«Справлюсь, не могу не справиться», — подумала она и пошла к телефону.

Обычно она звонила домой каждое воскресенье, но из-за Брамшила одну неделю пропустила, поэтому теперь ей пришлось выслушивать десятиминутный рассказ Доротеи о том, что у отца состояние без изменений.

— А как у тебя дела? — спросила наконец мать.

— Отлично, — солгала Тесса.

— Ты приедешь в следующие выходные? У твоего отца в воскресенье день рождения.

— Да, конечно, — уверила ее Тесса, которая, к стыду своему, об этом совсем забыла.

— Хорошо. Познакомишься с новым архидиаконом. Вряд ли твой отец одобрил бы эту кандидатуру, но нынешняя церковь, как, впрочем, все и вся вокруг, давно утратила былые позиции.

«Не говори за других, — подумала Тесса, положив трубку. — Я наконец разобралась со своими…» Вернувшись на кухню, она налила себе еще вина и заглянула в морозилку — после ленча она ничего не ела, — но то, что она там нашла, аппетита не пробудило. Что ж ты так, сказала она себе. Нечего привередничать — сказка кончилась, ты вернулась в обычный мир.

Она перешла с бокалом в гостиную, включила телевизор. Показывали «Любовь Томаса Крауна», ее любимый старый фильм. Но, когда дошло до эпизода с шахматами, она вдруг поняла, что не может смотреть свою любимую эротическую сцену. Слишком уж это напоминало ей о прошлом вечере. Когда Фей Доновей и Стив Маккуин начали целоваться, она телевизор выключила. Так не пойдет! Это был однодневный эпизод, все, история закончена. Ну, займись делом, не сиди сложа руки.

Чем заняться?

Господи, ну можно же что-нибудь придумать…

Харри нет, значит, стирать и гладить нечего. С Николасом разобралась, заявление написала, маме позвонила, счета оплатила. Делать больше нечего.

Взяв бокал, Тесса опустошила его и снова направилась к холодильнику.

Выпив целую бутылку «Сансерр», она крепко заснула. Сарж свернулся калачиком в ее ногах.


Харри тихо прикрыл за собой дверь квартиры Мэнди, зашел в лифт и, прислонившись к стене, широко зевнул. Волосы у него были растрепанные, глаза сонные, пиджак он небрежно перекинул через плечо. Ему надо было с утра на службу, но больше всего ему хотелось вернуться назад к Мэнди, забраться в ее теплую постельку, в которой он только что провел четыре часа и не спал ни минутки. А теперь — как бы здорово было как следует выспаться и восстановить силы. Эта Мэнди — не баба, а ураган. Он вымотался вконец, но — надо ехать домой, в Миллуолл, переодеться — и в Баттерси, на смену. Он взглянул на часы. Четыре утра. Снова зевнув, Харри вышел из лифта и пошел к стоянке, устроенной на месте старого склада. Он бесшумно направился к месту, где оставил свой бесценный «Форд Сьерра Косворт», купленный вместо «Ягуара». Стоянка всегда отлично освещалась — чтобы отпугивать воров, поэтому, свернув за угол, он увидел их сразу. Два подростка, этакие дети улицы — кроссовки с развязанными шнурками, рваные джинсы, бейсбольные куртки и кепки козырьками назад. Один стоял на стреме, а другой отверткой ковырялся в замке машины — гордости Харри — и никак не ожидал, что в такой час на стоянке кто-нибудь появится.

Харри пришел в ярость. «Косворт», который он называл «Зверем», был частью его самого, любимой и лелеемой. А этим сопливым подросткам вздумалось на нем покататься!

— Вы, сукины дети, а ну, брысь отсюда! — взревел он. — Да как вы смели… — И Харри бросился к ним.

Они оглянулись, увидели его — огромного, пунцового от злости, мчащегося прямо на них. Тот, который стоял в сторонке, пониже и помладше — лет пятнадцати, не больше, — сразу кинулся бежать. Второй — постарше и повыше, угрожающе сжал в руке отвертку, но, когда разглядел Харри получше, передумал. Но было поздно. Харри напрыгнул на него и бросил на бетон. Харри навалился на парня, а тот извивался под ним, пытаясь высвободиться.

— Ах ты, засранец! — завопил Харри и, приподнявшись, схватил его за плечо, чтобы перевернуть лицом к себе. Парень в панике вывернулся, стиснул в руке отвертку и, собрав все силы, пырнул Харри в грудь.

Харри удивленно посмотрел на него и с тем же удивленным выражением лица рухнул на спину. Топот убегавших ног замер вдали. И — тишина.

13

Тесса, гоня прочь сладостные воспоминания, пыталась сосредоточиться на бумагах, кипой лежавших на столе. И тут зазвонил внутренний телефон.

— Инспектор Сэнсом.

— Тесса, можешь заглянуть ко мне на минутку?

— Да, сэр, — ответила она, стараясь говорить бодро.

Она с облегчением закрыла папку, над которой сидела, и отложила ее в сторону. Потом встала, оправила юбку, взяла пиджак. Может, дадут какое-нибудь интересное задание? Она никак не могла войти в рабочую колею. Все утро, несмотря на легкое похмелье, она постоянно возвращалась мыслями к Николасу Оулду. Тесса пыталась сосредоточиться на работе, но получалось это с трудом. Идя по длинному коридору, она молилась об одном — чтобы ей дали трудное дело, в котором придется копаться и копаться. Чтобы была куча свидетелей, которых нужно опрашивать, море информации, в которой нужно разбираться. Тесса постучала в дверь кабинета суперинтенданта.

