— Вот в этом я ничуть не сомневаюсь! — хихикнула леди Фанни.

— Я рад, что мы так хорошо понимаем друг друга, — иронически поклонился его милость. — По некоторым причинам я решил удочерить Леони, а поскольку я не желаю никакого скандала, то решил вверить дитя твоим заботам.

— Ты хочешь погубить меня, Джастин?

— Надеюсь, что нет. Мне кажется, несколько месяцев назад ты говорила, что этот неприятный Филд оставил наш бренный мир?

— К чему ты клонишь, Джастин?

— А коли так, моя дорогая, его жена, наша уважаемая кузина, чье имя я запамятовал, теперь свободна. У меня есть идея приставить ее к Леони в качестве дуэньи.

— Боже!

— Я отправлю Леони в резиденцию Эйвон как можно скорее. Дитя должна научиться быть девушкой. Бедняжка!

— Все это прекрасно, Джастин, но не можешь же ты требовать, чтобы я приютила твою девицу! Где это слыхано! Подумай об Эдварде!

— Нет уж, уволь! Я думаю об Эдварде только в случае крайней необходимости.

— Джастин, если ты намерен говорить мне гадости…

— Вовсе нет, моя дорогая. — Улыбка сбежала с лица его милости, глаза посуровели. — Фанни, давай поговорим серьезно. Ты убеждена, что я привел в твой дом свою любовницу…

Леди Фанни так и подскочила.

— Джастин!

— Надеюсь, ты простишь мне мою откровенность. Так вот, я утверждаю, что твоя убежденность в этом — чистейший вздор. Я никогда не впутывал других в свои интрижки, более того, в отношении тебя я всегда проявлял особую щепетильность. — При этих словах леди Фанни, некогда отличавшаяся не самым благоразумным поведением, испустила легкий стон.

— Как ты можешь быть таким злым!

— Твоими стараниями, дорогая сестрица. Теперь ты, надеюсь, понимаешь, что создание, которое я привел сюда, — всего лишь дитя, невинное дитя?

— В таком случае мне ее жаль! — злорадно объявила ее светлость.

— Оставь свою жалость при себе, милая Фанни! Я не собираюсь причинить ей вред.

— Если так, то зачем ты собираешься удочерить ее? — сварливо спросила леди Фанни. — Что, по-твоему, на это скажет свет?

— Свет? Думаю, твой возлюбленный высший свет изрядно удивится, но коль девушку станет представлять сама леди Марлинг, общество воздержится от каких-либо заявлений.

Леди Фанни изумленно вытаращилась на его милость.

— Я стану представлять ее? Ты бредишь, Джастин! С какой стати я буду возиться с этой девицей?

— Ради любимого брата, моя дорогая. Ты сделаешь так, как я попрошу. К тому же, хоть ты и глупа без меры, а порой чрезмерно назойлива, жестокость тебе не свойственна. А прогонять бедное дитя — это самая настоящая жестокость, моя милая Фанни. Пойми же, наконец, Леони — всего лишь одинокий испуганный ребенок.

Леди Фанни встала, теребя в руках платок. Она нерешительно взглянула на брата.

— Девица из парижских переулков, незнатного происхождения…

— Вот тут ты ошибаешься, дорогая. Большего я сказать пока не могу, но ее родители отнюдь не простолюдины. Да ты только взгляни на нее.

— Навязывать мне девицу, о которой я ничего не знаю! Это чудовищно! Я не могу этого сделать! Что скажет Эдвард?

— Я не сомневаюсь: если ты захочешь, то сможешь уговорить Эдварда.

Фанни самодовольно улыбнулась.

— Да, смогу, но эта девица мне ни к чему.

— Она не будет тебе в тягость, дорогая. Я хочу лишь, чтобы ты никуда ее не выпускала, одевала, как подобает, и ласково обращалась с ней. Разве это много?

— Откуда мне знать, а вдруг это твое невинное дитя начнет строить глазки Эдварду?

— Да у нее манеры мальчишки! Разумеется, если у тебя нет уверенности в Эдварде…

Леди Фанни надменно вскинула голову.

— Дело вовсе не в этом. Просто я не желаю видеть в своем доме дерзкую девицу, да еще к тому же рыжую!

Его милость подобрал со стола веер.

— Прошу прощения, Фанни. Я отведу дитя куда-нибудь еще.

Он повернулся.

Леди Фанни, мигом растеряв всю свою надменность, опрометью кинулась к его милости.

— Никуда ты ее не поведешь! Джастин, я сожалею о своем поведении!

— Так ты приютишь дитя?

— Да. Но это не значит, будто я верю тому, что ты о ней наговорил. Могу поспорить на свое лучшее ожерелье, что твоя девица не столь простодушна, как кажется.

— Ты его лишишься, моя дорогая. — Его милость толкнул дверь гардеробной. — Заходи, дитя мое!

На пороге возникла Леони. При виде ее мальчишеского одеяния леди Фанни рухнула в кресло и закатила глаза. Эйвон потрепал девушку по щеке.

— Моя сестра дала обещание заботиться о тебе до тех пор, пока я не вернусь, — сообщил он. — Помни, ты во всем должна ее слушаться.

Леони робко взглянула на леди Фанни, которая созерцала потолок. Фиалковые глаза уловили непреклонность в позе ее светлости и обратились к лицу Эйвона.

— Монсеньор, пожалуйста, не оставляйте меня! — в ее шепоте было столько отчаяния, что леди Фанни оторвала глаза от потолка и изумленно уставилась на необычную гостью.

