернулись на рынок, откуда собственно я пришла. Не успеваю оглянуться, как машина уезжает в считанные секунды. Он что действительно дьявол?

Незнакомец уехал, оставив меня в полном недоумении. То, как он на меня смотрел, не выходит из моей головы. Возвращаюсь домой, мне так обидно, что Аня так и не объявилась. Я уже столько начиталась про этот парк, что по телу пробегает дрожь. Утром как раз после смены, мама заходит вся усталая. Сразу видно, что она всю ночь рыдала.

— Не пришла? Ой, Боже. Как же мы теперь будем жить? Я же сутками напролет думаю о ней. Вот, что за девка выросла!

— Мамуль, я прошу тебя, не плачь. Мы что-нибудь придумаем, — пытаюсь её успокоить, но это всё бесполезно.

— Вот говорили мне, что надо запирать дочерей на замок. Вернётся домой, а я её так ремнём отхлестаю, мало не покажется! — мама в последнее время не в силах контролировать свои эмоции, еще бы моя сестра пропала.

— А что говорят в полиции? — присаживаемся с ней на диван, и у меня у самой сердце всё никак не на месте. Боюсь даже представить, что могло произойти в тот вечер.

— Они не хотят заниматься этим делом. Говорят, ждите, сама вернётся. Пойду себе ещё корвалол накапаю. Сил моих больше нет, — она оставляет меня одну, и я уже чувствую какую-то беду.

Сегодня я решила пойти в тот парк, и когда об этом узнала моя подруга она пришла в ярость. Я никогда её такой не видела. Сидим в столовой на перемене, и я слушаю её нотации.

— Ты сдурела, решила следом за сестричкой пропасть?. Во-первых, туда нужно пригласительное. Следовательно, твоя сестра там оказалась неспроста. Она очень хорошо знала этих людей, пришла сама на их территорию. — она предложила свой бутерброд, а у меня ещё секунда и начнется истерика.

— Оль, ты понимаешь, что Аня уже несколько дней не появляется дома, я не знаю, как мама ещё не сошла с ума.