— Я жива, — говорю вместо приветствия.

— Это хорошо. Купишь молока по пути? — спрашивает он будничным тоном.

— Ты поэтому названивал мне шесть раз? — возмущаюсь я. — Чтобы попросить купить молока???

— Ещё джем захвати. Персиковый. Сегодня день блинов, ты забыла что ли?

— Помню, — бурчу я. — Скоро буду.

— Я записал "Голос", без тебя не смотрю.

Я отключаюсь и громко выдыхаю. Суббота — традиционный день блинов и дурацких телешоу. Сколько бы мне не было лет, как бы папа не был занят, он всегда выкраивает для меня этот день. И я просто не могу его пропустить, как бы мне не хотелось.

— Съездим позавтракать? — доносится сзади, прежде, чем сильные руки берут меня в захват.

Я прижимаюсь к крепкой груди, и расплываюсь в улыбке. Эндорфины в мозгу зашкаливают. Кто бы мог подумать, что этот статный властный Босс такой лапочка?

— Не могу, сегодня день блинчиков.

— Ммм, звучит вкусно.

Мое ухо снова оказывается в плену жадного рта. Я дергаюсь в его объятиях, пытаясь увернуться от чувственной пытки. Очерчиваю рукой с зажатым телефоном в воздухе дугу и сношу светильник на стене. Черт.

Мы на секунду замираем и смотрим, как пластиковый короб осыпается кусочками на пол. Блин, опять. Зажимаю рот рукой и лицо искривляет гримаса ужаса. Боюсь даже взглянуть на мужчину позади.

— А я все ждал, когда ты начнёшь крушить мою квартиру, — неожиданный смех застаёт меня врасплох.

— Прости.

— Ты ходячее несчастье, одуван, — покровительственно говорит он.

— Ты уже говорил.

— Значит, для тебя это не новость.

— Не новость, — вздыхаю я. — Уж поверь. Где у тебя щётка?

— Да забей, всего лишь светильник. Я думал, будет что-то помасштабнее! Разбитые окна или сломанная кровать. На последнее даже надеялся.

Александр снова смеется, закидывает мне руку на плечо и разворачивает к двери.

— Что ты там говорила о блинчиках?

— О, прости, это было не предложение. Мне нужно домой, у нас с отцом традиция — каждую субботу мы проводим вместе. Может, продолжим завтра?

Заглядываю ему в глаза и строю милую мордашку. Папа всегда на нее покупается, может, и с парнем сработает?

— Завтра никак, Лея. День рождения — семейный праздник, ну, ты понимаешь. Может, приедешь сегодня вечером?

— Стой, у тебя день рождения?

— Ага.

— Почему раньше не сказал?

— Да не имеет значения. Просто дата. Очередной повод повидаться с семьёй, которую год не видел.

— Но с меня все равно подарок.

Прижимаюсь к его щеке губами и быстро отстраняюсь.

— Я воспользуюсь ванной?

По дороге к дому я все прокручиваю в голове, что можно подарить такому мужчине на день рождения. Боже, я даже не знаю, сколько ему исполняется лет. Я даже не знаю, в каком мы с ним статусе… но точно знаю, что станет идеальным подарком.

Это будет память на всю жизнь.


*эвоки — раса маленьких мохнатых двуногих существ, похожие на медведей. Они известны тем, что помогли Альянсу повстанцев одолеть силы Галактической Империи в финальной битве 6 части ЗВ.

Глава 30. Александр. Сейчас

Я опираюсь на стол позади себя и смотрю на девушку напротив. Она безупречна в этом обтягивающем, как вторая кожа, костюме цвета спелой вишни. Алиса прожигает во мне дыру своими холодными глазами. Такой контраст льда и жара во взгляде мгновенно вызывает во мне прилив возбуждения. Она медленно облизывает нижнюю губу, слегка прикусывая ее, и опускается на колени.

Я задерживаю дыхание, наблюдая самую порочную картину на свете. Она упирается лицом мне в пах, неспешно проводит носом по выпуклости, а затем несильно впивается в член зубами, прикусывает его через ткань. Я издаю стон, сам того не замечая. Сексуальная дикая кошка. Очень сексуальная.

Собираю ее волосы на затылке, чтобы лучше видеть лицо с обнаженными белыми зубами и оттягиваю ее назад.

— Где твоя помада? — хриплю сквозь сжатые зубы. Моя выдержка на исходе, но я должен осуществить эту грязную фантазию.

— В сумочке, — снова томно прикусывает губу, кидая взгляд на стол позади меня.

Скидываю ее сумку на пол, продолжая удерживать девушку за волосы. Она не глядя выуживает помаду, открывает тюбик и, смотря прямо мне в глаза, начинает путешествие по своим губам. Яркое бордо растекается густым вином по пухлому рту. Член дёргается в штанах, мечтая быстрее оказаться вымазанным этим великолепием и ее слюной.

Черт, это долго не продлится.


Проклятая трель телефона вырывает меня из горячего сна. Я щурусь, приоткрывая глаза, и снимаю руку со стоящего колом члена. Воздержание никогда не было для меня проблемой, если я знал, что буду вознагражден в конце игры. Но, кажется, моему либидо осточертело работать по графику, и оно сговорилось с подсознанием, подбрасывая сочные картинки для разрядки во сне.

