Джудит Макнот - Двойные стандарты

– Ты опоздала, – сказал он.

Такого приема Лорен совсем не ожидала. Нервно рассмеявшись, она подошла ближе.

– Ты думал, что я не приеду? – с невинным видом осведомилась она.

Он насмешливо приподнял брови.

– Наверное, предполагалось, что именно так я и подумаю?

Это был не вопрос, а обвинение, и первым побуждением Лорен было все отрицать. Но она лишь кивнула, так и не сумев сдержать дразнящей улыбки.

– Да, – призналась она, наблюдая, как холодные серые глаза теплеют, зажигаясь неподдельным интересом. – Ты был разочарован?

– Очень разочарован, – тихо ответил он.

Предательский румянец выступил на ее щеках в такт внутреннему огню, который загорелся в ней, когда она смотрела в эти завораживающие серые глаза. Ник положил разводной ключ на песок и медленно встал. Лорен сделала шаг назад.

– Лорен?

Она едва нашла силы сказать:

– Да?

– Не хочешь ли сначала поесть?

– Сначала? – прошептала она. – А что потом?

– А потом отправимся в плавание, – ответил Ник, озадаченно глядя на нее.

– О-о, в плавание! – Она даже рассмеялась. – Да, спасибо, я бы съела что-нибудь сначала. А потом было бы чудесно отправиться в плавание…

Это был прекраснейший день в жизни Лорен. Через два часа после того, как они вышли на лодке из бухты, между ними уже возникла дружеская атмосфера – когда можно вместе смеяться над каким-нибудь неожиданным замечанием, а потом просто долго молчать, наслаждаясь тишиной.

По сияющему голубому небу плыли кудрявые облачка. Ветер надувал парус, и лодка бесшумно скользила по воде. Лорен наблюдала за чайкой, которая с пронзительным криком пролетела над головой, а затем взглянула на Ника, который сидел у румпеля. Ник улыбнулся, и Лорен улыбнулась в ответ. Потом снова подняла лицо к небу, купаясь в теплом золотом сиянии солнца и радуясь тому, что Ник не сводит с нее восхищенного взгляда.

– Можем бросить якорь здесь, позагорать и половить рыбу. Что скажешь? – предложил Ник.

– С удовольствием. – Лорен смотрела, как он встает и начинает убирать парус.

– Хорошо бы добыть на обед окуня или лосося, – продолжал Ник, доставая две удочки. – Здесь отлично ловится лосось, только для этого нужен специальный заглубитель, чтобы блесна ушла на самое дно.

Лорен много раз рыбачила с отцом на поросших тростником берегах миссурийских речушек, но ловить рыбу с лодки ей не доводилось ни разу. И она понятия не имела ни о заглубителях, ни о блеснах, но намеревалась это выяснить. Если мужчине, которого она полюбила, нравится рыбачить на озере с лодки, значит, понравится и ей.

– Клюет, – крикнул Ник полчаса спустя, когда леска его спиннинга с тихим жужжанием начала быстро разматываться.

Бросив свою удочку, Лорен поспешила к Нику и, забыв обо всем на свете, принялась отдавать указания:

– Не дергай! Подними удочку вертикально! Не допускай, чтобы леска провисала. Он удирает – отпусти катушку.

– Есть, командир! – усмехнулся Ник, и Лорен смутилась, увидев, с какой ловкостью он подтягивает рыбину на поверхность. Через несколько минут он перегнулся за борт и подцепил крупного окуня сачком. Сейчас Ник казался маленьким мальчиком, который с гордостью демонстрирует свой трофей тому, перед кем ужасно хочет похвастаться. Он поднял руку, держа на весу трепещущую рыбину, чтобы Лорен смогла восхититься добычей. – Ну, что скажешь?

Хватило одного взгляда на его исполненное суровой мужской красоты лицо, озаренное радостной, совершенно мальчишеской улыбкой, и любовь, которая зрела в сердце Лорен, распустилась, как прекрасный цветок.

– Он великолепен, – сказала она. А про себя подумала – «ты великолепен».

И в этот, казалось бы, легкомысленный момент Лорен приняла самое важное решение в своей жизни. Ник уже завоевал ее сердце; будет честно, если сегодня ночью он овладеет также и ее телом.

Солнце тонуло в малиновом зареве, когда Ник распустил парус, и лодка повернула назад в бухту. Лорен снова чувствовала на себе пристальный взгляд Ника, который сел к румпелю лицом к ней и разглядывал ее в убывающем свете наступающих сумерек. Спускалась прохлада, и Лорен подтянула ноги к груди и обхватила руками. Она уже точно знала, что произойдет этой ночью. Девушку, однако, тревожило, что она сделает это впервые с мужчиной, которого обожает, но которого почти не знает.

– О чем задумалась? – тихо спросил Ник.

– Я думаю о том, как мало о тебе знаю.

– Что бы тебе хотелось узнать?

Именно этого вопроса Лорен так отчаянно дожидалась.

– Что же, для начала… Как вышло, что ты знаком и с Трейси Миддлтон, и с гостями на ее вечеринке?

Ник как будто тянул с ответом. Вытащил сигарету из пачки и зажал ее в зубах. Зажег спичку, прикрывая огонек ладонью.

