– Интересно, а у Дитриха такой же? Вы же все же близнецы, – ляпнула я первое пришедшее в голову. – Или у него больше?

Клаус застыл, как изваяние, явно офигевая от моего вопроса. Я же получила, как мне показалось, фору для побега.

Дернулась к выходу, но уже у самого порога меня ухватили за рукав халата, и притянули к себе. Материя съехала с плеч, обнажая грудь в кружевное красном бюстье, а я оказалась плотно прижатой к горячему мужскому телу.

Подняла взгляд на Клауса и уперлась ему в грудь руками, пытаясь высвободиться. Где-то в районе живота я ощутила его каменную эрекцию и, черт возьми, реально испугалась того, что мне это… понравилось.

– Отпусти! – прошипела, глядя в глаза мужчины сквозь стекла очков, и тут же сама невольно перевела взгляд на его губы.

– Дитрих, говоришь! – Клаус был зол и рассержен.

Блин, о чем я только думала, когда доводила его?

Он толкнул меня к стене, зажимая там, чтобы никуда не делась. Я тонко пискнула, судорожно ища пути отступления. Вот только орать бесполезно – никто не услышит, а предательские бабочки в животе порхают и намекают сдаться сильным рукам, которые потащили халатик куда-то вниз.

– Пусти! – я оскалилась подобно хищнице, намекая, что если понадобиться – буду кусаться до крови. – Ты мне не нравишься!

– Неужели? – с притворным удивлением изумился он. – Именно поэтому ты все это время не сводила с меня взгляд?

Я набрала воздух для ответа, но произнести ничего не сумела. Его губы накрыли мои, одним порывом властно проламывая все барьеры и сопротивление. Я пыталась мычать что-то возмущенное, оттолкнуть, но была еще плотнее вжата в сильное и обнаженное тело. Мне не дали даже шанса на протест!

В голове пронесся ураган чувств и эмоций, а я задыхалась, потому что Клаус просто не давал мне дышать, не прекращая поцелуя ни на мгновение. Я была дезориентирована, совершенно не понимая, когда и как он успел задрать на мне бюстье, высвобождая ставшую очень чувствительной грудь. Его рука легла на нежное полушарие, большой палец провел по ареоле соска, а в следующий момент Клаус разорвал поцелуй и резко, до жгучей боли сжал набухшую вершинку пальцами. Я вскрикнула, с шумом втягивая в легкие воздух, и рефлекторно выгнулась дугой.

Это был самый сладкий и невозможный вдох в моей жизни!

Вторая рука немца на пояснице продолжала прижимать меня к его бедрам, не давая отстраниться ни на сантиметр. Я продолжала чувствовать его эрекцию, а в голове билась мысль, что нужно собраться и ни в коем случае не позволить этому мужчине стать моим первым. Потому что еще немного, и все барьеры слетят к чертям, как только что слетели трусики, буквально сорванные Клаусом.

– Дитрих, говоришь, – его дыхание опалило мою шею, и я почувствовала касание языка на мочке моего уха. Немец легонько прикусил его, втянул губами и тут же отпустил, спустился на сантиметр ниже, и новый укус в шею пронзил словно электрическим током. – Я заставлю тебя выкрикивать мое имя, Елена…

Его руки подхватили меня под ягодицы, и в следующий миг Клаус оторвал меня от стены, словно пушинку, и поволок, как охотник добычу, к лавке, где лежала его одежда. Усадил меня на деревянную поверхность, он опустился передо мной на колени и, пристально глядя в глаза, рывком развел мои бедра в стороны.

Я вскрикнула, хотя он еще ничего не сделал. Сердце пропустило удар, а в следующий момент Клаус показательно облизал два пальца, медленно вытащил их изо рта и коснулся ими трепетных складочек. Я прикусила губу, но была не в силах отвести взгляда от того, что творит этот мужчина. Стекла очков таинственно бликовали в полумраке освещения бассейна, где-то в стороне плескалась вода, а я зачарованно следила, как мой мучитель скользит по мне двумя пальцами. Его вторая рука вновь легла ко мне на грудь и надавила вниз, заставляя лечь спиной на лавку. Пальцы тем временем играли с острой и очень чувствительной вершинкой соска. Я поелозила попкой по скамье, терзаясь от противоречивых ощущений.

Бежать! Мне нужно было бежать!

Но как это сделать, если внизу все горит, а тело буквально трепещет под каждым движением его рук и просит… просит еще…

Наглые пальцы спустились чуть ниже, с нажимом провели по входу в самое сокровенное, попытались надавить и проникнуть внутрь, но я дернулась, чтобы отползти и увильнуть. Клаус сделал вид, что сдался и прекратил свои попытки вторгнуться в меня двумя пальцами сразу. Но уже в следующий миг бесцеремонно притянул меня одной рукой за бедра к себе ближе и распахнул еще сильнее.

Его язык коснулся киски. Одновременно с этим я вскрикнула и потерялась. Расслабилась всего на мгновение, но этого хватило, чтобы его палец рывком проник в меня, наполняя и растягивая не готовую для вторжения плоть.

Это вышло настолько сладко и неожиданно, что я забыла, как дышать. Новые ощущения поглотили с головой, а сводящее с ума томление в животе стало еще сильнее.

