Даймон ХеленКей - Двойная жизнь Линдси Пайк

Они могли лететь, так как все уже были в сборе. Кэм ходил по самолету, проверяя, все ли в порядке. Шейн сидел на вещмешке, забавляясь какой-то игрой в своем мобильном.

Холту было не по себе. Он понятия не имел, что произошло. День начался так хорошо! Они не отрывались друг от друга всю ночь. Не может быть, чтобы Линдси вдруг охладела к нему… Когда охладевают, так себя не ведут.

Нет, причина кроется в их разговоре. Интересно, что он не так сказал?

– Ты почему здесь? – удивленно спросил Кэм, разворачиваясь к нему.

Холт понимал, что такое начало – дурной знак. К тому же Кэм и Шейн в его присутствии все время переглядывались и говорили как будто на иностранном языке.

Поэтому он ответил самое первое, что пришло в голову:

– Я командир группы…

– Я имел в виду, почему ты здесь, а не в постели с Линдси? – уточнил Кэм.

Холт понял, что с него хватит.

– Нам пора возвращаться и доложить о выполнении задания.

Холт говорил, а самому делалось все страшнее. Он вернется домой и войдет в свою квартиру, а Линдси там не будет. В ее доме хорошо пахло – ее шампунем, чем-то вкусным на плите. Он же обычно заказывал еду навынос. Закоренелый холостяк!

– Погоди, неужели ты ухитрился все испортить? – спросил Шейн, подходя к ним.

– По-моему, да, – кивнул Кэм.

– Нет. – Холту не хотелось так думать.

Кэм прислонился к борту самолета и прищурился:

– Она сама тебе так сказала?

С каких пор Кэм превратился в специалиста по женщинам? Наверное, с недавних… ведь у него теперь есть невеста. Холт тоже думал о будущем, и внутри у него все сжималось. Точнее, так было раньше. Он не сомневался, что ему и сейчас будет душно от подобных мыслей.

Но потом перед ним встали более серьезные проблемы.

– Я не понял, почему она обиделась.

Кэм с Шейном снова переглянулись. Они улыбались – неужели смеются над ним? Холт терпеть не мог немые сцены. Точнее, он и сам не против посмеяться, только когда мишень – не он. Личную жизнь лучше оставлять при себе и справляться самому.

Потом он вспомнил, какое выражение было на лице у Линдси. С какой болью она смотрела на него… И решил, что о самолюбии на время можно забыть.

– Не знаю… Наверное, ей хочется проводить больше времени вместе.

– А ты что? – поинтересовался Кэм.

– Ну… я сказал, что она мне нравится! – Ему пришлось почти кричать, так как над ними пролетел самолет.

Оба уставились на него в упор.

– Ух ты. – Кэм прикусил губу.

– Просто жуть! – Шейн покачал головой.

– Так что я сделал не так? – вскинул взгляд Холт.

– Ты любишь ее? – спросил Кэм.

Вопрос застал его врасплох. Кэм умел разбираться в личных отношениях; за него можно только порадоваться. Любовь подразумевает совместную жизнь, покупку дома, ипотеку… В душе у Холта воцарился настоящий хаос.

– Пока еще рано судить… – промямлил он. – Она мне небезразлична.

Шейн покачал головой:

– Если ты так ей скажешь, она тебя убьет.

– Вот что я предлагаю. – Кэм показал на сумку, лежащую у ног Холта. – Бери вещи, возвращайся к ней и скажи, как ты на самом деле к ней относишься. Что ты чувствуешь в глубине души. Предупреждаю, тебе будет трудно.

Его совет показался и простым, и одновременно невыполнимым. Холт ощетинился:

– Ты что, издеваешься?

– Я пытаюсь помочь тебе вернуть любовь до того, как ты ее потеряешь.

Линдси сидела на веранде, сжимая в руках стакан с лимонадом. Кубики льда холодили ладони, но она не отставляла стакан. Она не могла пошевельнуться, смотрела в пространство и ни о чем не думала.

Одеться оказалось выше ее сил. Она не могла выйти из дому, хотя позже должна была ответить на многочисленные вопросы ФБР. Кто-то заходил к ней, кто-то звонил. Представители редакции обещали поместить опровержение, объяснить, что она ни в чем не виновата. Очень мило с их стороны, тем более что так и есть.

После того как с ней столько всего случилось, ей было не по себе. Точнее, внутри образовалась пустота. А когда уехал Холт, внутри у нее все как будто онемело. Она была опустошена и ощущала огромную усталость. Ей не хотелось есть; она всерьез подумывала о том, чтобы сжечь кровать, пробуждавшую ненужные воспоминания.

Она все надеялась, что Холт вернется. Отъедет от ее крыльца, поймет, что натворил, вернется и все наладит. Но он не вернулся. Она не надела часы, потому что тогда она бы знала, когда он ушел, а ей и без того было тяжело.

Теперь ничто не держит ее в этом городке. Те, ради кого она в свое время рисковала, могли больше не скрываться. Они свободны. По погибшим закажут поминальную службу.

Она поднесла стакан к губам. Вдруг из-за поворота с грохотом вылетел грузовик. Нет, не просто грузовик, а тот самый грузовик. Его грузовик.

