Девушка сложила на груди руки и поджала губы.

- Не понимаю о чем ты.

- В тот раз ты смотрела на меня совсем иначе и была не прочь, чтобы я провел с тобой ночь вместо Нелли. Или я не прав?

Темноволосая не ответила.

- Да и танец ты исполнила довольно мило. А я даже не оставил чаевых. Прости.

Рома полез в карман джинсов и вынул оттуда сторублевую купюру, вложив ее в руку девушке.

- Извини, что мало. Ты наверно ожидала большего.

Вилена посмотрела на бумажку, смявшуюся в ее руке, и тут же бросила ее в лицо парню.

- Не смей ей ничего рассказывать. И даже приближаться не смей, - прошипела она, грозно глядя на Рому.

- Тогда и ты веди себя прилично. Я так понимаю, что тебе просто дорога репутация в глазах подруг. Так? Может проще вести себя иначе?

- Не твое собачье дело, Аморский. Ты понял меня.

Угрозы этой девчонки звучали зловеще, но привыкший ко всему Рома только смотрел на нее со смехом в глазах.

Не дожидаясь ответа Ромы, Вилена бросила через плечо двум парням слова прощания и прошествовала ко входу в подъезд, где скрылась уже через минуту.

Аморский остался стоять во дворе своего дома с Германом и его безымянным другом. По имени к нему пока никто не обращался, а знакомиться с ним желания не имелось.

- Ты разозлил нашу зайку, а это не хорошо, - зацокал языком Белованов. Он у него совершенно ясно заплетался. Да и второй парень трезвым не выглядел, хотя и вел себя более адекватно. Скорее всего, он даже сейчас сядет за руль и повезет друга домой. И благо, если эти двое не попадут ни в какую аварию. В первую очередь из тех соображений, что из-за них никто не должен пострадать. Парни наверняка не умеют обращаться с авто в пьяном виде так же хорошо, как Рома.

- Ваша зайка умеет действовать на нервы, - ответил Аморский, складывая руки на груди и следя за тем, что будет дальше.

- Я должен за нее постоять. Ты понимаешь это? – спросил Герман, подходя ближе к собеседнику. – Ты мне надоел, Аморский. Ты отнял у меня все, что я имел. И на этот раз я уделаю тебя в два счета. Не сомневайся.

- А ты отчаянный. Может, найдешь себе соперника по силам? Ты тоже надоел мне уже вот настолько, - Рома провел ребром ладони по горлу для наглядности. – Готов согласиться только при одном условии. Каким бы ни был исход гонки, ты отстаешь от меня раз и навсегда. И больше никогда не появляешься в поле моего зрения.

Голос Романа звенел сталью и сочился презрением к этому человеку. Он вообще был всегда довольно чувствителен в отношении других людей. Парень мог раскусить любого в два счета и заметить его истинную суть. Он мог возненавидеть от всей души за всего лишь несколько проведенных вместе часов, и потом обернуть это отношение в положительную сторону было крайне трудно. Обычно первое впечатление для него играло самую важную роль. И первое впечатление от Белованова Рому не подводило, так что он только убеждался в том, что был прав в его наглости и избалованности. А еще в очень высоком самомнении, которое выливалось через край. И да, возможно у него действительно проблемы и он просто сходит с ума, а на деле он неплохой парень со своими тараканами. Но все это не меняет сути дела. Только ты отвечаешь за то, каким тебя видят другие. И только ты выставляешь напоказ свои самые гадкие качества, несмотря на обстоятельства.


- Сегодня. В девять. Я буду ждать. И если не приедешь, то это будет считаться поражением, - каким-то совсем серьезным и трезвым голосом сказал Герман прямо в лицо сопернику.

- Тебе бы проспаться до этого времени, - хмыкнул Рома, вновь не поддаваясь на подобный тон.

- Не беспокойся. Я и так тебя уделаю.

Белованов последний раз сверкнул глазами в сторону Аморского и так же как Вилена ранее, ничего больше не добавляя, удалился в сторону машины, где и вправду за рулем уже сидел его знакомый.

«Оно и видно как бы ты меня уделал сейчас» - подумал Рома, разворачиваясь в сторону выхода со двора, и пошел в магазин за закончившимся только что овсяным печеньем, которое он, кстати, очень любил с самого детства.


К вечеру того же дня, Рома был на месте точно в срок. И даже немногим раньше. Рядом с ним на пассажирском сидении сидел и оглядывался Вадик, который, быть может, и сам был бы не прочь погонять, да только дал обещание матери больше никогда этим не заниматься. А маму он очень любил и не мог нарушить его. К слову и себе самому Вадим пообещал больше не лезть в это дело. Разве что как наблюдатель, который может воспользоваться мнением друга и поставить на выигрышную машину, срубив тем самым легких денег.

- Что-то твоей красотки не видно, - сказал Вадим, осматривая территорию стоянки с множеством машин самых разных моделей.

- Она не моя, - сквозь зубы ответил Рома, откидываясь на сидение и проверяя быстрым взглядом все ли в порядке с его автомобилем. Осмотр своих владений перед стартом всегда успокаивал его и вселял уверенности. Его крошка просто не может подвести.

- Она так не считает, чувак, - захохотал громко Бавыкин. – Она наверняка уже знает, что ты здесь и попробует достать тебя. Может посадить ее вместо меня? А?