Перекатываюсь на скрипучем диване и тянусь к замолкшему телефону. Солнце фигачит прямо в глаза и не понять — оно ещё не зашло, или уже встало. Сколько, мать твою, времени?

Экран светится редким "Мама". Перебираю в голове все поводы, по которым она может звонить, и ни черта хорошего не ожидаю в восемь утра вторника.

— Саша, — звучит вместо приветствия.

— Мама, — холодно отзываюсь я.

— Тебя на выходные ждать?

— С чего бы?

— Твой день рождения. Игорь спрашивает, хотел заказать ресторан.

— В этом году не смогу вырваться. Работа.

- Я ему так и сказала.

Мы замолкаем. Тяжесть этой тишины давит на плечи и грудную клетку. Вот она реальность: нам больше не о чем разговаривать, мы совершенно чужие люди. Мы стали ими ещё до смерти отца, но после отдалились окончательно за неимением связующего звена. Я не был дома четыре года. И думаю, уже можно перестать называть то место таковым.

— Как… у тебя дела? — выдавливаю я, наконец.

— Все хорошо, спасибо, что поинтересовался. Я позвоню тебе двадцать второго.

— Да, — говорю я уже коротким гудкам.

Не позвонит.

Не удивлюсь, если о моем дне рождения вспомнил дядя Игорь, а не она. Казалось бы, как женщина, которая выталкивала ребенка из своей утробы, может такое забыть? Оказывается, не достаточно просто проносить в себе будущего человека девять месяцев, чтобы считаться матерью. Слишком много факторов для этого должно сложиться. У моей матери — не сложилось.

Но пока был жив отец, это не так бросалось в глаза.

Хотя не стоит строить иллюзий, я всегда знал, что она меня не любит. Она вообще никого кроме себя не любила. Даже отца, боготворившего ее всю жизнь. Сколько раз она уходила от него, с громким апломбом хлопая дверью, сколько раз бросала ему в лицо свои измены. Но он всегда все ей прощал, как несмышленому ребенку, забавную проказу. И мне говорил: она создана для любви, земное ей чуждо.

Так он оправдывал свою музу, женщину, которая все ставила выше него. Выше нас. Но я всегда видел ее нутро: законченная эгоистка. Бессердечная сука. Как и все они. По ее вине он так рано ушел.

Стряхиваю с себя остатки вчерашнего опьянения и иду в душ. Холодная вода разогревает кожу и тонизирует организм. Не так уж часто я бухаю, чтобы совсем расклеиться, но утренний разговор, плюс вчерашнее наваждение немного подкосили. И приближающийся юбилей ни черта не радует.

Очередной костюм садится идеальной удавкой, сжимает в тиски "большой босс" и напоминает о маске, которую нужно натянуть на лицо. Из зеркала на меня смотрит хладнокровное чудовище, затянутое в дорогую упаковку. Чудовище, которым мне нравится быть. Никаких чувств и ненужных терзаний. У него все просто и легко, он познал суть жизни и берет от нее только лучшее. Живого человека внутри уже почти нет.

Это заметил даже единственный друг. Бывший друг.


Пять лет назад.

— Ну что, неудачник, какие планы на сегодня? Будешь дрочить в кулачок? — Рус ржет, как дебил, приглаживая свои лощеные волосы в отражении на моей Ауди.

— Да пошел ты. Тебя ещё в первый день отшили, так что сегодня ничего не светит, — выплевываю я, перебрасывая ключи от машины в руках.

Мы стоим на стоянке перед офисом и соревнуемся ещё и в словесной дуэли: кто выведет соперника из строя морально. В остальные дни, свободные от игры, мы с Русом отлично ладим, даже приятельствуем. Но когда начинается соперничество заряженные адреналином от гонки мы переходим к жёстким баталиям. Необходимым нам обоим.

В нашей игре существует всего несколько правил: не вмешиваться в партию другого, действовать строго по очереди, не вставлять сопернику палки в колеса. И сегодня — день Че. Сегодня он занимается девчонкой, а мой удел — отойти в сторону и не мешать, как бы мне не хотелось схватить ее и закончить то, что мы начали вчера.

— Сегодня я повезу ее домой и проявлю чудеса джентльменства, вот увидишь, она поплывет. Такие девчонки ждут принца на белом коне и с удовольствием потом его седлают за парочку красивых жестов, — продолжает хорохориться Рус.

— Ты знаешь, что будет завтра, Че. Так что сегодня можешь даже не рыпаться.

Он знает не все о вчерашнем вечере, но достаточно, чтобы понимать, как далеко я зашел. Жесткий смешок вырывается из меня до того, как я замечаю белокурую головку за спиной Руса. Я замираю, окидывая девчонку взглядом: она выглядит совсем юной и чертовски сексуальной в простом легком платьице и облаком кудрявых волос. Похожа на одуванчик: такая летняя и воздушная. И я не могу оторвать от нее глаз.

Заметив мою реакцию, Че разворачивается и расплывается в пластиковой улыбке. Мерзавец умеет играть хорошего парня.

— Лея! — срывается он с места. — Как твой лоб?

Он поднимает руку и очерчивает висок девушки пальцами. Мне хочется оторвать ему кисти рук и запихнуть их ему в глотку. Это нормальное желание соперника, ревность здесь не при чем. Я просто очень хочу победить.