Джорджетт Хейер - Дьявол и паж

— Неужто это ты, Руперт? — удивленно вскрикнула хозяйка дома.

Гость поцеловал ей руку.

— Черт побери, Дженни, ты все цветешь! Боже, а вот и Энтони! Ты растолстел еще больше, старина. Чем вы тут занимаетесь целыми днями — едите?!

Мериваль пожал молодому человеку руку.

— Когда-нибудь, Руперт, я соберусь с силами и преподам тебе урок хороших манер, — пригрозил он. — Что это такое? Этого багажа хватит на троих.

— И это ты называешь багажом?! Помилуй, Энтони! Я взял лишь самое необходимое, клянусь честью. Ведь всякий человек должен одеваться, разве не так? Энтони, что такое нашло на Джастина? Фанни ведет себя в последнее время чертовски скрытно, но весь Лондон просто гудит слухами о том, что мой брат удочерил какую-то девицу! Разрази меня гром, но это… — тут молодой человек осекся, вспомнив о присутствии Дженнифер. — Вот я и примчался, чтобы все самолично разузнать. Только вот где Джастин, один господь ведает. Я, во всяком случае, не в курсе. — Внезапно он с ужасом уставился на Мериваля. — Он, случайно, не в Эйвоне?

— Успокойся, — рассмеялся Мериваль. — Его здесь нет.

— Слава тебе господи! А кто эта глупая девица?

— Она вовсе не глупая девица, — сурово ответила Дженнифер, — а чудесное дитя!

— Мне следовало догадаться. У Джастина всегда был отличный вкус… — Руперт зажал рот рукой. — Громы и молнии, прошу прощения, Дженни! Совсем забыл! Весьма неосмотрительно с моей стороны! — Он жалобно посмотрел на Мериваля. — Я всегда говорю невпопад, Тони. Слишком уж я болтлив. Может, лучше откупорим бутылочку?

Мериваль снова расхохотался и повел гостя в библиотеку, куда лакеи вскоре принесли вино. Руперт устроил свое тощее тело в кресле, облизнулся и опрокинул в себя огромный бокал бургундского.

— Честно говоря, Тони, — доверительно начал он, — я чувствую себя гораздо комфортнее, когда поблизости нет женщин. Язык мой, чтоб он сгорел, то и дело мелет что-нибудь не то! Но Дженни чертовски красива, — поспешно добавил его светлость. — Удивительно, что ты меня принимаешь в своем доме. Ведь мой злосчастный братец чуть не удрал с твоей ненаглядной… — скорчил он гримасу и проглотил новую порцию вина.

— Я всегда рад тебя видеть, — расплылся в улыбке Мериваль. — Я не думаю, что тебе взбредет в голову похитить мою жену.

Руперт сдавленно булькнул.

— Я тоже так не думаю! Не стану утверждать, что я никогда не имел дел с женщинами — понимаешь, без этого никак нельзя, это вопрос фамильной чести, — но особой склонности я к ним не питаю. — Он проворно наполнил бокал. — Чертовски странно… Я вроде бы Аластер, а с моим именем не связано ни одной мало-мальски скандальной интрижки. Иногда мне кажется, — виновато вздохнул он, — что я ненастоящий Аластер. До сих пор все в нашем роду…

— Я бы не стал считать это таким уж страшным пороком, Руперт, — сухо возразил Мериваль.

— Ну, не знаю, не знаю! Есть еще Джастин, а там, где мой братец, там всегда околачивается какая-нибудь несносная девица. Не хочу сказать про его милость ничего дурного, но мы друг друга недолюбливаем. Но одно я знаю совершенно точно: скупостью Джастин никогда не отличался. Наверное, ты мне не поверишь, но с тех пор как он разбогател, я ни разу не попадал в долговую яму. — Руперт вскинул палец и с недоумением уставился на него. — Ни разу!

— Бесподобно, — согласился Мериваль. — Ты и в самом деле приехал только для того, чтобы увидеть Леони?

— Так ее зовут Леони?.. А ты думал, зачем я приехал?

В серых глазах Мериваля зажглись веселые огоньки.

— Я подумал, что, быть может, ты решил навестить нас с Дженнифер?

— Ну конечно, конечно! — вскричал Руперт, привстав в кресле и тут же рухнув обратно. — Черт бы побрал тебя, Тони, да ты смеешься надо мной! Меньше всего мне хотелось бы увидеться с Джастином. Эта самая Леони одна в Эйвоне?

— Нет, с твоей кузиной мадам Филд.

— Что?! Со старушенцией Генриеттой? По-моему, Джастин спятил! Выходит, на этот раз он решил соблюсти все приличия?

— Я убежден, что Леони и в самом деле всего лишь его воспитанница.

Руперт недоверчиво повел бровью.

— А потому, дорогой мой, ты либо веди себя с ней должным образом, либо отправляйся восвояси.

— Но, Тони… Черт, ты же не хуже меня знаешь Джастина!

— Ну, я сильно сомневаюсь, что на свете найдется хоть одна живая душа, которая знала бы твоего братца…

— Ладно, посмотрим, — вздохнул Руперт. Он хихикнул. — Хотел бы я взглянуть на лицо Джастина, когда он узнает, что я вторгся в его владения! Хотя, честно говоря, мне вовсе ни к чему его злить. В гневе мой братец бывает чертовски неприятен. — Его светлость нахмурился. — Знаешь, Тони, я часто спрашиваю себя, как он ко мне относится. Вот Фанни он любит. Хотя прежде Джастин дьявольски строго обращался с ней… Что? Ты никогда бы не подумал? А вот мне он позволяет делать все что угодно, но при этом я ни разу в жизни не слышал от братца ни единого дружеского слова.