Линдси задумалась. Интересно, сколько времени она здесь сидит? По ее подсчетам, прошел час. Не может быть… И почему он вернулся? Она хотела, чтобы он вернулся, но на него такое поведение не похоже.

Грузовик остановился, но водитель не заглушал мотор; он оперся о руль и смотрел на нее. Она совершенно не понимала, что происходит; когда в ней снова зародилась крохотная искра надежды, она решила, что ее лучше затоптать.

Прошло еще несколько секунд. Наверное, он выключил радио, потому что сначала она слышала музыку, а потом все стихло.

Наконец – ей показалось, что прошла целая вечность, – дверца распахнулась, и он спрыгнул на землю. Он был в джинсах и серой футболке. На нем та же одежда, что была, когда он уезжал, так что она не сошла с ума и не просидела на веранде несколько дней. Он доехал до аэропорта и вернулся обратно. Почему? Линдси решила подождать и посмотреть, что он скажет… если он вообще что-то скажет. Он не всегда умел все хорошо объяснить.

Он снова скрылся на секунду, перегнувшись через сиденье. Вытащил что-то из кабины. Направился к ней, волоча за собой свою дорожную сумку. Ту самую, что лежала у нее в гостиной. Ту самую, что он собрал перед отъездом.

И вот он вернулся. Это что-то значило… Иначе и быть не могло.

Надежда уже не просто забрезжила. Язычок пламени плясал и разрастался. Гнев и грусть, которые давили на нее после его отъезда, куда-то исчезли. Линдси сделала большой глоток лимонада, чтобы убедиться, что не спит.

Она не помнила, когда встала, но оказалось, что она стоит. Лимонад пролился на деревянный настил… Ее сердце едва не разорвалось. Просто удивительно, до чего она его любит! Они так недавно знакомы, а ей кажется, что их жизни связаны навечно.

Не думая ни о чем, ничего не помня, она шагнула к нему навстречу. Она сама не понимала, что делает; все мысли куда-то улетучились. Она стояла на ступеньку выше, и их лица оказались на одном уровне. Его черные глаза были совсем рядом. Он смотрел на нее… со страхом.

Ей показалось, что он должен первый что-то сказать. Но, видя, что он по-прежнему пожирает ее взглядом и молчит, она решила начать сама:

– Что ты здесь делаешь?

– Я хочу быть здесь. – Он переминался с ноги на ногу. Необычно для него. Он никогда не медлил, ничего не боялся. Наоборот, мог часами сидеть неподвижно. Его поведение казалось ей необычным, но таким он показался ей еще милее.

И ответил он гораздо лучше, чем тогда, в том разговоре. Ей уже не хотелось ни кричать, ни задушить его.

– Ты говорил, что тебе нужно вернуться домой. Отчитаться о выполненном задании?

Остального она не помнила. Как только он упомянул о своем отъезде, у нее отключились мозги. Мэриленд на другом конце страны, и он собирался лететь туда без нее. Вот почему его план казался ей таким ужасным.

– Да, мне нужно… но я предпочитаю остаться здесь, с тобой. Где угодно, лишь бы с тобой. – Он пожал плечами. – То есть… ты можешь, если хочешь, полететь со мной. Все что угодно, лишь бы мы с тобой были в одном доме и в одной постели.

От его ответов ей делалось все лучше и лучше.

Только что она не понимала, как жить дальше. И вот он вернулся, и ее жизнь снова обрела смысл. Он все изложил в нескольких словах.

Она сразу поняла, что он не шутит. На него можно рассчитывать.

Но она старалась не очень волноваться, потому что он выглядел не столько влюбленным, сколько ошеломленным. Ему, похоже, захотелось сесть.

– С чего вдруг такая перемена?

– Кэм и Шейн объяснили мне, какой я идиот.

Линдси улыбнулась и отставила стакан подальше.

Проведя с Шейном несколько дней, она живо представила себе их разговор.

– Они мне нравятся.

– Не заблуждайся. Они тоже идиоты. – Холт поставил сумку. Не просто бросил под ноги, а поднялся на крыльцо. Потом он снова спустился на одну ступеньку.

По какой-то причине его жест показался ей важным. Было бы еще лучше, если бы он отнес сумку в спальню или забросил в грузовик ее вещи.

У нее есть дом, у нее своя жизнь, но все можно поменять. Она уже готова привязаться к нему. Столько лет она была одержима одной мыслью, одной целью… Пора найти для себя новое занятие. Новую работу, новое увлечение. Хотя ее страсть к нему в данный момент поглощала ее целиком.

Их согревали теплые солнечные лучи. Непогода прошла, и на небе не было ни облачка. Летом в Орегоне очень красиво. Озеро и нависающие над ним ветви деревьев закрывали далекие горы. Дыша чистым воздухом и наслаждаясь вкусной едой, можно забыть об убийствах…

Почти забыть.

Они долго молчали. Ей достаточно было просто смотреть на него. Очень хотелось отбросить его волосы со лба. И увести его в спальню. Ей недоставало близости с ним, где бы они ни находились.

Сумка и его слова уже сказали ей все, что она хотела знать о его чувствах. Она понимала, что ему нелегко ломать себя, но он старался. Ради нее он преодолел себя… Конечно, друзья тоже помогли, но на то они и друзья.

Она уже собиралась пожалеть его, когда он заговорил:

– Когда я сказал, что ты мне небезразлична, я не шутил.