Клаус вылизывал складочки и двигался во мне пальцем вначале медленно, затем все быстрее и быстрее. Его язык был то нежным, обводя клитор по кругу и легонько щекоча, то грубым, постукивая по нему с усилием, надавливая и стимулируя. Иногда мужчина прикусывал меня зубами. Едва-едва. Но с моих губ срывались стоны, разносящиеся эхом по помещению.

В какой-то момент палец выскользнул из меня, и я разочарованно всхлипнула, но в следующий миг была буквально пронзена новой сладостной пыткой. Два пальца без труда вошли в меня, приближая к чему-то сладкому и доселе неизвестному.

– Ты мое наказание, – произнес Клаус, опаляя дыханием нежную кожу между бедер. – Пытка, которую невозможно терпеть. Такая узкая, что я готов кончить прямо сейчас. Тупо трахая тебя языком и пальцами.

Его слова сорвали последнюю планку, потому что внутри меня что-то взорвалось. Я вскрикнула и изогнулись. Все вокруг исчезло, а я словно умерла и растворилась в сладкой агонии. Будто при взрыве сверхновой. Исчезла, распадаясь на атомы удовольствия.

Оргазм – это маленькая смерть. Я слышала подобное выражение ни раз, но только теперь поняла, что имелось ввиду…

Пальцы Клауса были все еще во мне. Они продолжали скользить, множа и без того непрекращающуюся цепную реакцию, а я дрожала и, черт возьми, кричала имя этого гребанного немца!

Когда все закончилось, я едва нашла в себе силы открыть глаза и посмотреть ему в лицо, и окончательно покраснела от стыда. Он же выскользнул из меня и демонстративно облизал пальцы, только что бывшие внутри. Зрелище вышло невыносимо пошлым и… заводящим. Где-то на уровне животных инстинктов.

– Ты как вино, – хрипло прошептал он. – Терпкое и красное! А еще пьянящее так сильно…

Он медленно поднимался все выше, целуя и оглаживая мой живот руками. Добрался до груди, втянул в рот торчащий сосок, медленно посмаковал его, дразня языком, и играя со вторым пальцем. А потом вдруг резко отстранился, нависая сверху на вытянутых руках и пристально глядя в глаза.

– Это было удивительно. Я до сих пор чувствую, как ты пульсируешь под моими касаниями и вздрагиваешь от любого движения. Так сильно и сладко. Фантастиш, – он протянул это слово, чем убил всю атмосферу, воцарившуюся между нами. – Не могу сдерживаться, как сильно хочу тебя. Хочу подарить тебе все то же самое, но уже от моего члена. Еще один такой же оргазм. Я готов быть нежным и очень аккуратным, если ты боишься моего размера. Поверь, я умею.

Его слова отрезвили меня похлеще всякого ледяного душа и бассейна.

А еще я вдруг ощутила прикосновение его детородного органа у себя там, внизу. Клаус еще не входил. Но был так близко, что только кивни я и дай согласие, и меня можно будет приплюсовать к остальным убиенным его членом.

Только всех предыдущих баб, наверное, разрывало надвое, а я скончаюсь еще в самом начале от потери крови.

– Нет! – я вскрикнула, как умалишенная. Дернулась под мужчиной, уперлась руками в грудь и забилась подобно бабочке под сачком у энтомолога. – Отпусти!

Что-то изменилось в моих интонациях. Появилось нечто паническое. В одно мгновение черты лица Клауса заострились. И он дал мне вырваться на свободу.

Я отпихнула мужчину с себя и вскочила с лавки. Схватила потерянный халат и, не оборачиваясь, выбежала из бассейна. Пулей взлетела по лестнице на второй этаж и метнулась в выделенную мне комнату. Хлопком закрыла дверь, засчелкивая все доступные мне замки и задвижки, а после привалилась к ней плечом и медленно сползла вниз.

В голове билась всего одна мысль.

Вот какого хрена, Лена?!

Какого хрена ты творишь?!

***

/Клаус/

Глядя на то, как за девушкой закрылась дверь, мне вновь захотелось выругаться. Вообще, с появлением Лены в моей жизни я стал до отвратительного много ругаться. А еще я сидел на жесткой деревянной скамейке в пустом полутемном бассейне и понимал, что идиот. Полный и окончательный дегенерат, который не может держать себя в узде.

На губах по-прежнему был ее вкус, а член стоял как каменный.

Вкус…

Перед внутренним взором помимо воли пронеслись все эти пошлые, горячащие кровь картины. Она и правда была вкусной. Терпкой, сладкой… мне понравилось.

Мне. Безумно. Понравилось.

Чертова русская ведьма, я же никогда не любил куни, считая, что это принижает мужчину. Помнится, как-то со смехом сказал друзьям, что если и опущусь до такого, то лишь в отношении любимой женщины. Жены, если таковая когда-либо появится.

Вот, пожалуйста.

Пророк херов.

Практически жена.

Разумеется, если она меня еще раз к себе подпустит после такой вот демонстрации натуры, так сказать. Я покосился на по-прежнему стоящие, как русские солдаты под Берлином, “силы” и пробормотал:

– Не такой уж и большой. Во всяком случае, не настолько, чтобы истерить!

Нервный смех все же пробился наружу, и я потер лоб, стараясь успокоиться.