— А тебе хотелось бы услышать? — спросил Мериваль, разливая вино.

— Разумеется! Он же мой брат! Как ни странно, когда я был совсем юным, Джастин весьма интересовался тем, что со мной происходит. Но при этом он всегда оставался безупречно вежливым и холодным. Я даже больше скажу тебе, Тони, мне и по сей день не по себе в его присутствии.

— Не стану делать вид, что понимаю Эйвона, дорогой Руперт. Я все-таки думаю, что в глубине его странной души таится нечто хорошее. Это дитя, Леони, боготворит его милость. Так что внимательнее следи за своими словами!

— Мой дорогой друг, маловероятно, чтобы я сказал что-то…

— Это более чем вероятно, — ухмыльнулся Мериваль. — Мой пустоголовый бездельник!

— Черт возьми, это нечестно! — жалобно воскликнул Руперт, с трудом поднимаясь из кресла. — Бездельник, говоришь? А что ты скажешь о Разбойнике Тони?

Мериваль поднял руки.

— Touche! Ради всего святого, Руперт, не разноси эту историю по всему свету!

Руперт пригладил взъерошенные волосы и скорчил серьезную мину.

— Смею тебя заверить, я не настолько глуп, как ты думаешь, Тони!

— Ну и слава богу!

На следующий день Руперт отправился в Эйвон. О своем прибытии он возвестил неистовым трезвоном в дверной колокольчик, подкрепив его несколькими оглушительными ударами. Леони, беззаботно дремавшая в холле у камина, испуганно подскочила. Решив, что настал конец света, она юркнула за ширму, предусмотрительно оставив щелку, чтобы наблюдать за грядущим Армагеддоном. Дворецкий же, не проявив особого беспокойства по поводу надвигающегося кошмара, отправился открывать дверь. До слуха Леони донесся веселый голос.

— Привет, Джонсон! Еще жив? А где мой любезный кузен?

Решив, что этот звонкий голос вряд ли принадлежит Всаднику Тьмы, Леони высунула из-за ширмы кончик аккуратного носика.

— А, это вы милорд, — ответил старик-дворецкий и с укором добавил: — Ну конечно, кто еще может так барабанить в дверь. Дома только госпожа.

Руперт кинул ему шляпу и проследовал в холл. К этому времени из-за ширмы следом за кончиком носа показались и щеки с очаровательными ямочками. Руперт затейливо взмахнул рукой и поклонился.

— Прошу прощения, мадемуазель. Разрази меня гром, что стряслось с нашей семейной лачугой?! — он потрясено огляделся. — Насколько мне помнится, эта берлога всегда напоминала склеп, а теперь…

— Это лорд Руперт, госпожа, — объяснил дворецкий, словно оправдываясь. Он сурово взглянул на молодого хозяина. — Вы не можете здесь остановиться, милорд. Это подопечная его милости. Госпожа Леони де Боннар.

— Я остановился в Меривале, старый брюзга. Мадемуазель, если вы прикажете мне удалиться, я безропотно подчинюсь.

Леони недоуменно наморщила нос.

— Руперт? Ах да, вы брат Монсеньора!

— Мон..? А, да-да!

Леони маленькими шажками неуверенно выбралась на середину холла.

— Очень рада познакомиться с вами, сэр, — вежливо сказал она. — Теперь я сделаю реверанс, а вы поцелуете мне руку, n'est-ce pas?

Руперт изумленно уставился на нее.

— Да, но….

— Eh bien! — Леони старательно присела и протянула маленькую ручку.

Руперту ничего не оставалось, как церемонно ее облобызать.

— Ни одна дама прежде не говорила мне, чтобы я поцеловал ей руку, — глубокомысленно заметил он.

— Мне не следовало этого делать? — встревожилась Леони. — Voyons, я так трудно постигаю эту науку! Скажите, пожалуйста, а где Монсеньор?

— Бог ты мой, понятия не имею, дорогая!

Леони серьезно смотрела на гостя.

— Так вы тот самый юный Руперт, Я вас знаю. Много о вас слышала.

— И как пить дать, ничего хорошего! Я в нашей семейке что-то вроде козла отпущения.

— О нет! Я слышала о вас в Париже, и мне показалось, что там вас все очень любят.

— Правда? Так вы прибыли из Парижа?

Леони кивнула.

— Я была у Монсеньора па… — она прижала пальцы к губам, взгляд ее испуганно метнулся в сторону.

Руперт заинтересованно посмотрел на Леони, глаза его светлости скользнули по остриженным медно-рыжим волосам.

— Па?..

— Я не должна говорить. Пожалуйста, не расспрашивайте меня!

— Так вы были его пажом?

Леони потупила взгляд.

— Как романтично! — довольно рассмеялся Руперт. — Вот это здорово!

— Вы не должны никому говорить! — умоляюще прошептала Леони. — Обещайте!

— Я буду нем как рыба, дорогая! — прокричал Руперт, да так громко, что Леони вздрогнула. — Никогда не думал, что мой братец склонен к романтическим выходкам! А какого черта вас держат здесь?

— Я учусь быть дамой, милорд.

— К черту милорда, не при даме будет сказано! Меня зовут Руперт!