Джорджетт Хейер - Дьявол и паж

— Благодарю вас, но…

— Я знаю, — медленно продолжал Эйвон. — Вы предпочли бы не ступать под грешные своды моего жилища.

Мистер Марлинг покраснел.

— Я считаю…

— Уверяю вас, оправдываться нет никакой необходимости. Я не стал бы делать столь неприятное для вас предложение, если бы мне не требовалась помощь Фанни.

— Не понимаю, Эйвон, зачем вам понадобилась моя жена.

Его милость недоуменно взглянул на мистера Марлинга.

— Дорогой мой Эдвард, мне казалось, что ваши строгие представления о приличиях давно должны были подсказать вам ответ.

— Леони! Я совсем забыл про нее. — Мистер Марлинг пребывал в нерешительности. — Аластер, а нельзя подыскать ей другую компаньонку?

— Я могу найти сотню компаньонок, но мне требуется хозяйка дома.

— Тогда Фанни и в самом деле лучше остаться с вами. А я возвращаюсь в Англию.

Леди Фанни уныло вздохнула.

— Эдвард, если так, я поеду с тобой.

В это мгновение в гостиную ворвалась Леони и, завидев мистера Марлинга, радостно хлопнула в ладоши.

— Вот черт! Это же месье Марлинг. Bonjour, m'sieur!

Мистер Марлинг улыбнулся и поцеловал девушке руку.

— Надеюсь, с вами все в порядке, дитя мое? Впрочем, чудесный румянец говорит сам за себя.

— Она сумела снискать расположение даже у этого непреклонного джентльмена, — пробормотал его милость. — Дитя мое, я пытаюсь уговорить мистера Марлинга почтить мой жалкий дом своим присутствием. Прошу тебя внести свою лепту в эти уговоры.

— Да? — Леони обвела всех взглядом. — Поедемте с нами, месье, пожалуйста! Я попрошу Монсеньора пригласить еще месье Давенанта.

Эйвон невольно улыбнулся.

— Хорошая мысль, ma fille.

— Дитя мое, думается, мне не стоит ехать, — ласково возразил мистер Марлинг. — С тобой поедет ее светлость, мне же позволь вернуться домой.

— Ба! — недовольно воскликнула Леони. — Это все потому, что вам не нравится Монсеньор, правда?

— До чего ж ты тактична, дитя мое, — усмехнулся Эйвон. — Но ты не ошиблась, суть именно в этом.

— Я знаю, вы считаете Монсеньора недостаточно респектабельным. Но в действительности он теперь очень-очень респектабельный, je vous assure[91]!

Со стороны кресла, в котором развалился Руперт, донесся сдавленный смех. Леди Фанни уткнула лицо в платок и затряслась. Мистер Марлинг побагровел. Через секунду все трое корчились от смеха. Леони кислым взглядом обвела конвульсирующую троицу и повернулась к его милости.

— Что с ними, Монсеньор? Почему они смеются?

— Понятия не имею, дитя мое, — серьезно ответил Эйвон.

— Наверное, они просто глупые. Очень глупые.

Ответом ей был новый взрыв хохота. Мистер Марлинг поднял глаза на герцога и сдавленно пробормотал:

— Признаюсь… отсутствие в вас респектабельности… у меня поперек горла стоит!

— Немудрено, — чопорно согласился его милость. — Но подождите встречи с Давенантом. Он будет рад обсудить с вами мои моральные устои.

— Заманчивая перспектива, — выдавил мистер Марлинг. Он неуверено взглянул на леди Фанни. — Но я уверен, что не гожусь для этого безумного предприятия.

— Дорогой Эдвард, а я гожусь? — его милость усмехнулся. — Я рассчитываю, что вы внесете в нашу компанию немного здравого смысла.

Мистер Марлинг лукаво взглянул на камзол его милости из темно-бордового бархата.

— Возможно, я и в самом деле привнесу в вашу компанию немного трезвости, а вот вы, Эйвон, придадите ей блеск.

— Вы мне льстите, — поклонился Эйвон. — Я правильно понял — вы едете с нами?

— Соглашайся, Эдвард! Пожалуйста!

— Voyons, это будет уж-жасно весело, m'sieur. Вы должны с нами поехать!

Руперт присоединил свой голос к общему хору:

— Присоединяйся, Марлинг. Чем больше народу, тем веселее!

Мистер Марлинг вскинул руки.

— Отступаю! — Он взглянул на леди Фанни. — Благодарю вас, Эйвон. Я еду.

— В таком случае надо немедленно послать Гастона в Лондон за вашими вещами.

Леони хихикнула.

— Гастон умрет от страха, Монсеньор!

— Должен сказать, — обратился его милость к мистеру Марлингу, — смерть и человеческие несчастья служат для этого милого ребенка неиссякаемым источником веселья.

Мистер Марлинг ласково провел рукой по медным волосам Леони.

— Да, она, конечно, проказница. Но прелестная проказница.

Леони широко раскрыла глаза.

— Vraiment? Я правда прелестна, Монсеньор? Вы тоже так думаете?

— Более-менее, дитя мое.

Девушка погрустнела.

— Боюсь, вы так не думаете, Монсеньор.

Эйвон ущипнул ее за подбородок.

— Дитя мое, разве я не зову тебя "ma belle"?

Леони поднесла его руку к губам.

— Благодарю, Монсеньор! Наконец-то вы сделали меня счастливой.

