- Помню я все, Нелли, - проворчал мужчина, поднимаясь со своего кресла, стоящего почти у самого выхода. – И тебе желаю не забывать.

Я кивнула, говоря этим то, что принимаю к сведению его слова.

- А ты, Эмма, не ручайся за всех подряд. Я же могу и припомнить тебе.

- Она – не все подряд. Она самый старательный музыкант из всех, кого я знаю.

Я краем глаза заметила, как хмыкнул, отвернувшись, Слава, не любящий, когда кто-то сомневается в его исключительном таланте и усердности.

- Кто-то не согласен? – обратилась она ко всем присутствующим. Ей никто не ответил. Все и так понимали, что ее тирада не нуждалась в комментариях. – Несогласных нет, как видите. А значит и ваши придирки беспочвенны.

- Если бы не твой шикарный голос и цепляющая подача, Эмма, я бы давно уже уволил тебя за твой слишком острый язычок, - заметил Игорь Дмитриевич. Что-то у него настроение в последнее время какое-то… увольнительное. Так и хочет на ком-нибудь отыграться, да только не знает за что. Раньше за ним такого не отмечалось.

- Но у меня есть мой шикарный голос, а потому я могу оставаться здесь и покровительствовать тем, кто цепляет меня.

Указательный палец владельца музыкального кафе вскинулся в предупреждающем жесте. Однако тот ничего не сказал, предпочтя только погрозить конечностью перед носом певицы и сурово свести брови к переносице.

- Поняла, поняла, - подняла руки перед собой девушка и шагнула чуть назад. – Держу свой язык при себе.

- Вот и держи, - произнес мужчина довольно тихо, но уверенно. – Так, ладно. Мне уже пора. Отрепетируйте как следует эту песню к следующей неделе. Приедет один мой товарищ, который любит ее. Только попробуйте облажаться. Всех зарплаты лишу в этом месяце.

- Не положено, Игорь Дмитриевич. Законы соблюдать надо, - вновь не смогла смолчать Виндграф. Порой мне казалось, что такие вот ее выпады в сторону нашего хозяина вовсе не беспочвенны, и она так проявляет свой интерес. Да только подобный подход свойственен девочкам школьного возраста, а не даме, разменявшей четвертый десяток.

- Да ты издеваешься надо мной что ли? – не выдержал вдруг Валковский, всплескивая руками и грозно глядя на девушку.

- Она шутит, - заступилась я за знакомую тут же, дабы точно дело не дошло до увольнения. На этот раз к счастью не моего.

Мужчина не ответил мне, продолжая сверлить взглядом певицу, вздернувшую нос кверху. Я даже было задумалась о том, что возможно она не выступает на большой сцене не только потому, что боится публики, но и потому, что ее специфичный юмор и жажда справедливости устраивают не всех работодателей. И по той же причине она уже довольно давно развелась с первым и единственным мужем, да так больше и не нашла достойного кандидата на эту роль.

Мерное тиканье часов разбивало тишину, повиснувшую в студии на несколько долгих секунд. А потом хозяин музыкального кафе решил, что с него на сегодня хватит и удалился, хлопнув дверью. Эмоциональность была его фишкой. Этот человек мог взорваться от безобидной шутки и начать кричать от невинного проступка. Вот и сейчас, хоть продержался он и довольно долго, все же не сдержался и едва не снес входную дверь.

В общем и целом резюмируя выше произошедшее можно отметить, что и работа, и отношение с начальством как ничто лучше вписывались в мою какую-то правильно-неправильную жизнь.


- Может, ты расскажешь поподробнее, что с тобой творится и почему ты вдруг стала такой ярой прогульщицей, что уже даже биг босс это заметил? – задала мне вопрос Эмма, когда мы уже сидели в ее автомобиле по дороге ко мне домой и обсуждали дела насущные.

- Ничего со мной не творится. Просто так вышло, - неопределенно ответила я, отводя взгляд в сторону пролетающих мимо машин.

- Ой, да ладно. На моих ушах побывало уже столько сортов лапши, что тебе уж точно меня не одурачить. Кто он?

Такой постановки вопроса я совсем не ожидала и отчего-то очень неубедительно рассмеялась. А у самой перед глазами уже встало лицо темноволосого красавчика, рисующего на досуге картинки-перевертыши и гоняющего на предельной скорости. Все ведь началось с его появления. До этого самого момента я спокойненько себе жила, никого не трогала, слушалась маму и папу, как наставляли все вокруг. Да, позволяла себе иногда выпускать пар на выступлениях или сидя за рулем папиной машины. Но не так, чтобы выпив всего ничего заставить маму усомниться в собственной трезвеннической натуре или уходить от преследования патрульной машины папы. И не было таких вот прогулов работы до знакомства с ним. И хоть он не был напрямую связан с ними, мне все равно хотелось винить во всем Рому. Да, это именно он привнес в мою жизнь хаос.

- Не понимаю о чем ты, - ответила я, поняв, что слишком надолго задумалась.

- Да ладно, я же вижу. Давай выкладывай мне все. Что он знает о тебе? Кто он? Как его зовут? Красивый?

Знакомая явно поняла все совсем не в том ключе.

