Татьяна Тронина - Дворец для сероглазого принца

– Иди ты к чертовой бабушке!.. – разозлилась Катя и бросила трубку на рычаг.

Обернулась и вдруг увидела стоящую в дверях Нелли. Когда та только успела подкрасться?

– Нелли...

– Что ты так опять испугалась, Катя? – пробормотала Нелли. – Ты кому сейчас звонила?

– Одной женщине, – ответила Катя. А потом добавила: – Своей подруге.

– Леша ведь у нее, так?

– Так.

Последнее слово упало, как камень.

Нелли вздохнула и затрясла головой.

– Уля была права, – пробормотала она.

– Кто, простите?..

– Неважно, – поморщилась Нелли. – Уля Акулова – соседка. Я, в общем, не верила ей, хотя видела – она права, тысячу раз права...

– В чем?

– В том, что ничего вечного на земле нет. И уж тем более – вечной любви! – Нелли тихо засмеялась.

У Кати пробежал невольный холодок вдоль позвоночника – эта женщина в черном кружевном платке думала только об одном. Только одна неотступная мысль преследовала Нелли: «Мой милый, что тебе я сделала?»

– А... а вы знаете, любви, как таковой, возможно, вообще не существует, – вдруг сказала Катя, вспомнив свой разговор с Лаэртовым.

– Что?

– Нет, правда! – обрадовалась Катя, видя, как Нелли, тонущая в своей навязчивой идее, словно в болоте, сделала попытку выкарабкаться наружу. – Любовь придумали люди. Она – чистая выдумка! Раньше ее вообще не было...

– Как это?

– А вот так! Раньше, в древности, были инстинкты. Потом, конечно, к ним примешались кое-какие матримониальные интересы: проблемы наследства, знатности, и все такое прочее. Но не было никакого культа любви, такого поклонения ей, которое существует сейчас...

– Ты что-то путаешь, Катя, – пожала плечами Нелли. – Любовь была всегда, во все времена. Я, конечно, не специалист, но взять, например... – она наморщила лоб. – Да хотя бы Троянскую войну! Из-за чего она там началась?

– Из-за Прекрасной Елены, – вспомнила Катя. – Но это все единичные случаи. Искусство. Равно как и исландские саги, и прочие произведения... А в народе ничего подобного не существовало – отношения были максимально просты, на первом месте стоял вопрос выживания.

– Неужели?

– Я вас уверяю! – горячо воскликнула Катя. – Понятие любви сначала возникло у поэтов, писателей, художников... О, они вознесли ее до небес, сделали так, что ничего выше ее не стало, и теперь всякий человек с воображением свято уверен в том, что ради любви он готов на все.

– Разве ты не была готова?

– Нет! В том-то и дело, что – нет! Я рассталась с Алексеем именно потому, что знала – эта любовь принесет горе другим людям. Вам... – Катя замолчала, задыхаясь.

– Значит, ты его не любила... – покачала головой Нелли.

Катя хотела возразить ей, но поняла, что расписывать безутешной женщине свои чувства к ее мужу – не слишком удачная мысль.

– Чем я могу помочь вам? – вместо этого печально спросила она.

– Ничем, – ответила Нелли просто. – В мире столько всяких фантастических, самых невероятных теорий... Если поверить им всем, то запросто можно потерять всякое желание жить. Хотя... Ладно, если любовь – выдумка писателей, то, надо сказать, это очень удачная выдумка... – Нелли тихо засмеялась. – Я, кстати, предполагала нечто подобное.

– Наваждение! – с ненавистью произнесла Катя. – Лучше бы ничего такого не было...

Нелли с усмешкой покосилась на нее.

– По-моему, ты, девочка, сама себя обманываешь, – холодно произнесла она. – Иначе бы так не бесилась. Алеша мой, конечно, тут совершенно ни при чем. Другой человек занимает твои мысли, и я, кажется, даже знаю, кто это...

– И вы туда же! – с отчаянием произнесла Катя.

Они замолчали, глядя в разные стороны.

– Скоро суд, – через некоторое время невнятно проговорила Нелли. – Адвокат почти уверен, что меня оправдают.

– А Герман?

– Герману повезет меньше, – сухо ответила Нелли. – Тут уж никакой адвокат не поможет... – Она вздохнула с сожалением.

– Я совершенно ему не сочувствую! – с вызовом произнесла Катя. – Вам – да, но ему...

На Нелли ее слова не произвели никакого впечатления.

– Я бы все отдала за то, чтобы Алеша принадлежал только мне, – с тоской произнесла она. – Я все думаю – какую же ошибку я сделала, что он отвернулся от меня? И вообще, во всем виновата только я, только я одна.

– Нелли...

– А вот утешать меня не надо! – с отвращением отмахнулась Нелли. – Бессмысленно и бесполезно.

Они снова замолкли, по-прежнему глядя в разные стороны.

Маленькая лампа на столе едва рассеивала сумерки, и по углам метались смутные тени, словно в комнате присутствовал еще кто-то. Надо было встать и включить другое освещение, но на это у Кати уже не было сил. И Нелли тоже словно оцепенела, продолжая решать одну и ту же задачу: «Мой милый – за что?»

Две женщины, которых никакая сила не смогла бы примирить.

С утра было хмуро и моросил мелкий противный дождик. Но к обеду он прекратился, и лишь низко нависшие над городом облака напоминали о недавней непогоде.

