— И вы не хотите быть пойманным, так? — продолжала она, засовывая кожаный мешочек за вторую подвязку.

— Конечно, нет!

— Тогда вам придется целиком положиться на меня! — закончила Кэти с высокомерной усмешкой и одернула платье.


Виконтесса Лоуден оказалась воплощением двух пороков, которых Кэти не выносила в женщинах: она была до смерти скучна и глупа, как пробка. После двух часов игры в паре с ней девушка пришла к мысли, что виконтесса и ее муж стоят друг друга. Леди Холбрук тоже играла за их столом, и Кэти нашла ее именно такой, как ее описал Итан, — «очаровательной и очень милой». Сэр Уильям явно не заслуживал такой жены, но леди Розали любила его и не скрывала этого. Его грубость, чванство, вульгарность и похотливость бросались в глаза; очевидно, бедная женщина догадывалась и о том, что муж ей изменяет, но, несмотря на свои многочисленные пороки, он нисколько не терял в ее глазах. Необъяснимая любовь Розали к мужлану Холбруку показалась Кэти удивительно трогательной. Виконтесса же была женщиной совсем другого сорта.

Улучив момент, Кэти подошла к Итану, стоявшему у столика с пуншем, и шепотом поделилась с ним своим впечатлением от леди Лоуден.

— Она тебе что-нибудь рассказала? — спросил он тихо, передавая ей хрустальный стаканчик пунша.

— О, массу всего!

— Это хорошо, — заметил Итан. Взяв девушку под руку, он отвел ее к стоявшему в углу диванчику, поблизости от которого никого не было, усадил и сам сел рядом. — Так что она рассказала?

— Что скучает по Лондону, что ей не везет в карты и что ее любимый мопс не выносит морской качки, — ухмыльнулась Кэти. — «Вы знаете, моего дорогого Толстячка тошнило всю дорогу до Бостона, а капитан, такой невежа, сказал, что не может ничем ему помочь!» — добавила она жеманно, растягивая слова и гнусавя, как виконтесса.

Итан расхохотался — настолько похоже Кэти изобразила эту высокородную леди, — и несколько человек, оторвавшись от карт и разговоров, повернули головы в их сторону.

— Тихо вы, люди смотрят! — шикнула на него Кэти, которая, впрочем, смеялась вместе с ним.

— Ничего страшного. Они считают, что ты развлекаешь меня, как и подобает любовнице!

— А что вы скажете на это? — Она бросила на него наигранно пылкий взгляд, подражая тому, как смотрел на нее Итан, когда не давал надеть пеньюар, и добавила, делая большой глоток пунша: — Жаль, что вы сейчас одеты!

— Действительно, очень жаль, — согласился Итан, выразительно поглядев на глубокий, на грани приличия, вырез ее платья.

Как случалось всякий раз, когда он давал волю своему вожделению, у Кэти перехватило дыхание, по телу побежала горячая волна, и девушка почувствовала себя во власти какой-то темной, опасной и необузданной силы. Она придвинулась к нему так близко, что ощутила тепло его тела.

— Осторожней, милая, — прошептал Итан. — Ты же сама сказала, что на нас смотрят!

Она отстранилась, презирая себя за то, что поддалась его чувственному обаянию. Нельзя следовать глупому, бесполезному порыву, который грозил еще больше усложнить ее жизнь!

— Как бы то ни было, — печально вздохнула Кэти, — леди Лоуден мне совсем не понравилась. Она просто невыносима!

— Какое счастье, что, кроме меня, тебя никто не слышит, ведь она виконтесса, супруга пэра Англии и дочь графа!

— Ну и что? Будь она хоть королевских кровей, я сказала бы то же самое — леди Лоуден отвратительна! Мне даже кажется, она своего мопса любит гораздо больше мужа. — Кэти зябко повела обнаженными плечами. — Впрочем, за это я ее не виню…

В то же мгновение она почувствовала, как сидевший рядом Итан напрягся, и от ужаса у нее едва не остановилось сердце: господи, она чуть не проболталась, что знает Лоудена!.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Итан, пристально глядя ей в глаза.

— Вы же сами мне рассказывали, какой Лоуден безжалостный и честолюбивый человек, — находчиво сымпровизировала Кэти, решив больше не брать в рот ни капли пунша, который, похоже, действовал на нее расслабляюще, понижал самоконтроль, развязывал язык; еще одна обмолвка могла стоить ей жизни. — К тому же Лоуден пэр, а я немало их повидала и знаю, что они все похожи, как близнецы: жестокие скупцы, бездушные мужья безмозглых жен. Леди Лоуден — прекрасное тому подтверждение.

— В самом деле?

— Единственное, что по-настоящему заботит эту женщину, — продолжила разоблачительную речь Кэти, — ее собачка и ее положение в обществе; любимые занятия леди Лоуден — игра в пикет и сплетни, а самое большое ее желание — купить как можно больше платьев, причем ее не волнует, что многие из них она никогда не сможет надеть! Вы видели драгоценности, которыми она украшена, как рождественская елка? — спросила она с мечтательным вздохом. — На деньги, вырученные от продажи одного лишь ожерелья виконтессы, я могла бы жить, как герцогиня, года два, не меньше!

— Если ты задумала их украсть, сейчас же выброси это из головы! — негромко, но жестко проговорил Итан. — Если тебя арестуют за кражу драгоценностей столь важной особы, даже у меня не хватит денег и влияния, чтобы спасти тебя от виселицы!