— Я очень скоро вернусь, дитя мое. Тебе будет хорошо с леди Фанни.

— Я не хочу, чтобы вы уходили! Монсеньор, неужели вы не понимаете?!

— Дитя мое, я все прекрасно понимаю. Не бойся, я вернусь! — Его милость повернулся к леди Фанни и припал губами к ее руке. — Должен поблагодарить тебя, моя дорогая. Наилучшие пожелания почтенному Эдварду. Леони, сколько раз я запрещал тебе цепляться за мой камзол?

— Прошу прощения, Монсеньор.

— Ты неисправима. Будь послушной девочкой и постарайся подружиться с юбками. — Он протянул руку, и Леони, опустившись на колено, поцеловала ее. На ладонь Эйвона капнула слезинка, девушка быстро вытерла ее и отвернулась.

— Прощайте, Мон… Монсеньор.

— Прощай, дитя мое. Фанни, твой преданный слуга! — его милость расшаркался и вышел.

Леони осталась наедине с леди Фанни, поспешившей напустить на себя неприступный вид.

— Мадемуазель, — холодно заговорила ее светлость, взглянув на девушку, — соблаговолите проследовать за мной, я покажу вам вашу комнату. И сделайте одолжение, накиньте плащ.

— Да, мадам, — губы Леони дрожали. — Прошу прощения, мадам… — голос ее прервался.

Из груди ее вырвалось рыдание, которое она героическим усилием сумела подавить. С леди Фанни слетела вся надменность; ее светлость бросилась к Леони, оглушительно шурша юбками.

— О, дорогая, ничего не могу поделать с собственной сварливостью! Не бойся, дитя мое. Честное слово, мне стыдно за свое поведение! Присядь! — Ее светлость подвела Леони к дивану, ласково усадила девушку, обняла и принялась успокаивать. Вскоре рыдания стихли.

— Видите ли, мадам, — заговорила Леони, вытирая слезы. — Я почувствовала себя такой одинокой. Я не хотела плакать, но когда Монсеньор ушел… это было так ужасно!

— Что-то я не понимаю! — вздохнула леди Фанни. — Тебе нравится мой брат, дитя мое?

— Я могла бы умереть за Монсеньора, — просто ответила Леони. — Я здесь лишь потому, что он так пожелал.

— Бог ты мой! — пораженно воскликнула Фанни. — Надо же какое заблуждение! Милая моя, я хорошо знаю своего брата и должна тебя предупредить: держись подальше от Эйвона. Без причины человека не называют дьяволом.

— Со мной он никогда не был дьяволом. А остальное меня не интересует.

Фанни возвела очи к небу.

— Все наоборот! — посетовала она и вскочила на ноги. — Так, сейчас мы отправимся в мою комнату! Мне доставит удовольствие одеть тебя. Сейчас поглядим. — Миледи встала рядом с Леони. — Мы примерно одного роста. Ну, может, ты чуточку выше. Но это несущественно. — Она схватила плащ Леони и накинула ей на плечи. — Чтобы слуги не увидели твой странный наряд и не стали судачить по углам, — пояснила ее светлость. — А теперь пойдем со мной. — Она стремительно направилась к двери, одной рукой поддерживая Леони за талию.

На лестнице им повстречался дворецкий, леди Фанни снисходительно кивнула старику.

— Паркер, ко мне неожиданно приехала воспитанница моего брата. Позаботьтесь о том, чтобы приготовили гостевую комнату. И пришлите ко мне камеристку. — Ее светлость повернулась к Леони и прошептала ей на ухо: — Можешь не сомневаться, это верная и надежная особа. — Она провела девушку в свою комнату и плотно прикрыла дверь. — Сейчас посмотрим! Могу поклясться, нам предстоит отличное развлечение! — Миледи еще раз поцеловала Леони и расплылась в улыбке. — Подумать только, как глупо я себя вела! Да я должна благодарить моего дорогого Джастина! Я буду звать тебя Леони.

— Да, мадам. — Леони отшатнулась, чтобы избежать очередного объятия.

Леди Фанни решительной поступью направилась к платяному шкафу.

— А ты должна называть меня Фанни. Снимай эти жуткие тряпки.

Леони ошарашенно оглядела свой наряд.

— Но, мадам, это же прекрасный костюм! Мне его дал Монсеньор.

— Что за несносное создание! Говорю тебе, снимай! Их надо сжечь!

Леони решительно уселась на кровать.

— Нет! Я не позволю сжечь мой костюм!

Леди Фанни обернулась, их взгляды скрестились. Леони вздернула подбородок, глаза ее сверкали.

— Как я от тебя устала, — недовольно пробормотала ее светлость. — Скажи на милость, зачем тебе этот мужской костюм?

— Я не желаю, чтобы его сжигали!

— Хорошо, моя дорогая! Можешь оставить его у себя! — поспешно сказала Фанни и резко обернулась на звук открывающейся двери. — А вот и Рейчел! Рейчел, это мадемуазель де Боннар, воспитанница моего брата. Ей надо подобрать платье.

Камеристка взирала на Леони с недоумением, граничащим с ужасом.

— Совершенно с вами согласна, мадам, — выдавила она после продолжительного молчания и фыркнула.

Леди Фанни топнула ногой.

— Как ты смеешь дерзить, злючка! И учти, голубушка, если скажешь кому-нибудь хоть слово…