- Ну, давай, колись. Мне же интересно.

Уголки моих губ отчего-то предательски поползли вверх, выдавая то, что говорить все же было о ком.

- О-о-о, а вот и счастливая улыбочка, - рассмеялась Эмма и легонько пихнула меня в плечо.

- И совсем не счастливая, - возразила я, но почему-то стала улыбаться еще шире.

- Еще какая, - усмехнулась она, - я жду подробностей. Или рассказ, или иди пешком.

- Рома. Рома. Его зовут Рома, - воскликнула я, заметив, что Эмма останавливается прямо посреди проезжей части.

- Так, уже что-то. Ну и что он?

Машина поехала дальше. Я поежилась на сидении, сцепляя руки в замок. Запястье закололо, напоминая о том, как его однажды держал в своей ладони тот самый объект разговора.

- Да ничего. Помог мне пару раз. Вот на днях вернула ему долг, и мы на этом сочлись. Думаю, больше не увидимся. Хотя это будет сложно. Мы же в одном дворе живем.

- Что? Сосед? И как вы познакомились?

- Говорю же, помог он мне. От бандита спас.

Выдавать непутевого Славку не хотелось. Инстинкт старшей сестры в этой молодой женщине брал иногда верх над разумом.

- Что? Где ты бандита нашла?

- Во дворе и нашла. Домой возвращалась, он и напал.

- Кто напал? Рома твой?

- Нет, придурок один. Даже не поняла, что хотел. Рома мимо проходил и тот убежал. Вот и все.

Два прищуренных глаза воззрились на меня. Машина наша остановилась на светофоре, так что времени на просверливание ментальной дыры в моей голове у Эммы было предостаточно.

- Ну, хорошо, - медленно произнесла она, как бы соглашаясь, но при этом делая пометочку, что верить мне не стоит. – Он знает о твоей «великой тайне»? – девушка сделала пальцами кавычки.

- Отчасти, - ответила я, глядя перед собой на горящие красным огни впередистоящего авто.

Да, Рома уже видел достаточно, чтобы понять, что я не тот божий одуванчик, которым предстала перед ним после первой встречи. И ему понадобилась всего какая-то неделя, чтобы свести все факты воедино. Подругам же, с которыми я общалась уже много лет, этого сделать так и не удалось. Родители тоже вдруг решили, что их дочурка чистый ангел, исполняющий все их прихоти, а не та, о ком они оба лаконично высказывались словом «проститутка». И дело было даже не в профессии. Под это определение подходили все, кто посещал ночные клубы, гулял допоздна с мальчиками и пил алкоголь. Скорее всего, в старости моя мать могла бы стать одной из тех каноничных бабушек, которые проходят мимо, ворча о том, да о сем. И мне было понятно, откуда в Артуре есть те же самые задатки ворчливого деда в его-то четырнадцать.

- Что значит «отчасти»? – не сдавалась Виндграф.

- То и значит. Знает, что я лгу родителям о своей работе и что права я все же заработала своим трудом.

- То есть с твоей скверной стороной он еще не сталкивался?

- У меня нет скверной стороны, - возмутилась я тут же.

- Ну да, ты же у нас просто солнышко. И это не ты как-то раз хотела сжечь к чертям собачьим машину своего бывшего, когда увидела его с какой-то девчонкой.

Вообще-то эту историю трехлетней давности я рассказала Эмме по секрету, как и многие другие. И она обещала никогда не использовать их против меня в разговоре.

- И это не тебе приходилось прятаться в моей машине, когда ты решила, что разбить окно в квартире кирпичом твоему одногруппнику, обидевшему тебя, будет хорошей идеей. Не тебе ведь, да?

Да, бывало и такое, что мое внутреннее огненное существо все же не выдерживало и плевалось в сторону тех, кто посмел меня обидеть. Меня в таких случаях перекрывало, и я забывала обо всем, что обещала себе и просто действовала на инстинктах. На чистейших эмоциях. А эмоции, скопившиеся в достаточной мере внутри человека, порой бывают настолько взрывоопасными, что потом приходится сожалеть о содеянном. Я бы назвала это состоянием аффекта. И наверно меня все же оправдали бы. Я реально в таких случаях была не в себе.


- Эм, ты обещала, - тихо произнесла я.

- Да, а еще обещала, что буду вправлять тебе мозги, чтобы подобного не повторялось, а ты могла, наконец, принять себя и быть такой, какая ты есть. Забыв о том, что было раньше, - наша машина чуть взвизгнула, вновь срываясь со стоп-линии перед светофором, - Боже, да это было пятнадцать лет назад! Пятнадцать! Хватит уже винить себя. Ты и сама знаешь, что не имеешь к произошедшему отношения. И она это знает, поверь.

Я предпочла только кивнуть. Эти разговоры я уже слышала тысячу раз.

- Да кому я это все говорю, - вздохнула Эмма. Мы были уже практически возле моего дома. Оставалось только свернуть во двор. – Ты не можешь жить вот так вечно. Чем больше ты сопротивляешься, тем хуже становится. От себя убежать невозможно. А вот потерять любимых людей из-за своего лицемерия вполне реально.

- Ты же знаешь, что таких как я…