– Мы с Трейси выросли по соседству, – сказал он и погасил спичку точным движением руки. – Мы жили примерно там, где сейчас ресторан Тони.

Лорен изумилась. Ресторан Тони стоял в отстроенном заново фешенебельном деловом районе города. Однако пятнадцать или двадцать лет назад, когда Ник и Трейси были детьми, там наверняка были трущобы.

Наблюдая за выражением ее лица Ник, очевидно, угадал направление ее мысли.

– Трейси вышла за Джорджа, который старше ее чуть не вдвое, именно для того, чтобы вырваться из старого окружения.

Лорен осторожно приблизилась к весьма интересной теме, которую Ник уже замял однажды.

– Ник, ты говорил, что твой отец умер, когда тебе было четыре, и что тебя воспитали дедушка с бабушкой. Но что случилось с твоей мамой?

– Ничего. На следующий день после похорон отца она вернулась к своим родителям.

Странно, однако именно его полное безразличие заставило Лорен насторожиться. Она внимательно изучала его прекрасное лицо. Невозмутимая, ничего не выражающая маска! Слишком спокойное, слишком бесстрастное лицо, решила она. Лорен не хотела показаться излишне любопытной, но ведь она уже полюбила этого привлекательного, загадочного и страстного мужчину и отчаянно желала его понять.

– Твоя мама не взяла тебя с собой? – осторожно предположила она.

Резкость его тона служила предостережением для Лорен – Ник не в восторге от того направления, которое принял их разговор. Тем не менее, он ответил:

– Моя мать была богатой избалованной девицей на выданье из Гросс-Пойнта. Она познакомилась с моим отцом, когда он пришел в их особняк, чтобы починить электрическую проводку. Спустя полтора месяца она порвала с богатым, но занудным женихом и вышла замуж за моего гордого, но нищего отца. Конечно, она пожалела об этом почти сразу же. Отец настаивал, чтобы она жила на то, что он сможет заработать, и она его возненавидела. Со временем его дела пошли в гору, однако она презирала свою жизнь и его самого.

– Тогда почему она не оставила его?

– По словам моего деда, – сухо ответил Ник, – кое в чем она находила отца неотразимым.

– А ты похож на отца? – быстро спросила Лорен.

– Мне говорили, что я весь в него. Почему ты спрашиваешь?

– Просто так, – ответила Лорен. И с грустью подумала, что понимает, каким неотразимым, должно быть, показался отец Ника его юной матери. – Пожалуйста, скажи, что было дальше!

– Да что там рассказывать… На следующий день после похорон отца она заявила, что хочет забыть жалкое существование, которое вынуждена была влачить, и вернулась в родительский дом в Гросс-Пойнте. Очевидно, я тоже был частью жалкого существования, которое она хотела поскорее забыть, потому что оставила меня у родителей покойного мужа. Месяца через три она вышла замуж за бывшего жениха, а через год у нее родился еще один сын.

– Но ведь она навещала тебя, правда?

– Нет.

Мысль о том, что мать способна бросить свое дитя, привела Лорен в ужас. Подумать только, ведь она жила всего в нескольких милях от него! В Гросс-Пойнте обретались также и Уитворты; не так уж далеко от того квартала, где рос маленький Ник!

– Хочешь сказать, что ты никогда ее больше не видел?

– Видел время от времени, каждый раз совершенно случайно. Например, однажды вечером она остановилась на заправочной станции, где я как раз работал.

– И что она сказала? – едва слышно спросила Лорен.

– Велела проверить уровень масла в двигателе, – невозмутимо ответил Ник.

Внешне он казался совершенно невозмутимым. Это сейчас, а в юности? Неужели и тогда Ник был так же неуязвим? Лорен не верилось в это. Наверняка мысль о том, что родная мать забыла о его существовании, очень больно ранила детскую душу!

– И это все, что она сказала? – взволнованно спросила она.

Но Ник, очевидно, собирался иронизировать и дальше.

– Нет. Кажется, она попросила меня также подкачать шины.

Лорен пыталась говорить спокойно, однако в ее душе все кипело. Глаза наполнились слезами, и она подняла лицо к багровеющему небу, чтобы их скрыть, сделав вид, будто любуется кружевными облачками, которые наползали на лунный диск.

– Лорен? – спокойно позвал он.

– Что? – спросила она, по-прежнему глядя на луну.

Наклонившись вперед, Ник коснулся ее подбородка, заставив смотреть ему в лицо. И был поражен, заметив в ее глазах слезы.

– Ты плачешь! – воскликнул он с изумлением.

Лорен махнула рукой – пустяки!

– Не обращай внимания. Я и в кино тоже плачу.

Ник рассмеялся, а затем усадил ее к себе на колени. Как ни странно, она ощутила прилив почти материнской любви. Обняла за плечи, ласково погладила густые темные волосы.

– Представляю, – начала она неуверенным голосом, – когда ты был маленьким, у твоего брата были игрушки и все, о чем ты мог лишь мечтать. Новые машинки и все такое.

– У меня были чудесные бабушка с дедушкой. Даю слово, что поступок моей матери не оставил в моей душе никакого следа.

– Конечно, оставил! Кто угодно бы страдал! Она тебя бросила, а потом, буквально у тебя на глазах, начала лелеять второго сына…