- Что ты должен был? – уже не так уверенно спросила беловолосая.

Удивительно как эта пара забылась и не замечала Рому, смолящего в точно такой же для них видимости. Обычно люди смущаются откровенных разговоров при посторонних.

- Сделать то, что сделал, - строго сказал он, все еще не поворачиваясь.

- Зачем? – истерично воскликнула девчонка.

«Так, здесь уже начинает попахивать Санта-Барбарой. Пора делать ноги» - решил Рома, туша сигарету о стоящую рядом пепельницу и заходя обратно в квартиру, впуская в нее легкий ветерок, который заставил колыхаться штору на окне.

Первой мыслью было разбудить спящую девчонку или отнести ее вниз, к этой эмоциональной парочке, но потом он взглянул на нее и передумал. Ему просто вдруг стало приятно, что дома сегодня он не один и что его постель может служить не ему одному. А, например, еще и ангелоподобной знакомой, которая сегодня стала открываться для него с другой стороны. И эта сторона даже в своей неправильности была какой-то особенно милой и интригующей. Словно конфета, завернутая в несколько фантиков.

«А ты не так проста, девочка», - задумчиво потер подбородок Рома, глядя на Нелли. Она в это же мгновение сладко что-то забормотала, сжала руками подушку и подобрала ближе к себе ноги, так что платье уже достигло своего критического минимума.

Какая-то маленькая птичка в голове парня стала напевать песнь о том, что кожа этой девчонки очень мягкая и гладкая на ощупь, а губы у нее, скорее всего, нежные, как только что раскрывшийся цветок. И сама она как цветок. Стоит только раскрыть и получишь массу удовольствия.

- Так, стоп, - приказал птичке остановиться Рома. Снова захотелось закурить, хотя горьковатый привкус все еще ощущался во рту.

Он резко смахнул с себя пелену наваждения и подошел к шкафу, стоящему поблизости. Открыл одну створку и потянулся за еще одним пледом, который лежал на верхней полке на всякий случай. Достал его, слегка встряхнул и набросил на девушку, стараясь не разбудить. Если она еще и проснется и посмотрит на него своими небесными глазами, то он определенно не сдержится. Сегодня уж точно. Будь она здесь в любой другой из дней и не после произошедшего с ними в клубе, он бы спокойно оставил ее у подруг и сам направился бы спать, чего сейчас сделать не мог.

Или не оставил бы и дело совсем не в этой ночи? Может, все же дело было в ней?


Мое утро началось с песни неизвестной мне птицы. Она так громко и красиво пела, что вместо того, чтобы ворчать, хотелось пойти ей навстречу и начать подпевать, как принцесса из сказки, за одним лишь исключением, что я принцессой совершенно не являлась. Зато выспалась я просто таки по-королевски. Никогда не чувствовала себя лучше после приема алкоголя. Возможно, что он просто не успел хорошенько усвоиться вчера и весь вышел возле дерева, находящегося рядом с многострадальным клубом «Небо». Туда я больше ни ногой.

А еще мне снились прекрасные сны о том, как кто-то гладит меня по волосам и целует в лоб. Так обычно в детстве делала мама перед тем, как пожелать спокойной ночи и закрыть дверь в мою комнату, но снилась сегодня мне точно не она. Запах был мужским. Да и поцелуй не ощущался так уж невинно.

Единственное, что меня смущало в сегодняшнем пробуждении – это ужасный привкус во рту и подушка, которая совершенно точно не была моей или Виленкиной. А это означало, что у нас с Ромой, а вернее сказать у одного него, не получилось достучаться до подруги, и сейчас я находилась у него дома, занимая его кровать. От осознания этого факта я подскочила на мягкой постели, в ужасе ожидая увидеть рядом с собой парня. Возможно даже в непристойном виде. Но наткнулась только на холодную пустоту комнаты и свои конечности, укрытые чем-то мягким. Оказалось, что пушистым пледом, какими обычно увлекаются девчонки и скупают их тоннами. И у этого крутого парня тоже один такой имелся в арсенале, и он даже соблаговолил меня им укрыть. Надо же какая забота.

Голова моя, вопреки всем ожиданиям добрейшего утра, отзывалась болью в висках, так что я схватилась за нее одной рукой и закрыла глаза, шумно выдыхая. Помогало не особенно хорошо, но зато я смогла убедиться, что перегаром от меня не несет. Пахнет куда хуже. Поэтому я, превозмогая все неприятные ощущения, накатившие как-то вдруг одним скопом, спустила ноги с кровати, которая оказалась разложенным и заправленным диваном со сбившимся за ночь постельным бельем, и отправилась на поиски ванной комнаты. Благо, что квартиры в нашем районе, как в принципе и во всех городах СНГ были похожи по типажу, так что я сразу сориентировалась в этой однушке и даже не заблудилась. Да-да, смешно.