— Что вы, меня ни за что не поймают! Я могу снять ожерелье и покинуть Бостон прежде, чем эта клуша сообразит, что ее обокрали.

— Я запрещаю тебе даже думать об этом, Кэти! Расскажи лучше, что ты узнала от виконтессы о ее муже.

— Ничего важного, — честно ответила девушка. Ей не пришлось лгать, хотя она была к этому готова. — Виконтесса уверена, что ее муж, как официально объявлено, приехал сюда для обеспечения связи между губернатором и английским правительством. Похоже, больше она ничего не знает. Послушайте, а может быть, Лоуден действительно прибыл для обеспечения связи?

— Нет, это невозможно! — покачал головой Итан. — Человек с его амбициями никогда бы не приехал в такую даль на должность, явно не соответствующую его высокому положению. Он темнит, скрывает свою истинную цель. Надеюсь, нам помогут бумаги, которые Холбрук прячет у себя в столе. Когда мы ими займемся?

— Нам надо задержаться до тех пор, пока не разойдутся остальные гости.

— Это дурной тон, милая, но, раз надо, значит, надо!

— Как только мы остаемся с хозяином один на один, уговорите его перейти в кабинет, чтобы выпить на дорожку по стаканчику портвейна. Скажите, что вам очень нравится уютная обстановка кабинета, или что-нибудь еще в том же роде, но мы должны оказаться там.

— Хорошо, а что мы будем делать дальше? — Итан не мог совладать со своим любопытством.

— Вы дождетесь, когда Холбрук, отпив из стакана, поставит его на стол, и как-нибудь отвлечете его внимание, остальное — мое дело.

Большая часть гостей сэра Уильяма покинула гостеприимных хозяев далеко за полночь, и около половины второго Итан с Кэти были приглашены в кабинет на стаканчик портвейна — Итан добился этого на удивление легко: он просто попросил Холбрука показать им перед уходом коллекцию эротических рисунков, которой похотливый хозяин очень гордился.

Кэти, повидавшая немало грязных картинок, отлично представляла себе, насколько коллекция Холбрука далека от искусства, поэтому неодобрительно покосилась на Итана, считая, что он мог бы найти более безобидный предлог. К счастью, ее мука длилась недолго: едва они, наполнив стаканы вином, приступили к просмотру коллекции и довольный Холбрук начал отпускать вульгарные комментарии, как Итан привлек его внимание к одному особенно непристойному рисунку, выполненному карандашом и пером. Холбрук поставил стакан и повернулся к Кэти спиной, девушка же, за которой исподтишка наблюдал ее сообщник, в мгновение ока вытащила из своего тайника синий пузырек, открыла его и вылила содержимое в портвейн хозяина, а потом так же быстро спрятала пузырек за подвязку.

Холбрук обернулся, отпил вина и вернулся к своей любимой коллекции. Через пять минут он обмяк и сполз с дивана, с глухим стуком ударившись о пол головой.

— Какое счастье, что ты на моей стороне, — пробормотал Итан, не веря своим глазам: его приятель заснул как убитый.

— Рада это слышать, — буркнула Кэти. Она с деловым видом уселась за стол Холбрука и вытащила из-под платья кожаный мешочек. — Заприте дверь, чтобы сюда не вошел кто-нибудь из слуг.

Итан беспрекословно повиновался, потом вернулся к столу и стал наблюдать за своей сообщницей. Внимательно осмотрев замки на ящиках стола, Кэти открыла кожаный мешочек, в котором оказалось с полдюжины кармашков с миниатюрными металлическими отмычками, и выбрала одну из них.

— Слушай, а что было в пузырьке? — спросил Итан.

— «Святая вода»!

— Шутишь! — не поверил он.

— Вы не поняли, это не настоящая святая вода, просто мы, воры, называем так одну жидкость, которая помогает нам в работе, — объяснила Кэти. — Нескольких капель достаточно, чтобы человек крепко заснул, а у спящего, как известно, легче забрать кошелек, часы и драгоценности. Очень полезная штука, эта «святая вода», мы с Мэг частенько пускали ее в ход!

Изумленный Итан только покачал головой. Между тем Кэти вставила отмычку в замочную скважину верхнего ящика и начала осторожно поворачивать свой инструмент то в одну, то в другую сторону.

— Должен признаться, ты самая удивительная женщина из всех, кого я знаю, — сказал Итан. — Я не перестаю удивляться глубине твоих познаний во всем, что касается мошенничества, воровства и разного рода афер!

— Надо понимать, что это комплимент? — проговорила девушка, сосредоточенно продолжая работу.

Через несколько минут раздался тихий щелчок, замок открылся, и Кэти вставила отмычку в замок второго ящика, а когда и он был открыт, взялась за третий.

— Итак, — заметил Итан, наблюдая за ней, — слуги будут думать, что их хозяин напился до потери сознания, и ни одна живая душа на свете не догадается, что мы просмотрели его бумаги?

— Совершенно верно! — ответила Кэти, и в ту же минуту ее умелые руки открыли последний замок. Она поднялась из-за стола. — Готово! Мы можем рыться в столе Холбрука сколько душе угодно, он не проснется. Перед уходом мы скажем дворецкому, чтобы сэра Уильяма, который перебрал портвейна и отключился, отнесли в постель. Утром он проснется с раскалывающейся от боли головой, ничего не помня о своих ночных приключениях.