Стелла Грей - Двойной удар по невинности

Кристина. Надо же было ее вспомнить сейчас. А ведь я уже решил, что отпустило…

Объявили посадку на рейс фрау Хильды, я кивнул, словно обращались ко мне, и покинул зал ожидания, старательно думая о деле. Елена! Она осталась наедине с Клаусом. Вот, что важно! Ничего, братец, мы еще посмотрим, кто кого. Сегодня я дал ему небольшую фору, но скоро вновь буду впереди на два шага…

Вильнув в сторону, объехал чью-то тачку, снова набирая скорость и включая дальний свет. Нет уж, в этой игре я не проиграю!

– А’шлох! – выдохнул я, когда первые капли дождя упали на лицо. Только этого не хватало! Нажав на кнопку, вернул на место убранную крышу, закрыл окна и сбавил скорость.

Уже спустя пару минут начался настоящий ливень, застилающий лобовое стекло и не позволяющий видеть дорогу дальше собственного капота. Нормальный человек развернулся бы и отправился домой, но я с детства был упрям.

Клаус и без того получил намного больше времени, чем я рассчитывал. И хотя этот идиот совершенно не умел ухаживать за женщинами, предпочитая сразу покупать их или заключать выгодные обоим сделки, списать его со счетов мог бы только болван. В конце концов, он имел ту же внешность, что и я, а в этом плане нас Бог не обделил. А еще ни одна его любовница не злословила. Все женщины, особенно после расставания, говорят о бывших гадости. Он многих бросал, причем некрасиво, не заботясь об их чувствах, но ни разу не нарывался на ответный скандал или грязные сплетни в ответ. Чем-то братец их очаровывал… И вряд ли это размер члена, так как мне он не помогал избежать неприятных сцен.

А Елена с ним наедине.

До дома оставалось меньше пяти миль, когда что-то мелькнуло впереди и по лобовухе чиркнул свет фар. Рефлексы сработали раньше, чем я успел подумать, что делаю…

/Клаус/

Шайсе!

Вот как? Как можно быть настолько красивой и раздражающей одновременно?

Только одно ее присутствие рядом будоражило и бесило меня! Потому как только при одном взгляде на Елену, сидящую на соседнем сидении, в мыслях проносился с десяток поз, в которых я ее хотел. Не помогла даже ночь с Марлен, после которой, казалось, я был выжат, как лимон. Стало еще хуже! Потому что никакие красные шелковые платки даже при очень богатом воображении не смогут заменить настоящие длинные волосы этой поганки.

Я мучился от абсолютно не свойственного мне желания – остановить автомобиль, обернуться к Елене, провести рукой по волосам от корней до самых кончиков, намотать один из локонов на палец, а потом потянуть за него, притягивая лицо девушки к себе. Впиться в ее губы поцелуем, а после перетащить ее к себе на колени и наконец-то добраться руками до всех так интригующих меня округлостей.

Губы, губы, губы… они сводили меня с ума. На нежном ротике уже почти не осталось помады, потому он искушал меня вдвое больше, а уж то, как она периодически проводила по ним язычком… непокорное воображение мигом подсказывало, где именно ее язык был сейчас нужен.

Все что помогало отвлечься, так это дорога и музыка, которую я постоянно делал все громче.

За минут двадцать до конечного пункта начался дождь. Он усиливался с каждой минутой, поэтому когда машина въехала на участок в несколько километров грунтовой дороги до особняка, появились опасения, что такими темпами к утру путь может размыть окончательно.

Ворота я открыл с дистанционного ключа, ловя при этом любопытный взгляд Лены на мои действия.

– Это и есть тот скромный домик от бабушки и дедушки? – едва ли не присвистывая, спросила она.

Я сжал руки на руле покрепче, стараясь не думать, что мы сейчас тут совершенно одни. И эта девочка полностью в моей власти.

Клаус, главное, не глупить…

– Да.

– И озеро с утками тоже?

Фары выцепили в темноте небольшую запруду, поросшую за годы камышом. Там действительно плавало несколько уток.

– Водоем – да, а птицы дикие.

На этом она закончила расспросы, уставившись в окно ровно до того момента, пока мы не подъехали к дому.

Я попросил ее посидеть в машине, пока буду отпирать двери, но, уже возясь с ключами, услышал, как за спиной хлопнула дверца автомобиля.

Обернулся.

И новая волна раздражения взметнулась в душе. Неужели нельзя просто посидеть на месте, как я и просил?

Но, видимо, нет.

Лена открыла багажник и теперь деловито нагружалась пакетами. Тяжелыми пакетами! Сердце нехорошо защемило при виде, как тонкая девичья фигурка под дождем тащит продукты.

– Шайсе! – я выскочил из-под козырька дома под дождь. – Фройляйн Елена, что вы творите?!

– Помогаю вам, – непринужденно откликнулась она и, словно не замечая веса, потащила пакеты. По два в каждой руке!

Безумная женщина!

Я подлетел к ней, выхватил из рук тяжелую ношу. Она еще и отдавать не хотела. Мне впервые в жизни хотелось рычать, не знаю, как сдержался.

