Олег Рой - Двойная жизнь

– Да что там у тебя за новостишки, – пренебрежительно отмахнулся тот, давным-давно уже наизусть выучивший морозовскую манеру. – Опять небось в пивной подрался. Надоело, Гарик! Зачем бутылку убрал? Ты мне кто – нянька, что ли?

– А вот это видел?! – Мороз размашисто хлопнул по столу ярким журналом. – У секретарши нашей стащил. Я к начальству и не хожу никогда, они типа крутые, а я типа никто. А тут мне бумажку надо было подписать, ну и… В куче там лежал.

– Ну и лежал бы. Чего ты мне-то приволок? – Костя с некоторым удивлением смотрел на надувшегося от важности приятеля.

– А то! – Гарик раскрыл журнал и ткнул Седову под нос какую-то пеструю фотографию. – Да ты погляди, погляди, враз протрезвеешь.

Костя, нахмурившись, вгляделся в глянцевую страницу. Река, скалы, катамараны… катамараны, черт бы их подрал! Сплавщики…

– Ну… Река вроде знакомая… Но они все похожи.

– Река?.. – Мороз презрительно фыркнул. – Ты вот на этот кадр глянь, на эту вот морду. Ну? Неужто забыл?

Сердце тяжело, как скальный обломок в пороге, повернулось в груди, больно царапая ребра.

– Алекс?! – Рашпиль ошарашенно переводил взгляд с фотографии на Гарика и обратно – убедиться, что глаза не обманывают, что на фото…

– Ну! – захохотал приятель. – Красавчик! Это ж он тебя кинул, да? Ну ты ж тогда сказал, что из-за него охромел и вообще он тебя подставил. Объявился! Решил, что все про него забыли, типа можно нарисоваться. Небось за денежками вернулся. Я-то думал, он на каких-нибудь Мальдивах давным-давно отжигает. А он небось тогда с собой все не потащил, припрятал. А сейчас вернулся. Забрать. Иначе чего б ему тут делать, а? – реготнул Мороз.

Его голос доносился как сквозь вату. Или издалека.

– Погоди, погоди, – нахмурился Костя. Достал из шкафа убранную было бутылку, налил стакан чуть не доверху и махнул, почти не почувствовав вкуса. Зато в голове вдруг прояснилось, все вокруг стало резким, отчетливым – словно кто-то где-то подкрутил соответствующую ручку – и в то же время каким-то нереальным.

– Ты погляди, – бубнил Гарик, тыкая ногтем в журнальную страницу. – Красавчика и искать не придется. Фотки-то, написано, с Инзера этого самого. То есть он там же и объявился. И название базы обозначено. Ну?

Костя почти не слушал. Не зря, нет, не зря ему сегодня эта женщина в автобусе встретилась. Знак свыше, не иначе. Непонятно, правда, к добру оно или к худу, ну да это потом разберемся, а знак верный.

– Хорош базарить не по делу, – резко оборвал он Гарика. – Гони на вокзал, бери билеты до Инзера. Прямо на сегодня, ясно?

– Полли, это кто? – Ирен сунула дочери журнал, раскрытый на ее репортаже.

Публикацией Полина гордилась страшно. GT – Great Travel, «Большое Путешествие» – это вам не что-нибудь! Это почти так же круто, как National Geographic. И уж как минимум круче, чем дышащий на ладан «Вокруг света». Кто знает журнал «Вокруг света» за пределами России? Вот то-то же! А GT – знают как солидное международное издание. И ее, Полинин, репортаж – на его страницах. Очень престижно. При том, что фотографов нынче – пруд пруди, в том числе и «естественников». Каждый второй норовит запечатлеть красоты окружающего мира, а она-то сама в этой сфере – без году неделя, начала со снимков обожаемых английских лошадок, а потом пристрастилась, и оказалось, что у нее – получается! Получается лучше, ярче, живее, чем у сотен тысяч любителей запечатлеть и увековечить. Ведь отнюдь не мамины связи втащили ее на эту вершину. Полина влезла на нее сама! Ну повезло, не без того. Но вот не зря говорят, что везет тому, кто сам себя везет. Удача – птичка шустрая, сама никому в руки не прилетает. Журнальный конкурс «Ты – профи!» для фотографов-любителей («Три репортажа-победителя будут опубликованы на страницах Great Travel, дерзайте!») – это счастливый случай, конечно. Фарт чистой воды. А вот имя Полины среди этих самых победителей – это уже не случай, это она сама, собственными стараниями и талантом заработала.

Заполучив долгожданный номер с собственной публикацией, она скакала по квартире, кружилась в вальсе, даже целовала вкусно пахнущие глянцевые страницы – разве что по потолку не бегала.

Да и сейчас, когда первый восторг уже схлынул, глядеть на собственный репортаж в солидном журнале было ужасно приятно. Она заглянула через плечо матери:

– А, этот! Да сплавщик один тамошний, местная знаменитость.

– Чего ж у тебя знаменитость – и не в фокусе?

– Да ну! Он знаменитость, конечно, но, знаешь, типа неуловимого Джо. Ну которого никто поймать не может – но не потому, что он так прекрасно бегает, а потому, что и не ловит никто, на фиг он никому не нужен. Нет, этот-то нужен, про него всякие легенды рассказывают – мол, сплавщик гениальный и вообще. Только… мах, ты же акула, ты же знаешь, как общественное мнение создается. Ну когда все мало-мальски значимые события к одному персонажу пристегиваются. Этот, как его, Алекс Смелый, по-моему, из той же оперы. Все байки про него, кстати, какие-то древние – пять лет назад было то-то, десять лет назад было вообще ужас что, и так далее. Заработал репутацию и почивает на лаврах. Ну а людям много ли надо? К тому же весь из себя такой загадочный и неприступный, прямо граф Монте-Кристо. И фотографироваться не любит. Инструкторы обычно с группами на прощание всегда снимаются, ну типа традиция вроде как. А этот – ни фига. Интересничает, для репутации – самое оно.