— Войдите.

Закрыв за собой дверь, Тесса улыбнулась:

— Вы меня вызывали, сэр?

Дейв Хокинс, стоявший у окна, повернулся к ней.

— Это ты… Тесса.

Что-то было в его интонации такое, от чего улыбка сползла у нее с лица и по спине пробежал холодок. Она знала и этот тон, и выражение лица, ему обычно сопутствовавшее. И отлично знала, что они значат.

Отойдя от окна, Дейв Хокинс подошел к ней.

— Садись, Тесса.

Она покачала головой.

— Харри, да? — услышала она свой голос. — Что-то случилось с Харри?

«Она не могла не догадаться, — беспомощно подумал Дейв Хокинс. — Она так давно служит, что прекрасно знает, как это происходит».

— Да, — подтвердил он бесстрастным тоном, которым научился говорить после того, как впервые столкнулся с тем, что называется внезапной смертью». — Харри мертв, Тесса. Его тело было найдено сегодня утром в Уоппинге, на автостоянке у жилого дома. Ножевая рана в груди. По-видимому, он застал кого-то, кто пытался взломать его машину. На замке — следы от отвертки, которой, судя по ране, его и закололи. Мне очень жаль…

Он увидел, как она глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя.

— Когда? — спросила она.

— Вскрытие это установит. Скорее всего рано утром. К сожалению, обнаружили его только в восемь двадцать. Один из жильцов дома пришел за своей машиной.

Тесса кивнула.

— Вы сообщили его матери? — спросила она наконец.

— Туда послали кого-то из Уоппинга. Ты же знаешь, как действуют, когда убит полицейский.

— Да, — ответила Тесса и переспросила: — В Уоппинге?

— Они ходят по квартирам, чтобы выяснить, у кого он был, — солгал Дейв Хокинс. Они все узнали через полчаса после того, как обнаружили тело. В доме только двадцать квартир, на каждом этаже по четыре. Со временем Тесса узнает про Мэнди Баррет, но сейчас пусть справится с первым ударом.

А может, она уже знает. Кажется, это известно всем вокруг. Образ жизни Харри Сэнсома не был тайной ни для кого.

— Ты сейчас лучше иди домой, а мы со всем разберемся, — сказал он. Как это глупо, как бессмысленно. А полицейский был хороший. — Я договорюсь со следственным отделом, они приедут к тебе. Будь уверена, мы сделаем все возможное. Тебя отвезут. Хочешь, с тобой кто-нибудь побудет?

Николас Оулд. Имя это всплыло тут же. Ей вдруг до боли захотелось видеть его, но она себя одернула. Он не должен иметь к этому никакого отношения. Кроме того, она даже не знает, где он сейчас.

— Нет, сэр, — сказала она.

— Тогда я просто попрошу кого-нибудь тебя отвезти.

— Я не поеду домой, — сказала Тесса. Взглянув на него, она поняла, что сказала это тоном, которым обычно не говорят со старшими офицерами, и добавила спокойнее: — Если вы не возражаете, сэр, я останусь здесь и займусь делами.

— Лучше не надо. — Дейв Хокинс был тверд. — Тебе необходимо прийти в себя.

— Да, сэр, — ответила она послушно, поняв, что спорить бесполезно.

Он взял телефонную трубку, и тут в дверь постучали. Вошла сержант Дейс по кличке Ma, полная спокойная женщина, отлично умевшая работать с перепуганными свидетелями.

— Я решила, что инспектору Сэнсом чашечка чая не повредит, сэр.

— Замечательно, Ма.

Тессу взяли под руку и усадили за стол.

— На, детка, выпей.

Тесса послушно поднесла ко рту кружку с чаем, сделала глоток и поморщилась.

— Он с сахаром…

— Так и надо. Давай-ка пей.

Но Тесса не могла заставить себя пить сладкий чай. Поэтому просто сидела, обхватив ладонями кружку. Кружка была горячая. А руки холодные. И ей было холодно. Харри больше нет, сказала она себе. Харри нет… Нет Харри… Но это — пустые, бессмысленные слова. И вдруг она поняла: «Я свободна». Не нужно ни с кем бороться. Не нужно развода. Харри умер. Больше не придется ждать его с работы, вздрагивать от шума захлопываемой двери. Не будет больше рубашек и кальсон, брошенных на пол в спальне, незакрытых тюбиков зубной пасты, мокрых полотенец, кинутых на край раковины. И ревущей из магнитофона музыки больше не будет. И скандалов тоже.

Харри нет.

Вдруг что-то горячее потекло у нее по ногам, и она поняла, что опрокинула на себя кружку с чаем. Ма Дейс тут же засуетилась и подняла Тессу со стула.

— Извините, — пробормотала она.

— Ерунда. Пойдем, тебе надо переодеться.

Она увела Тессу, а Дейв Хокинс поднял трубку и сказал:

— Йен? Это Дейв Хокинс… Ты уже знаешь? Да, конечно… Все, что положено… Мы с тобой оба… Ну почему именно Харри Сэнсом? Да, не на службе, но в некотором смысле… Понимаешь, о чем я? Да, я ей только что сказал… В шоке, но ты же знаешь Тессу. Держится. Послушай, Йен, я вот подумал… Ее мать далеко, а вы с Тессой друзья… — Он с облегчением рассмеялся. — Именно поэтому я о тебе и подумал… Да, как только сможешь. Иди прямо ко мне. Спасибо тебе, Йен.