Из зеркала, расположенного над раковиной по левую сторону от двери, на меня смотрел монстр. Самый настоящий. С огромными темными кругами под глазами и размазанной по всему рту помадой. Ну да, монстрик из меня все равно выходил довольно миленький, но все же не так должна выглядеть девушка, проснувшаяся дома у парня. Пусть и не у своего. В таком случае тем более она должна смотреться как Афродита. Я же походила скорее на добрую колдунью из избушки на птичьих лапках. Короче выглядела я совсем непрезентабельно, поэтому закончив с полостью рта, принялась за снятие макияжа каким-то ароматным гелем для душа и, в конечном счете, в отражении я отметила самую обычную домашнюю себя. И только платье выдавало во мне девушку, которая вчера пыталась зажигать в клубе и вешалась на малознакомого парня с поцелуями.

Кому расскажи, что я на утро умывалась в его ванной, но между нами даже поцелуя-то не произошло, не поверят. Точно не поверят – гарантирую. Да и перед Ромой теперь так стыдно за свое поведение. Хотя, что я, собственно говоря, сделала? Ну выпила немного, ну стало мне плохо. Так я же не просила его тащить меня домой. Мог бы вообще не подходить. Да и вообще, откуда мне было знать, что он находится в том же клубе, что и я? Это снова идиотское совпадение.

«Что-то много у вас совпадений в последнее время. И это еще не конец. Точно тебе говорю» - подначивало мое более разумное подсознание.

Чтобы не слушать свой внутренний голос плеснула в лицо еще одну пригоршню холодной воды и вышла из ванной в поисках своего благородного рыцаря, который снова пришел мне на помощь. Сегодня вообще можно отмечать своеобразную дату. Неделя с нашей первой встречи. Кто бы тогда мог подумать, что спустя неделю я буду дома у этого парня рассматривать баночки с различными мужскими средствами в его ванной комнате.

Единственным оставшимся пока без внимания помещением в этой маленькой квартире была кухня, закрытая от меня темно-коричневой дверью.

Я сделала глубокий вдох, ожидая увидеть там недовольного Рому, потягивающего утренний кофе, но заметила лишь сложившего на руки голову парня, который мирно спал, облокотившись на стол в целой куче каких-то листиков разного формата. Выглядело это мило. Даже очень. Когда его величество Аморский спал, то выглядел как медвежонок. Конечно, ему ведь не нужно наносить на себя слой макияжа, который после сна начинает расползаться по всему лицу. Так что и на утро он остается таким же привлекательным, как и вечером.

Я подошла ближе к столу и стала рассматривать то, что было изображено на листочках. Это были как какие-то абстрактные сюрреалистичные рисунки, так и вполне обычные наброски портретов или натюрмортов, сделанных обычным простым карандашом, который болтался в пальцах у Ромы. Кстати интересно то, что именно левая рука держала карандаш. Значит парень левша. А мне редко попадаются такие личности. Говорят, они очень творческие и неординарные.

И рисунки парня действительно были неординарными, но красивыми. Какие-то необычные бутоны лилии, с другого ракурса напоминающие чьи-то губы, травинки с каплями росы на них, превращающиеся под особым углом в волосы девушки. На всех рисунках был скрыт двоякий смысл и от этого они казались еще более интересными и завораживающими. Последним был тот, на котором Рома благополучно и уснул, не успев дорисовать деталей. И по краю рисунка, который виднелся из-под головы парня, я видела лицо девушки и поднятые вверх руки. Глаза ее закрыты, а губы наоборот разомкнуты. Кажется, она отдалась эйфории танца. Иначе что еще она могла делать в такой вот позе?


Рома, решивший не спать в эту ночь, отправился на свою скромную кухню и сложил на стол целую пачку бумаги, которая всегда хранилась в его шкафу. Это были листы самых различных форматов, предназначенные для рисования в художественной школе, где преподавала его мать. Она-то и приносила иногда их домой, чтобы сын развивал свое воображение и учился рисовать на листах, а не портил стены в подъездах, как это делали его дружки. Ей никогда не нравилось, что сын занимается вандализмом, что бы он ни изображал своими баллончиками с краской, но он неизменно приходил домой и успокаивал мать, говоря, что делает хорошее дело и перекрывает все плохие слова, коими было исписано почти все вокруг, картинами. Пусть и своеобразными, не совсем понятными и очевидными, но все же картинами, как она сама того и хотела, давая впервые в жизни в левую руку карандаш. Мать сразу поняла, что он левша и не настаивала на том, чтобы сын переучился. Он сам это сделал в некоторой степени, правда намного позже и матери об этом не рассказывал. Ей бы его методы обучения не понравились.

Рома рисовал всю ночь напролет, пока почти уже перед рассветом, из сумочки девчонки, о которой он уже и забыл, не стала литься мелодия раз за разом. Это была какая-то симфония, исполненная на скрипке, отчего Рома вдруг перенесся на время в то кафе, где его поразило необычное звучание этого же инструмента. На первый раз он заслушался. На второй насторожился. На третий начал выходить из себя. А на четвертый не выдержал и поднял трубку, отметив, что вызывающим абонентом значится та самая темноволосая подружка, которая встречала Одуванчика возле магазина одежды. И звали ее Вилена. А еще он почему-то вдруг понял, что видел ее и до того случая. Намного раньше. Несколько месяцев назад или около того. И совсем в другом облике, нежели на том фото, что мигало на дисплее телефона при звонке.