Может, как утверждала Дхаи-ма, голоса действительно предсказали мою жизнь среди обманчивого шума, но я их еще не слышала. Оранжевые языки пламени погасли, внезапно стало холодно. В старинном зале пахло благовонием и более древним запахом военного пота и ненависти. Худой сияющий человек приблизился ко мне и брату, когда мы стояли, держась за руки. Он распростер руки, но только для моего брата. Он поднял лишь мальчика, чтобы показать его своему народу. Только мой брат был желанен. Но мы так упрямо держались друг за друга, что моему отцу пришлось поднять нас обоих.
Я не забыла эту нерешительность даже спустя годы, хотя царь Друпада исправно исполнял свой отцовский долг и обеспечивал меня всем, чем, по его мнению, должна была обладать принцесса. Иногда, когда я настаивала, отец даже предоставлял мне привилегии, которых он лишил других своих дочерей. Несмотря на свою суровость и склонность впадать в крайности, он был щедр и, можно даже сказать, снисходителен. Но я не могла простить ему это первоначальное неприятие. Возможно, именно поэтому, когда я из маленькой девочки превратилась в девушку, я не доверяла ему полностью.
Негодование, которое я не могла выразить отцу, я направила на его дворец. Я ненавидела толстые серые плиты стен, больше подходящие для крепости, нежели для королевской резиденции. Я ненавидела узкие окна; невзрачные, тускло освещенные коридоры, неровные, всегда влажные полы; массивную, без излишеств мебель, оставшуюся от предшествующих поколений, которая по размерам больше подходила для гигантов, чем для людей. Больше всего я ненавидела сады, в которых не было ни деревьев, ни цветов. Царь Друпада полагал, что кроны деревьев могут стать источником опасности, так как загораживают вид караульным. Кроме того, отец считал деревья и цветы бесполезными, а от того, в чем он не видел никакой пользы, он избавлялся.
Разглядывая из окон моей комнаты лишенный растительности двор, я чувствовала, как уныние ложится на мои плечи, точно железный платок. «Когда у меня будет свой собственный дворец, — пообещала я себе, — в нем всё будет совершенно по-другому». Я закрыла глаза и представила буйство цветов и звуков, пение птиц в деревьях манго и кремовых яблонь, бабочек, порхающих среди кустов жасмина и всего этого великолепия. Правда, я еще не могла придумать, каким будет мой будущий дом. Будет ли он изысканным, как камень горного хрусталя? Или дорогим, как кубок, усеянный драгоценными камнями? А может, утонченным и замысловатым, как золотая филигрань? Единственное, что я знала наверняка, это то, что мой будущий дворец станет отражением моей души. Там я наконец буду дома.
Годы моего пребывания во дворце отца были бы невыносимы, если бы не мой брат. Я никогда не забывала ощущение его руки, сжимающей мою, его отказ покинуть меня. Мы были неразлучны, утешая друг друга в нашем одиночестве. Мы делились нашими страхами о будущем, яростно защищали друг друга от мира, который считал нас не совсем нормальными. Мы никогда не говорили о том, что один из нас значит для другого — Дхри чувствовал неловкость, раскрывая свои чувства. Но иногда, когда я представляла, как пишу ему письма, я связывала слова в нелепые метафоры: «Я буду любить тебя, Дхри, пока великий Брахман не поглотит Вселенную, словно паук, втягивающий в себя паутину».
Тогда я не знала, насколько мучительным окажется вкус этой любви и как дорого она будет стоить каждому из нас.
2
Синяк
Возможно, причина, по которой мы с Кришной так хорошо ладили между собой, крылась в нашем темном цвете кожи. В обществе знать всегда смотрела свысока на всех, у кого кожа была темнее молочно-миндального цвета. Иметь смуглую кожу, особенно для девушки, считалось несчастьем. Старательная нянюшка часами натирала меня отбеливающими мазями. Эти часы были просто мучительны. В конце концов она потеряла надежду. Возможно, я бы тоже отчаялась, если бы не Кришна.
Было совершенно очевидно, что Кришна, чей цвет кожи был даже темнее моего, не считал это недостатком. Я слышала множество рассказов о том, как он очаровывал сердца женщин в своем родном городе Вриндаване. Говорят, он нашел путь к сердцам всех шестнадцати тысяч женщин! И даже к сердцу принцессы Рукмини, известнейшей в наше время красавицы. Она, нарушая все рамки приличия, послала ему любовное письмо, в котором просила его жениться на ней. Кришна сразу же ответил на него по-рыцарски, похитив красавицу, и увез ее в своей колеснице. У него были и другие жены тоже, по последним подсчетам — около сотни. Могла ли знать Кампилии ошибаться? Может ли смуглость кожи очаровывать?
Когда мне было четырнадцать лет, я набралась смелости и спросила у Кришны, как он считает: способна ли принцесса, обеспокоенная цветом своей кожи (столь темным, что в народе его сравнивают с синяком), изменить историю. Он улыбнулся. Он довольно часто отвечал на мои вопросы именно так — с загадочной улыбкой, которая заставляла меня искать ответы самостоятельно. Но в этот раз ему пришлось привести в равновесие мои смятенные чувства, и он сказал:
— Проблема становится проблемой лишь тогда, когда ты полагаешь, что она таковой является.