В добавок ко всему взгляд опять уперся в ее грудь. Майка под распахнутой курточкой промокла и теперь под ней четко угадывалось белье с кружевами.

О, боги!

За что мне все это?!

Я попытался сосредоточиться на чем угодно, кроме безумной русской, стоящей в полуметре от меня. Вот хотя бы на каплях дождя на моих очках.

На очках, я сказал! А не на ее щеках и губах, куда то и дело продолжал блуждать взгляд.

– Быстро под крышу! – сдавленно выдохнул я.

Тон вышел зверским и устрашающим. Девчонка специально не шелохнулась.

– А волшебное слово? – расплываясь в ехиднейшей из улыбок, спросила она и скрестила руки на груди.

Черт! Я же не собирался туда смотреть.

Волшебное слово, говоришь? При взгляде на тебя в голове только одно: “На колени!” В крайнем случае, грубое: “Шнель!”, но сдержался:

– Пожалуйста.

Гордо вскинув голову, она продефилировала мимо, покачивая бедрами, но при этом обиженно поджимая губы.

Поганка! Как есть поганка!

В следующий час я проводил ей экскурсию по дому. Не хотел, так как при взгляде на все подходящие для секса поверхности я представлял, как раскладываю на них рыжую девчонку. Но пришлось!

Гостиная, с зачехленной мебелью, спальни, несколько ванных комнат, бильярдная, кабинеты, старенькая библиотека, кухня. Больше всего интереса у фройляйн вызвал бассейн на нижнем уровне. Пустой и не очень большой. Видя, как зажглись ее глаза, мне почему-то захотелось порадовать поганку. Быть может, тогда ее характер перестал бы быть таким колючим и ядовитым.

Я выкрутил вентили до упора.

– Через несколько часов бассейн наполнится, но вода холодная и согреется только завтра к вечеру, – пообещал я ей.

Елена кивнула и впервые промолчала, оставив мои слова без ехидных замечаний.

Вообще, по ней было видно, что за день она устала и перенервничала. Да, она старалась держать надменный вид, язвила, продолжала бесить и выводить из себя. Сдернула несколько чехлов с мебели, подняв тучу пыли. Громко чихала, смешно морща нос. В довершении, даже села за дедов рояль и сыграла собачий вальс.

Безобразно сыграла! А после еще и зевнула.

Вскоре Лена ушла в выделенную ей комнату на втором этаже, а я отправился на кухню, сказав, чтобы потом спустилась и что-нибудь поела.

– Да, мамочка, – буркнула она. – В лобик только потом целовать не надо!

Как сдержался в этот раз, тоже не знаю. Она словно специально поставила своей целью меня добить и делала все, работая в этом направлении. От души и с достойным лучшего применения энтузиазмом.

Когда Лена ушла, я несколько минут протирал очки и понимал, что бесить меня начинает уже все вокруг. Пыль в воздухе, открытый рояль, фальшивое “ре-диез” из собачьего вальса и даже очки с тряпочкой из микрофибры. Потому что такими темпами я скоро протру в стеклах дыры.

Шайсе!

Какого хера со мной вообще происходит? Еще неделю назад я считал себя одним из самых спокойных людей на земле, я сейчас бешусь, словно бык на корриде, при виде красных волос, маечек и черепушек на сиськах.

А стояком при виде последних хоть гвозди заколачивай.

Может, мне возбуждающее какое подсыпали? С Дита бы сталось.

Водрузив очки на нос, я медленно и глубоко вздохнул и выдохнул несколько раз. Досчитал до десяти и пошел на кухню. Там быстро разобрал купленные припасы, разложил все в холодильник и по ящикам. Оставил только стейки из говядины и овощи.

Вообще, готовка была моим самым идиотским талантом. За умение управляться со сковородкой Дитрих с детства обзывал меня кухаркой и терпеть не мог, когда мои блюда уже в подростковом возрасте нахваливали девушки. А ведь когда-то я хотел стать шеф-поваром…

Кулинария подобна математике. Здесь важны точность и расчет. Ошибешься хоть на толику – блюдо будет безнадежно испорчено. Возможно, съедобным, но уже не совершенным.

Я надел фартук, а после почистил и нарезал овощи для гарнира, закинул их тушится и взялся за мясо. Отчего-то я был уверен, что Лена любит мясо с кровью. Об этом мне заявлял буквально весь ее вид.

Раскалил сковороду, оценил толщину стейка, просчитывая в уме время готовки. Девяносто секунд с одной стороны. Девяносто с другой. И так три раза. Соль и перец добавил на самом последнем этапе, а еще веточку тимьяна и чеснок для аромата.

– Ничего себе! – раздалось по-русски со стороны входа на кухню, и я дернулся от неожиданности.

Это же надо было расслабиться настолько, что даже не услышать, как вернулась Лена.

Я обернулся и увидел, как она совершенно беспардонно смотрит на меня, привалившись к дверному косяку. Скользит внимательным взглядом, не отрываясь ни на мгновение. Да я и сам хорош.

Откровенно подвис, увидев вид, в котором она заявилась на кухню.