Снимок был сделан несколько снизу, когда легендарный сплавщик Алекс Смелый, стоя на скале, как капитан на носу пиратского парусника, что-то высматривал в некоей дали. За спиной оранжево полыхал закат, обливая мускулистую фигуру огненными сполохами. Эдакая современная версия капитана Флинта, только «Веселого Роджера» над головой не хватает. Зато шрам, подчеркнутый закатными тенями, чернел зловещим иероглифом. Очень брутально, в общем.

– Короче, больше у тебя его снимков нет? – Ирен сдвинула брови и поджала губы, словно мысли воедино собирала.

Дочь пожала плечами:

– Ну давай поглядим, вроде я раза три подряд нажимала.

Покопавшись в папках ноутбука, Полина вытащила на экран еще три снимка – все такие же «не в фокусе». Чуть разные, но от каждого веяло чем-то знакомым. Смутно, неясно, но очень тревожно. Как слабый запах начинающегося пожара – ни дымка, ни тем более пламени еще нет, а запашком уже тянет угрожающе. М-да. Дело пахнет керосином. Почему именно керосином, с привычным журналистским скепсисом подумала Ирен. В данном случае дело пахнет, скорее всего, порохом. Ну или просто кровью. Или не пахнет? Или ей все мерещится? Тем более – шрам. Не было у Дениса никакого шрама. Хотя, конечно, шрам – дело наживное. И место то же самое, где тогда тело нашли. Что, если это был не Воронцов?

– Полли, мне нужно съездить в этот, как его, Инзер, – довольно сердито сообщила она и неожиданно для себя самой спросила: – Ты со мной?

Полина скорчила недовольную рожу:

– Че там делать-то? Наснимать я тогда на десять репортажей наснимала, ничего нового я там не найду. И чего время терять?

Ирен, прикусив костяшки пальцев, довольно невнятно пояснила:

– Мне нужно пообщаться с этим Монте-Кристо. Лично. А раз он не вылезает со своей базы… Ну, если гора не идет к Магомету… значит, придется самой туда ехать.

– На фига он тебе сдался? – фыркнула было Полина, но осеклась. Помолчала. Свела сосредоченно брови, припоминая. – Погоди, мах! Погоди-погоди. Это ж вроде там… Ну когда ты меня в Лондоне собиралась с папочкой познакомить, а потом оказалось, что он то ли убил кого-то, то ли его убили… Точно! И тело как раз в Инзере обнаружили, вроде как он туда сбежал и там то ли утонул, то ли еще что. Так ты что, думаешь, что этот инструктор – он и есть? Как его… забыла…

– Денис Воронцов, – довольно сухо подсказала Ирен.

Полина сморщилась скептически:

– Это какая-то малонаучная фантастика. Не, ну я признаю, место то же. Ну и что? У тебя фоток этого Воронцова не осталось? Ну, если он мой папочка… Впрочем, что это я…

Полина опять распахнула закрытый было ноутбук, сноровисто пошарила в поисковиках… Денисов Воронцовых нашелся миллион, но выцепить нужного труда не составило.

– Гм, – хмыкнула она, вглядываясь в снимки. – Типаж, конечно, тот же. Но таких мужиков – до фига. И шрам опять же… Там ведь никакого шрама не было, а у этого – во всей красе.

– Ладно, не бери в голову! – Ирен махнула рукой, подумав, что тащить с собой Полину – не лучшая, пожалуй, идея.

– В общем, сомнительно, мамуль, – подытожила дочь, еще несколько минут порассматривав «те» и «эти» снимки. – Поехали лучше в Англию, скачки снимать. Лошадки, аристократия, шляпки опять же – красота! И вообще… Ты ж понимаешь, этот репортаж, – она ткнула пальцем в пеструю глянцевую страницу, – в основном на экзотике победил. Повтор не прокатит. А хочется шанса, понимаешь?

Ирен почему-то вдруг рассердилась:

– С английскими лошадками ты своего шанса будешь лет пятьсот ждать. Даже в таких изданиях. Сколько на скачках фотографов? Вот то-то же. А там, очень может быть, ждет настоящая бомба. – Она не собиралась этого говорить, но взыграло, должно быть, чисто журналистское: можно почти все, но не заметить, не учуять «горячей» темы – непрофессионально.

– Да ладно, какая там бомба? – отмахнулась Полина. – Сидит этот чувак на базе, туристов на сплав таскает, работа у него такая. Ну, сниматься не любит, это да. Ну так, может, шрама стесняется или впрямь легенду подпитывает.

– Может, – согласилась Ирен, все еще сердясь. – А может, соображает, что его ищут. Ну, то есть надеется, что не ищут, что мертвецом считают, что уверены… Но если до кого-то дойдет… Его ведь и в самом деле закопать пытались. По-настоящему пытались. Очень серьезно. И если он еще жив, угроза не только не исчезла, а… Охохонюшки! Это тебе не журнальчик с красивыми видами, это, знаешь, история для первых полос всех таблоидов. Ну хотя бы российских, но история будет громкая, если это он. Собственно, можешь ехать в Англию, я не настаиваю, я до этого Инзера и одна доберусь. Правда, мне-то лишняя слава уже не нужна, да и денег вполне хватает. И тем, и другим я, знаешь ли, порядком в своей жизни объелась. До изжоги. До отрыжки. До ожидания выстрела в затылок.