Я выслушала этот уклончивый совет с некоторым недоверием. Он звучал слишком просто, чтобы быть действенным. Но накануне праздника бога Шивы я решила последовать этому совету.
Каждый год в эту необыкновенную ночь королевская семья участвует в процессии: мужчины впереди, а женщины — следом за ними, идут в храм Шивы, чтобы помолиться. Идти нужно недалеко — храм находился в черте дворцовых владений. В этом грандиозном зрелище вместе с нами участвовал весь двор и многие известные горожане Кампилии, разодетые в свои лучшие блестящие одежды. Это событие было из числа тех, которые порождали во мне самые худшие опасения. Я пыталась сослаться на плохое самочувствие, чтобы остаться в своей комнате, но Дхаи-ма, не веря моим отговоркам, заставляла меня принимать участие в церемонии. Производя жалкое впечатление среди множества других женщин, которые болтали между собой, игнорируя меня, я старалась быть незаметной. Другие принцессы с их светлыми лицами и непрестанным подшучиванием заставляли меня чувствовать себя вдвойне неловко, отчего я сутулилась, идя позади их всех. Как мне хотелось, чтобы Дхри был со мной. Если кто-либо обращался ко мне, будь то гость или приезжий — обычно это был кто-нибудь, кто меня не знал, — я начинала краснеть, запинаться и теребить подол моего сари (да, даже в этом возрасте).
Но в том году я позволила обрадованной Дхаи-ма одеть меня в шелк цвета синего моря. Он был легок словно пена. Я тщательно рассматривала королеву Сулочану, самую молодую и прелестную среди жен моего отца, когда она шла впереди меня, неся поднос с венками, предназначенными для бога. Я наблюдала за уверенным покачиванием ее бедер, элегантной грацией, с которой она склоняла голову в ответ на приветствие. «Я тоже красива», — сказала я себе, думая о словах Кришны. Я попробовала подражать ее манерам — и нашла, что это удивительно просто. Когда знатные женщины подходили и делали мне комплименты, я благодарила их, словно я была привычной к такого рода похвалам. Люди почтительно расступались, уступая мне дорогу. Я гордо держала голову, обнажая линию шеи, в то время как молодые придворные перешептывались между собой, спрашивая, кто я такая и где я пряталась все эти годы. Странствующий музыкант уставился на меня с восхищением. Позже он сочинит песню о моей исключительной красоте. Песня захватила народное воображение, за ней последовали другие. Весть об изумительной и очаровательной принцессе Панчаала облетела многие королевства. В один момент я, принцесса, которую прежде считали дурочкой, стала такой известной красавицей!
Кришну очень позабавил такой поворот событий. Придя навестить меня, он стал меня дразнить, играя на флейте мелодии самых затейливых песен. Когда же я попыталась поблагодарить его, он вел себя так, словно он не понимал, о чем я говорила.
Есть множество других историй о Кришне: как он родился в тюрьме, куда дядя заточил его родителей с намерением убить Кришну во младенчестве. Как, несмотря на многочисленную стражу, он был чудесным образом спасен. Как, будучи ребенком, он убил дьяволицу, которая попыталась отравить его своим молоком. Как он поднял гору Говардхан, чтобы спасти свой народ от наводнения, которое бы затопило всех. Я не придаю много значения подобным историям. Если верить некоторым из них, он был богом, спустившимся из небесных королевств, чтобы спасти праведных. Люди любят преувеличивать — и в желании придать пикантности обычным фактам нет ничего сверхъестественного. Но я много раз подмечала, что в Кришне было что-то необычное.
Он не мог навещать нас часто, потому что ему приходилось управлять своим королевством в далекой Дварке и заботиться о многочисленных женах. К тому же Кришна участвовал в делах нескольких других монархов, потому что он славился своим прагматическим умом, и цари часто обращались к нему за советом. Всякий раз, когда у меня возникал серьезный вопрос, который я не могла обсудить с Дхри, Кришна всегда был готов дать ответ. И вот еще одна загадка: почему мой отец позволял ему свободно навещать меня, когда он так тщательно уберегал меня от других мужчин и женщин?
Я была очарована Кришной, потому что я никак не могла разгадать его. Я считала себя довольно проницательной и видела насквозь всех тех, кто играл важную роль в моей жизни. Мой гордый отец был одержим мечтой быть справедливым. Имея совершенно четкие представления о том, что правильно, а что нет, мой отец неотступно следовал им. Однако такое стремление к справедливости отнюдь не делало его любимым в народе правителем. Его слабость состояла в том, что он слишком заботился о том, что могли подумать люди о королевском доме Панчаал. Дхаи-ма не прочь была посплетничать и посмеяться, хорошо поесть и выпить, а также проявить власть (что она и делала в свойственной ей манере). Она постоянно терроризировала слуг, низших по рангу, и, как я подозревала, от ее острого языка доставалось и Каллу. Но она не могла сказать мне нет, и в этом была ее слабость.
"Дворец иллюзий" отзывы
Отзывы читателей о книге "Дворец иллюзий". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Дворец иллюзий" друзьям в соцсетях.