– Кем ты хотел стать в детстве? – неожиданно даже для себя самой спросила я.

Клаус от моего вопроса смутился. Сел напротив, уже привычно снял очки, потянулся за тряпочкой для протирки, а потом, словно передумав, водрузил их обратно на нос.

– Почему ты спрашиваешь?

– Стало интересно. Не мог же ты всю жизни мечтать быть ледышкой-сыщиком?

Он пожал плечами, призадумался о чем-то своем, а после все же ответил:

– Поваром. Мне всегда нравилось готовить.

Вот, собственно, и ответ на мой вопрос. Родители уничтожили мечты этих детей, вместо поощрений навязывая им только свое авторитарное мнение, а никакое другое Сайн-Витгенштайны старшие слушать не желали. Как опытные хирурги они сломали кости детским талантам, и заставили их срастись иначе. Так, как по аристократическому мнению будет правильно.

Моя же “непутевая” мать водила меня в секции шахмат, плавания, рисования. Она искала для дочери занятия по душе, пока не привела в танцы. Да, у нее не было денег, меня не часто баловали сладким. Мама не была образцом в плане выбора мужчин, их у нее всегда было много. Так уж случилось… Но прежде всего она была для меня “Матерью”. Именно с большой буквы.

Она и сама когда-то танцевала, знала, как это сложно, поэтому долго не хотела отправлять меня на профессиональные занятия, но смирилась, понимая, что моя душа лежит именно к этому.

– Прости меня, – неожиданно произнес Клаус, выдергивая меня из мыслей. – Я не ожидал, что сюда явится матушка.

– Ничего страшного, – я провела взглядом по его мощной фигуре, и в душе почему-то поднялась волна нежности.

Такого расслабленно, немного потерянного Клауса хотелось обнимать, прижиматься к его груди, урчать кошкой и ждать, когда он погладит мои волосы.

– И за то, что уехал не предупредив, тоже прости. Я рассчитывал вернутся раньше, чем ты проснешься.

Ах. Вторая вещь, которая трогает женское сердце больше, чем уверенный мужчина, знающий, чего хочет, это когда этот самый мужчина извиняется за свои ошибки и просчеты. В общем, поддавшись неведомому порыву я встала с дивана и пересела к своему “айсбергу”. Протянула к нему руки, обвила за шею, несколько долгих секунд смотрела в голубые глаза, а после махнула рукой на вновь проснувшийся здравый смысл, который твердил остановиться, и поцеловала. Сама поцеловала Клауса, вкладывая всю нежность, которую только могла сгенерировать в своей душе.

Пусть почувствует, как это вообще может быть, когда к тебе относятся не как к выгодному вложению инвестиций, а с любовью, что ли.

Я мысленно осеклась от собственных слов. Уж чересчур громкими они были для второго дня после первого секса. И все же, этому “ледышке” мне хотелось подарить чуточку настоящих чувств и эмоций, которые ему никогда не давала собственная мать. Пусть растает.

Его губы были податливыми, пьянящими, а первая растерянность моей смелостью уже сменилась уверенным напором, с которым он целовал меня в ответ. Руки Клауса уже блуждали под рубашкой, а из уст вырвался мучительный стон, стоило ему добраться до груди и понять, что белья на мне не было.

– Сумасшедшая… – прошептал он. – Ты точно сумасшедшая!

– Разве? – притворно изумилась, ведь согласно моим понятиям вела я себя сверхприлично для подобной пикантной ситуации: всего лишь целовала его, разве что оседлав сверху и разведя колени чуть в стороны. Он положил свои горячие ладони мне на щеки и провел большими пальцами по нижней губе, заглядывая в глаза.

– Вот что ты творишь? Я же сейчас плюну на все желание готовить тебе завтрак и… – он осекся, когда я шаловливо лизнула его за подушечку, а через мгновение обхватила полностью губами палец и втянула в себя.

Весь мой вид заявлял Клаусу, что никакого “и” дальше я слушать не желаю, и он, в принципе, уже тоже. Зрачки за стеклами очков расширились, крылья носа хищно вздрогнули, а у меня в голове билось совершенно несвойственное желание сделать что-то действительно безумное. Такое, что раньше не позволила бы себе с другим. Да вообще ни с кем…

Не выпуская палец Клауса изо рта, я соскользнула ниже, пока не опустилась перед мужчиной на колени. Немного развела его бедра в стороны, потянулась руками к ширинке…

– Не надо, – почему-то произнес он, перехватывая мои руки и пытаясь затащить обратно на колени. – Лена, у тебя вчера был первый раз, ты сама не понимаешь, что делаешь и как можешь меня завести. Так что…

– Надо, – уверенно перебила я, глядя на него снизу вверх. – Это мой выбор, и я хочу сделать тебе приятно.

Моя рука сама потянулась к ремню, расстегнула звякнувшую пряжку, пуговицу брюк, а затем и молнию. Я немного приспустила штаны Клауса вниз и, набрав в легкие побольше воздуха, приготовилась увидеть ЭТО.

Потому что внушительный член уже сейчас отчетливо очерчивался под тканью трусов. Стоило только отодвинуть ее вниз, освобождая мужскую плоть, как порывистый стон сорвался с губ мужчины.