Мистер Марлинг бросил быстрый взгляд на жену. Леди Фанни довольно улыбнулась и опустила глаза. Эдвард повернулся к Руперту.

— Думаю, я все же последую твоему совету, мой мальчик, хоть ты и высказал его не совсем к месту.

Руперт ухмыльнулся.

— Это ты о ветчине? Отличный был совет, чума меня подери! Только не уверяй, будто я сказал это, чтобы позлить тебя, Эдвард.

— Однако ты в этом преуспел. Эйвон, не стоит посылать Гастона в Англию. Я съезжу в Лондон сам и на следующей неделе встречусь с вами в Париже.

— Дорогой Эдвард, Гастону полезно порастрясти жир. Он становится ленивым. Пусть догонит нас в Париже.

— Вы очень добры. — Марлинг поклонился.

— Вопреки моей репутации, — усмехнулся его милость и позвонил в колокольчик.

Следующим утром вся компания выехала в Париж. Леди Фанни суетилась, мистер Марлинг наблюдал со стороны, Руперт болтал, Леони волновалась, а герцог, как обычно, хранил невозмутимость. Все население Ле Денье высыпало на улицу, чтобы понаблюдать за отбытием кавалькады. Ожидания были вознаграждены сполна — первой следовала гигантская карета, напоминавшая скорее вавилонскую башню из-за нагромождения баулов и сундуков; далее ехала карета поменьше, с гербом герцога на дверцах; за ней катили два небольших экипажа; в арьергарде колонны тащился унылый Гастон, которому предстояло еще раз пересечь Ла-Манш.

В одном из небольших экипажей ворковала чета Марлингов; в другом челядь делилась впечатлениями последних дней. В карете с гербами устроились его милость, Леони и Руперт. Руперт, подложив под раненое плечо несметную гору подушек, резался с Леони в карты. Его милость молча сидел в углу и наблюдал за молодыми людьми с довольной улыбкой.

Конец недели все изысканное общество провело в Руане. Во вторник они прибыли в Париж. Уолкер, встречая гостей на крыльце особняка по улице Святого Гонория, ни единым движением не выдал, что узнал Леони. К приезду его милости все уже было готово, и леди Фанни, не мешкая, принялась хозяйничать. Проследив за багажом и отдав распоряжения, она направилась в библиотеку побеседовать с его милостью. Леони тем временем пошла повидаться с мадам Дюбуа.

— Что дальше, Джастин? — спросила леди Фанни, усаживаясь напротив Эйвона. — Насколько я понимаю, теперь следует поднять шум по поводу нашего прибытия?

— Вне всякого сомнения, Фанни. И чем больше шума, тем лучше. У тебя есть предложения?

— Бал! — не раздумывая, ответила ее светлость. — Для начала. — Она рассеянно поднесла палец ко рту. — Но прежде надо обеспечить девочку всем необходимым, да и меня тоже. А то я хожу чуть ли не в лохмотьях! Леони, я думаю, пойдет белая или светло-зеленая парча. В сочетании с огненными волосами…

— Дорогая, я желаю, чтобы волосы у нее были напудрены.

— Как тебе будет угодно, Джастин. Впрочем, так тоже получится неплохо. Посмотрим. Могу поклясться, у тебя есть причины для этого. Приглашения я разошлю, скажем, за две недели. Срок небольшой, но отчаиваться не будем, твое имя в сочетании с моим вкусом… — Глаза ее светлости сверкнули. — Здесь будет весь Париж! А вот что потом?

— Потом, дорогая Фанни, будет Версаль, — спокойно сказал герцог.

Леди Фанни кивнула.

— Отлично. Дитя произведет фурор, Джастин.

— Именно к этому я и стремлюсь, — Эйвон усмехнулся. — Можешь рассылать свои приглашения, дорогая.

— Как ты думаешь, сколько нам понадобится денег? — Леди Фанни склонила голову набок.

— Тебя это не должно волновать. Думаю, следует пригласить юного Конде и де Пентьевра. А также герцога де Ришелье.

— Их я предоставляю тебе. Разумеется, должны присутствовать мадам дю Деффан и герцогиня де ла Рок. — Леди Фанни прикрыла глаза. — Джастин, милый, торжественно клянусь, что все, кто хоть что-нибудь значит в высшем свете, явятся на наш бал! Чудесно! Я так и рвусь в бой! Да все придут из одного лишь любопытства! — Она вскочила и устремилась к дверям. На пороге леди Фанни оглянулась. — Джастин, а что ты скажешь о туалетах для Леони?

— Твой вкус меня вполне устраивает, милая Фанни.

— Ох, до чего же все чудесно! Мне кажется, будто у меня появилась дочь, хотя, слава богу, у меня ее нет! Туалеты Леони должны быть роскошны или скромны?

— Она моя воспитанница, Фанни.

— Тебе понравится, Джастин! Боже мой, я так не волновалась с тех пор, как ты возил меня в Версаль. Дом надо проветрить. В некоторых комнатах целые залежи пыли. Чтобы привести все в порядок, нужна целая армия слуг. Но уверяю тебя, ради бала я готова горы свернуть. — Леди Фанни счастливо рассмеялась. — Станем устраивать вечера для избранных, карточные игры, а как-нибудь закатим большой званый прием. Мы наделаем столько шуму, что Париж долго еще будет вспоминать наш приезд! — И ее светлость выпорхнула из библиотеки, полная решимости воплотить эти грандиозные планы в жизнь.