Роберта Ли - Двойная игра

– Вряд ли его заинтересует мой скромный опыт! - Ее взгляд скользнул по средней полке. - Но я бы не возражала спросить у него, почему мой взбитый омлет с рокфором не такой воздушный, каким должен быть. - Она заметила название блюда под фотографией на обложке и надеялась, что Майлз не обратил на него внимания.

– Из-за этих разговоров я просто зверски проголодался, хотя сомневаюсь, что дома меня ждет подобный деликатес. - Он взглянул на свои изящные плоские часы марки "Патэк Филипп". - Мне пора. Я и не думал, что уже так поздно.

Скрывая облегчение, Кэсси проводила его до двери и пожелала спокойной ночи. Ей показалось, что он не отказался бы выпить, если бы она ему предложила. Он явно постарался выжать из разговора о кулинарии все, что можно! Но Кэсси намеренно изображала простушку, она предпочитала, чтобы их отношения носили по возможности безличный характер.

То, что она собиралась осуществить, и так было достаточно трудной задачей, поэтому не стоит усложнять дело излишними романтическими эмоциями, которые только усилят чувство вины перед Майлзом.

На следующее утро, когда Кэсси пришла на работу, Майлз уже сидел за своим столом. Судя по пленке, которую ей предстояло расшифровать, он успел провести в кабинете немало времени. Выглядел он, как всегда, великолепно. Сегодня на нем был синий, в тонкую полоску костюм, сверкающая белизной рубашка подчеркивала смуглость гладковыбритой кожи и яркость светло-серых глаз. Однако его лицо все еще хранило выражение усталости, и складки у рта все еще казались глубокими и резкими.

Забирая у него пленку, она почувствовала аромат лосьона после бритья, такой же безошибочно мужской в своей терпкости, как и его хозяин.

– Вам удалось хоть сколько-нибудь поспать? - спросила Кэсси.

– Не слишком много. Но виноват в этом только я сам. Взял домой рукопись, начал читать и уже не смог остановиться. Я имею в виду рукопись с вашими пометками, - добавил он. - Даже не знаю, хвалить вас за проявленную инициативу или ругать за самовольство.

Кэсси встретила устремленный на нее через стол взгляд серебристо-серых глаз и почувствовала его притягательность. Она невольно напряглась, пытаясь перебороть внезапную слабость в ногах. Этот человек поистине обладал недюжинной внутренней силой!

– Пока вы будете решать, я, пожалуй, займусь пленкой, - сказала она, чтобы нарушить затянувшуюся паузу, и направилась к двери, но не успела сделать и двух шагов, как Майлз окликнул ее:

– Будьте любезны остаться, я вас не отпускал.

Его голос был спокоен, но Кэсси услышала в нем нотки гнева и готова была разорвать себя на части за эту неосторожность. Очевидно, она поняла свою независимость слишком буквально.

– Извините, - пробормотала она. - Я думала, вы уже все сказали.

– Ясно. А теперь, пожалуйста, сядьте.

Его голос был по-прежнему спокоен, и Кэсси присела на краешек стула, не понимая, что происходит.

– Это касается вашей записки. С большинством ваших замечаний я согласен. Книга очень интересная, но требует отделки, а коекакие куски следует переписать. Местами она весьма сырая, что не так уж необычно для первого романа - хотя у некоторых писателей это вечный недостаток, - добавил он сухо. - Но я не согласен, что нужно ее издавать. Здесь я разделяю мнение Шарлотты. - Он имел в виду старшего редактора по художественной литературе.

– Но почему? - удивилась Кэсси. - Вы же сами сказали, что книга вам нравится…

– Я не сказал, что она мне нравится. Я сказал только, что согласен с вашими замечаниями. Это не одно и то же.

– Но роман наверняка обречен на успех, - настаивала она. - Как вы объясните свое нежелание издать его?

– Я не обязан ничего объяснять, по крайней мере вам, - язвительно заметил он. - Тем не менее я это сделаю.

Он подался в ее сторону, положив на стол переплетенные в замок сильные, красивые руки. Ногти, как всегда, чистые, ухоженные, на выглядывающих из-под манжет сильных запястьях темнеет пушок волос. Интересно, какие они на ощупь - мягкие и нежные или жесткие и непослушные? Не отвлекайся, сказала она себе и стала сосредоточенно слушать.

– Издательство "Барлоу" никогда не боялось риска, связанного с выпуском спорной литературы, но всегда избегало любого рода сенсаций. Эйприл Дэвис, - так звали автора, - раньше была так называемой "девушкой по вызову", и какое-то время у нее была связь с одним из наиболее уважаемых представителей нашей церкви. Когда он отказался платить ей "пособие" за ребенка, рожденного, как она утверждала, от него - что, кстати, было опровергнуто анализом крови, - она продала собственноручно состряпанную историю дешевой воскресной газетенке. Его карьера пошла под откос, брак распался, и вся жизнь была разрушена. Выглядит все это не очень красиво, согласны? И создает книге отнюдь не самую лучшую предварительную рекламу. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я против?

Кэсси это знала и злилась, что он счел необходимым снова повторить всю историю. К рукописи было приложено письмо, где Эйприл Дэвис вкратце рассказала о своем прошлом, ведь издательство могло забыть о том давнем скандале и попасть в неловкое положение.