Я же в очередной раз впечатлилась размерами и успокоила себя тем, что если вчера этим меня не убило во время секса, то и сегодня я смогу это пережить. Тем более, что его торчащий, и черт возьми, действительно идеальный член просто просился в мою руку.

Осторожно провела кончиками пальцев по стволу вверх-вниз и только после этого решилась обхватить ладошкой. Клаус задышал чаще.

Левой рукой я нежно погладила яички, боясь поцарапать острым маникюром. А потом робко лизнула головку, самым кончиком языка провела по уздечке, старательно облизала по кругу, все еще внимательно ловя и прислушиваясь к любым реакциям мужчины.

Это был мой первый раз! Абсолютно неумелый, зато полный энтузиазма. Я водила членом по своему лицу: по щекам, скулам, подбородку… Высунув язык, похлопала им по нижней стороне с уздечкой, надеясь, что подобный трюк заставит его млеть.

Помогала себе рукой, скользя по напряженной плоти, пыталась взять в рот поглубже, насколько могла, прежде чем начать задыхаться.

– Твоя сережка в языке сводит меня с ума, – шептал Клаус, лаская рукой мои плечи. – Вот так, девочка! Как же хорошо…

Меня пьянили его слова, заставляя вновь и вновь целовать его член, щекотать языком сердцевинку отверстия, чувствовать чуть солоноватый вкус смазки и понимать, что сейчас, как ни крути, именно я руковожу этим банкетом.

Мне настолько сильно хотелось доставить Клаусу наслаждение, что с каждым новым разом я старалась брать все глубже, веря: небольшой дискомфорт должен через какое-то время уйти и уступить место удовольствию. Клаус помогал мне, мягко подталкивая голову рукой, немного оттягивая за волосы и тут же насаживая обратно. Хриплые стоны вырывались из его груди, а я шалела от них не хуже, чем когда он трудился языком у меня между ног. Я откровенно понимала, что сама теку, а трусики скоро можно будет выжимать…

Я безбашенно отдавалась нашему общему ритму. Язычком и одной рукой ласкала член Клауса, буквально полируя его со всей старательностью, а второй играла с яичками.

В какой-то момент руки Клауса вновь легли мне на плечи, мягко отстранили, а потом и вовсе приподняли выше, вновь усаживая к нему на колени. Несколько тягучих мгновений мужчина смотрел мне в глаза, а после впился в опухшие от минета губы поцелуем.

– Мы пойдем в душ, прямо сейчас, – заявил он, отрываясь от меня буквально на секунду. Подхватил в объятия и, не спрашивая согласия, просто поволок в сторону ванной комнаты, на ходу избавляясь от вещей.

Он где-то скинул брюки, стащил с меня рубашку, кинул все это прямо на пол, забивая большой и жирный болт на свою гребанную педантичность и аккуратизм.

– Я хочу тебя сзади, – прошептал он, заталкивая меня в душевую кабину и включая теплые струи воды, и я безропотно подчинилась инстинктам, отключив напрочь голову, выкрутив на максимум регуляторы чувств.

Оперлась руками о стену, прогнулась в спине и немного выпятила попку, хотя внутри все сжималось от страха повторения вчерашней боли. Он вошел в меня медленно, позволил прочувствовать, как заполняет каждый сантиметр моего тела. Наполнил целостным движением, глубоко и сразу. Я вскрикнула и выгнулась еще сильнее, желая быть еще ближе, чувствовать жар его тела и ласки уверенных рук.

И Клаус понял мои желания, притянул к себе и стукнулся в моей глубине еще раз. Одна его рука сжимала мне грудь, а вторая теребила ставший очень чувствительным клитор.

Он кусал меня за шею, рождая миллионы мурашек на коже, входил неистово и до самого конца, позволяя растворяться без остатка в этих первобытных движениях.

Клаус ритмично вколачивался в меня, а я кончала и шептала его имя. А после обмякла в сильных руках, потеряла связь с реальностью, исчезла в эйфории. Лишь задворками сознания понимая, что Клаус все еще внутри, продолжает свои особо мощные фрикции, которые синхронно пульсируют во мне с волнами оргазма. Хриплый рык пробуждающе прозвучал в самое ухо, мужчина прижал меня к себе особенно сильно, натянул, казалось, до самого упора, и тут же вышел. А я несколько длинных мгновений ощущала бьющий поток семени мне на спину…

Спустя время мы оба сидели в обнимку под струями душа, я рисовала каракули на покрытой испариной стене кабинки, а мой ледяной немец намыливал меня вкусно пахнущим цитрусовым гелем для душа и растирал мочалкой.

Через десять минут Клаус закутал меня в пушистое полотенце, поцеловал так жарко, что я забыла о необходимости дышать, а после подхватил на руки и внес в гостиную, где очень аккуратно сгрузил на диван и под мой осоловелый взгляд прошептал:

– Я сейчас. Чуть не забыл о самом главном.

В одном полотенце на бедрах он прошел в коридор и вернулся с длинной бархатной коробкой.

Внутри все похолодело, потому что не надо быть провидцем, чтобы догадаться: внутри украшение.

– Если бы не пришла моя мать, я подарил бы тебе это сразу, как вернулся, – он аккуратно открыл коробочку, где на черном бархате лежал браслет с десятком висюлек. – Скажи, тебе нравится?