- Да пошел ты, - скривился Рома такой идее. – Она же совершенно чокнутая. Что с нее взять.

Водитель перевел взгляд на лобовое стекло и разглядел за ним подъезжающего к месту старта Германа. Здороваться, значит, он не намерен. Ему же лучше.

- Интересно, этот тип успел выспаться? – спросил Вадим, заметив, куда устремлен взгляд друга.

- В любом случае этот заезд будет моим. Снова, - Рома повернул ключ в зажигании и тоже поехал к линии старта, куда уже спешили парни-организаторы, объясняющие правила каждый раз. И пусть Аморский знал их досконально, он никогда не перебивал и не просил никого из них уйти. Рома считал, что труд этих парней тоже нужно уважать. Он ведь не может знать наверняка, как они относятся к своему делу. Может они ловят кайф от того, что загоняют в рамки злостных нарушителей спокойствия.

- Заезд один на один. Отпусти своего дружка. Он не поможет тебе, - сказал Белованов, перебивая тем самым организатора, объясняющего нюансы маршрута. – Или ты без штурмана не умеешь?

- Тебе даже штурман не поможет, лузер, - перегнулся через Рому Вадим и выкрикнул в окно Герману.

- Кто бы говорил, прислужник, - отозвался тот.

- Хорошо, едем без штурманов. Вадик, - повернулся Рома к другу, который возвращался в свое исходное положение на сидении.

- Я целый год не побеждал. Дай хотя бы с тобой насладиться моментом, - тихо попросил Бавыкин.

- У тебя еще будет шанс. Сейчас лучше поддастся, чтобы заглушить его бдительность, - так же тихо ответил Рома.

- Ты же маршрута не знаешь. Я нужен тебе.

- Кто, по-твоему, его придумывал, если не я на пару с Дементьевым? – глаза Аморского сверкнули веселыми солнечными искорками. – Чувак, вылезай из машины.

- Вы чего там как голубки воркуете? Пропустишь инструктаж, Аморский, мне не жалуйся, когда придешь к финишу только спустя десять минут после моего триумфа.

Рома и Вадим ничего парню не ответили. Бавыкин только кивнул своему другу и поспешил удалиться. Напоследок хлопнул дверцей, но опустился к открытому окну и показал сжатую в кулак кисть, как бы говоря, что он будет за него болеть с трибун. А потом развернулся и поплелся туда, где всегда стоял Антон в охоте за своими ставками.

- Доволен? – уточнил Рома, не глядя на соперника, а вместо этого проверяя все ли в порядке со сцеплением и коробкой передач. Парень предпочитал ездить исключительно на механике.

- Главное, чтобы ты довольным не оставался, когда увидишь мой задний бампер. Цыпа, - ехидно заметил Белованов.

- У тебя какие-то проблемы с животным миром. Заведи себе собачку. Может, полегчает, - очень серьезным голосом отозвался Рома, надевая следом перчатки для лучшей сцепки ладоней с рулем.

Герман в ответ крепко выругался и перестал донимать Аморского своим трещанием.

Оба парня, выслушав элементарный инструктаж и получив представление о маршруте, были приглашены к линии старта, к которой также легкой походкой приближалась Арина, держа в руке красную тряпку. Она, как и всегда размашисто виляла бедрами и перекидывала копну своих крашенных черных волос с одной стороны на другую. Девушка быстро подошла к машине Ромы и наклонилась к его открытому пока что окну.

- Удачи тебе, милый, - провела она тоненьким пальчиком по его скуле и прошла к своему месту дислокации.

Рома закатил глаза, затем закрыл окно легким нажатием на кнопку по левую сторону от себя и положил одну руку на коробку переключения передач. Выжал сцепление и включил для разогрева первую. Но он знал, что вскоре она превратится в пятую и тогда он вновь ощутит это чувство полета, которое исходило от предельной скорости его крошки, на которую он заработал сам, а не тащил деньги из мамочкиного кармана. Такие автомобили всегда воспринимаются хозяевами иначе. А это уже отлично сказывается на результате, так как чувствовать машину в заезде на длинную дистанцию – это самое важное, что бывает в этом виде спорта.

Арина дошла до оговоренной точки посреди дороги, разделяемой сейчас двойной сплошной линией разметки, и развернулась, возводя кверху одну руку, в которой сжимала красную тряпку. Оба парня, словно быки были готовы броситься в ее сторону, как на тореадора. Только приручать их было дано не девушке в мини, а ветру и скорости, которая билась по венам вместе с кровью. Адреналин, получаемый быстрыми толчками, заряжал энергией и заставлял ощущать то самое чувство, которое люди зовут счастьем. Да, это была именно одна из его разновидностей. И Рома давно и крепко подсел на этот наркотик. Счастье, смешанное с адреналином.


Одна рука Аморского крепко сжимала рычаг переключения передач, а вторая так же крепко держала руль. Он был готов и сосредоточен. Как и всегда раньше. На какую-то долю секунды их взгляды с таким же настроенным на победу Германом встретились, и Рома увидел перед собой свое отражение. Сдаваться его соперник не умел. Но это было понятно сразу. С таким рвением раньше никто не требовал реванша. Он мог проиграть еще множество раз, но если Белованов видел цель, то шел к ней напролом, падая, увязая в трясине или погружаясь в зыбучие пески. Но он словно сумасшедший шел вперед, чтобы что-то кому-то доказать. Или же даже доказать самому себе. Это всегда намного важнее.