– То, о чем вы говорите, произошло пятнадцать лет назад, когда Эйприл было всего девятнадцать. Теперь она преуспевающая деловая женщина и заботливая мать и пытается стать писательницей. Судя по приложенным к рукописи вырезкам - заметьте, из солидных газет, а не из бульварных листков! - она собирается вскоре выйти замуж за известного промышленника. Если он простил ей прошлые грехи, компания "Барлоу", несомненно, может сделать то же самое, - закончила Кэсси свою взволнованную тираду.

– Говоря о "Барлоу", вы, конечно, имеете в виду меня? - Майлз внимательно посмотрел на нее.

– А разве это не так?

– О нет. Я никогда не позволяю моему частному мнению влиять на принципы, на которых зиждется работа издательства. Однако, согласно правилу, установленному Генри Барлоу, мы никогда не издаем книг, вызывающих у нас чувство стыда.

– Только узколобый ханжа может увидеть в рукописи "Зйприл что-то, чего нужно стыдиться! - Кэсси вспыхнула, не в силах справиться с охватившим ее негодованием. - Да, книга действительно откровенная, но с занимательным сюжетом и вызовет интерес у миллионов читателей. Я уж не говорю о том, что из прибыли от ее продажи вы сможете субсидировать издание настоящей, серьезной литературы!

– У вас все? - услышала Кэсси ледяной голос Майлза.

– Вы не терпите критики, верно?

– Особенно от вмешивающихся во все секретарш, не обладающих издательским опытом. - Его губы сжались в тонкую полоску, показывая, что дискуссия закончена. - А теперь, если вы в состоянии продолжить работу для своего узколобого шефа, было бы неплохо перепечатать записанные на пленке письма, чтобы отправить их с дневной почтой.

В ярости от его слов, Кэсси пулей выскочила из кабинета, едва не хлопнув дверью. Только решимость продолжать свою работу удержала ее от этого. Она чувствовала, что любая дальнейшая вспышка темперамента с ее стороны может оказаться последней каплей, которая переполнит чашу, - ведь терпение Майлза явно было уже на пределе.

Кэсси связалась с машинописным бюро и тихим голосом, чтобы не услышал Майлз, сказала в трубку:

– Работа, которую вы мне принесли, готова. Можете ее забрать. - Это означало, что находящуюся у нее магнитофонную запись надо срочно перепечатать.

– Работа должна быть сделана немедленно? - спросили на том конце провода.

– Да, как можно скорее. Большую часть желательно к полудню. Остальное потом.

Ожидая курьера, Кэсси вовсю барабанила по клавишам компьютера, сожалея, что это не голова Майлза. Разумеется, печатала она полную бессмыслицу, но по крайней мере он-то будет думать, что она усердно трудится над его письмами.

В половине двенадцатого, после того как из бюро доставили более половины отпечатанных писем, Кэсси вошла с ними в кабинет Майлза. К этому времени она уже успокоилась и даже изобразила некое подобие улыбки.

– Рад, что вы остыли, - заметил Гилмор, иронически улыбаясь. - Я специально оставил вас в одиночестве, надеясь, что вы придете в себя. Вы не очень-то считаетесь с мнением начальства, не так ли?

– Во всяком случае, не люблю слепо принимать что-либо на веру.

– Но реагировать на замечания можно поразному.

– Вы правы. - Кэсси разыграла смущение. - Сегодня утром я не сдержалась, прошу меня извинить. Мне казалось, вы не хотите, чтобы я все время вам поддакивала, потому так и получилось.

Углы его крупного рта чуть заметно дрогнули.

– Но это не значит, что всякий раз, когда вы со мной не согласны, нужно охаживать меня дубиной по голове!

Матово-белое лицо Кэсси залилось краской, мало того, она прекрасно сознавала, что Майлз с неподдельным интересом разглядывает ее.

– Вы совершенно правы, так что мне остается лишь упасть на колени и пообещать, что больше это не повторится.

Он неожиданно рассмеялся.

– Не стоит давать невыполнимых обещаний! Вы так же не способны промолчать о своем несогласии со мной, как я - не выйти из себя, если вы зайдете слишком далеко. Но по крайней мере мы можем это понять и не дуться друг на друга.

– Договорились!

Кэсси была искренне рада, что все кончилось благополучно, и не только потому, что теперь она может продолжать спокойно работать с Майлзом, но и… Ей очень не хотелось признаваться себе в этом, однако природная честность все-таки заставила ее признать, что она получает большое удовольствие, работая с ним, несмотря на вечное лавирование и двойную игру, и его уход из компании, если он выяснит правду, будет для нее серьезным ударом.

Кэсси еще размышляла о сложившейся ситуации, когда вновь услышала голос Майлза:

– Я хочу попросить вас об одной услуге, Кэсси. Шеймус О'Мара только что закончил новую книгу, но опасается доверять ее и почте, и курьерам. Сегодня во второй половине дня он прилетает в аэропорт Хитроу из Корка по пути в Нью-Йорк и хочет передать мне книгу лично. Я объяснил ему, что в это время у меня совещание правления, которое нельзя отменить, и что книгу заберете вы. Когда я был в отъезде, вы уже имели с ним беседу и произвели на него прекрасное впечатление.