Надо было бежать вниз – на первом этаже офисного здания, в котором работала Катя, располагалась столовая. Но Катя все стояла на лестничной площадке между вторым и первым этажом и смотрела сквозь стеклянную стену вверх, где сквозь разрывы облаков иногда сверкало солнце, и не могла сдвинуться с места.

Внезапно затренькал ее сотовый.

– Катя... – это был Алексей.

– Да, я тебя слушаю! – с беспокойством отозвалась она.

– Послушай, я тут рядом, на проходной, и меня внутрь не пускают... – сказал он. – Ты не могла бы ко мне спуститься, а?

– Конечно!

И, стуча каблуками, Катя поспешила вниз.

Алексей ждал ее у входа, на улице, под огромным стеклянным навесом.

– Катя, да что это за жизнь такая, а? – с отчаянием произнес он, обнимая ее. – Я прямо места себе не нахожу...

– О чем ты? – осторожно отстраняясь, спросила она.

– О Фаине твоей.

– Она такая же моя, как и твоя.

– Только, пожалуйста, без иронии... – страдальчески нахмурился он. – Ведь ты сама меня с ней свела! Это же не женщина, а мужик в юбке... И чем я к ней хуже, тем она... Ну, ты понимаешь! Мазохистка какая-то...

Катя захохотала.

– Тебе смешно... – обиделся он. – Она, наверное, специально в сексопатологи пошла – для того, чтобы с собственными проблемами разобраться. Я хочу уйти от нее. Катя... – Он опять протянул к ней руки.

– Лешенька, ну что ты за человек! – оттолкнула она его. – А я раньше не замечала, какой ты...

– Какой я?

– Ты? – Она задумалась на мгновение, ища подходящее слово, а потом обронила холодно: – Ты – пустой.

Алексей немедленно обиделся.

– Ну вот, ты меня ругаешь... – хмуро пробормотал он. – Хотя я тебя понимаю – все не просто так. Ты меня ревнуешь! Ты меня ревнуешь к Фаине.

– Леша...

– Она для меня ничего не значит! Она... Послушай, а ты действительно снова сошлась с Ганиным? – вдруг обеспокоился он.

– Нет.

– Фу ты... Я так и знал – она все придумала! Ты – моя Катя...

Он обнял ее, и на этот раз у Кати не было никакой возможности вырваться. Она стояла рядом с Алексеем и слышала, как бьется его сердце. Чувствовала тепло его тела.

– Чего ты от меня хочешь? – прошептала она, прижавшись щекой к его груди. – Зачем ты пришел?

– Чтобы сказать тебе, как я тебя люблю... Несмотря ни на что. Сколько раз мы сходились, сколько раз расходились... Пора бы уж прекратить это все. Ты меня любишь?

– Нет.

– Катя... – укоризненно произнес он, гладя ее по волосам. – Какая же ты своенравная девочка!

– Леша, миленький, как же ты мне надоел! – едва не плача, умоляюще произнесла она. – Недавно ко мне приходила Нелли, и мы говорили о тебе. Знаешь, я тогда окончательно и бесповоротно поняла, что...

– Нелли... – перебил он, потерев лоб. – Так ты не знаешь? Хотя откуда ты могла знать...

– Да что, что случилось? – забеспокоилась Катя.

– Нелли заболела. Ее три дня назад увезли в больницу.

Кате стало холодно, несмотря на теплую, влажную (какую-то субтропическую!) погоду.

– Что с ней?

Алексей выразительно постучал себя по голове.

– Вот это самое, – скорбно вздохнул он. – Совсем заговариваться стала. Я зашел к ней после того, как ты передала Фаине, что Нелли меня ищет, а Нелли... Ну, в общем, пришлось вызывать докторов.

– Бедная Нелли... – ошеломленно произнесла Катя.

– Да что ж ты так переживаешь! – рассердился Алексей. – На самом деле ничего страшного! Сейчас, между прочим, все лечится... Как мне объяснили, у нее началась обратная реакция. Вполне обычное состояние, которое возникает месяца через два-три после каких-то трагических событий. А что ты думаешь – смерть Поленьки не прошла для нее даром! К осени, скорее всего, Нелли уже выпишут. Кстати, адвокат сказал, что это является дополнительным плюсом – ну у кого поднимется рука судить бедную больную женщину! – и в исходе дела он уже не сомневается...

– Леша! – тихо сказала Катя, отступив назад. – И ты так спокойно об этом говоришь?!

– А что, я тоже в истерике биться должен? – нахмурился он. – На самом деле тоже не сегодня завтра в дурдом попаду – из-за тебя, между прочим!

– Послушай, я знаю, что надо делать... – Катя вцепилась ему в плечи. – Послушай, это единственно правильное решение! Ты должен вернуться к Нелли. Она так любит тебя...

– Катя, ты бредишь! – печально засмеялся он. – Что за нелепая идея...

– Ты будешь навещать ее в больнице. Всячески поддерживать. Потом, когда ее выпишут, вы снова станете жить вместе – только друг для друга. Нелли еще достаточно молода, и вы родите еще одного ребенка. Это будет и утешение, и искупление... – лихорадочно забормотала она.

– Ты действительно бредишь! – серьезно сказал он. – Детский сад какой-то...

– Какой ты глупый! – в отчаянии закричала Катя. – Пустой, никчемный человек! По-твоему, таскаться по бабам – нормально, а посвятить себя одной-единственной женщине – это бред?!