— Я не хочу, чтобы ты упала.

Руки Корда плотно сжимали ее бедра под юбкой немного выше колен. Его взгляд украдкой скользил по ее ногам, упиравшимся ему в грудь. Его тело напряглось, и он еле сдерживал стон. Какие же у нее длинные и изящные ноги! Точеные лодыжки, упругие икры, округлые бедра — ноги, возбуждающие фантазии, подобные той,

какая у него возникла сейчас. Он представил, что эти сильные длинные ноги страстно обвивают его шею совершенно при других обстоятельствах… Он представил…

— Мне нужна моя пилочка для ногтей, чтобы отвернуть эти болты. — Голос Эшлин заставил его вздрогнуть. — Не могли бы вы достать ее из мой косметички?

Корд пошарил в сумке.

— Это не косметичка, а вещмешок для солдата отряда особого назначения. — Он вытащил кусок сладкой плитки, затем пачку жвачки. — Ага, продукты. Что еще у тебя тут есть? Пакет для оказания первой помощи? — Он держал в руках тесемку. — Может быть, я найду сигнальную ракету, если залезу еще глубже.

— Дайте мне всего лишь пилочку для ногтей.

Он выполнил ее распоряжение, посмеиваясь над своей шуткой и над ее сумкой, где было все на любой случай жизни.

— Так, один есть! — воскликнула Эшлин радостно. Она вручила ему винт.

Потом немного покачала бедрами и поерзала для того, чтобы дотянуться до второго болта. Она чувствовал его мускулы между своими ногами, и это ощущение посылало горячие сигналы всему ее телу.

Эшлин была возбуждена, голова ее кружилась. Импульсивно она посильнее сжала его ногами, удерживая равновесие.

Они оба начали дышать глубоко и часто.

— У меня… у меня проблемы с этим болтом. Он не крутится, — сказала она, усмиряя дыхание.

— Попробуй другой.

Голос Корда был низким и звучал хрипло. Он сжал своими пальцами ее теплые и мягкие бедра и закрыл глаза. Сладкая пытка взбудоражила его. Он не был уверен, что долго сможет вынести ее, но и не хотел, чтобы она кончалась. Если бы у него был выбор — стоять посреди лифта с Эшлин Монро, соблазнительно обхватившей его, или обрести свободу, — Корд предпочел бы оставаться в плену.

Но у него не было этого выбора. Лифт вдруг качнулся, затем со свистом и скрежетом медленно двинулся.

— Ток включили! — воскликнула Эшлин.

До того, как они оба смогли изменить положение, двери лифта резко открылись. Они оказались снова на первом этаже, где входили в лифт. Но коридор уже не был пуст, как в тот раз. Небольшая группа людей стояла прямо перед открытыми дверьми, глядя во все глаза на Корда и взгромоздившуюся ему на плечи Эшлин. Среди зрителей были Камилла Уэй, ее сын Уатт и ее дочь Холли.

Эшлин стала пунцовой с головы до пят.

— Отпустите меня! — прошипела она Корду и подкрепила свою просьбу, вонзив каблуки своих туфель ему в грудь.

Корд покорно опустился на колени, и Эшлин слезла с него, выскочила из кабины лифта и, молча растолкав толпу, убежала не оглядываясь.

— Я даже не собираюсь тебя спрашивать, в чем дело, — сухо сказал Уатт Уэй, оглядев коридор, в котором уже и след Эшлин простыл, и поворачиваясь к своему несколько всклокоченному брату.

— Мы беспокоились о тебе, Корд, — сказала их мать. В ее голосе слышалось осуждение. — Офицеры службы безопасности сказали, что ты застрял тут. Я понять не могу, почему ты ушел из танцевального зала.

— Мне надо было на воздух, — пожал плечами Корд.

Отчасти это было правдой. Он не добавил, что его одолела скука и беспокойство и что ему как воздух была необходима на какое-то время передышка от утомительных речей. А в коридоре он помчался за Эшлин Монро, которая и юркнула от него в этот злополучный лифт.

— Я тоже могла бы передохнуть, — послышался тонкий ворчливый голосок Холли. — В танцевальном зале было действительно очень жарко. Возможно, из-за того, что там собралось так много этих старых пустомель?

— Тебе нужен был свежий воздух, и поэтому ты забрался в грузовой лифт? — прервала Камилла, высоко подняв свои темные брови. Она пристально изучала сына суровым материнским взглядом. — Корд, я не собираюсь рассуждать об этих твоих… гимнастических трюках с этой молодой леди, и не хочу знать, что ты действительно собирался делать до того, как отключили электричество. Но позволь напомнить тебе, что ты не в своем маленьком провинциальном южном городке, а здесь, в Уэйзборо. Люди в городе наблюдают за тобой, Корд.

Корд подавил вздох. Ему как будто снова было четырнадцать юных лет, а не его зрелые тридцать четыре. Та же самая старая лекция, то же самое семейное кредо: «Помни! Наблюдая за Уэями, наблюдают за тобой». Его матери следовало вышить эти слова на одном из полотен, над которыми она работала.

— Теперь, когда торжественный обед завершился, почему бы нам не поесть что-нибудь? — предложил Уатт. Он был в семье дипломатом, всегда старавшимся все уладить. Усердный и спокойный по натуре, он постоянно поддерживал благоприятный климат в доме. — Мне не удалось заставить себя съесть того резинового цыпленка, которого они подали на обед, — добавил Уатт мрачно.

— Взяв двести пятьдесят долларов за блюдо, они могли бы подать каждому из нас ведро улучшенного рациона для космонавтов, — прошептала Холли. — По крайней мере, это было бы вкуснее.

Камилла пожала плечами.

— Я надеюсь, что это последний обед со сборами денег на твою кампанию, Уатт. Вся задумка оскорбляет меня — появляться на публике для того, чтобы поглощать посредственную пищу с единственной целью убедить людей внести ничтожные суммы денег. В этом нет необходимости. Я не думаю, что семья не сможет финансировать кампанию так, как мы всегда это делали для Арчера.

— Компания Кларкстона обвиняет Уэев в покупке места в Конгрессе, мама, — заметил Корд. — Советники Уатта по проведению предвыборной кампании хотят, чтобы он имел поддержку в народе, а это значит сбор пожертвований от избирателей. Стало быть, их надо приглашать в отель на обед с резиновым цыпленком, — добавил он сухо.

— Какими бы ни были причины, это унижает наше достоинство, — сказала Камилла, нахмурившись.

Как обычно, она не заметила нотку юмора в заявлении сына. Камилла Уэй не была любительницей шуток, и ее всегда раздражала склонность Корда к юмористическим замечаниям.

Ее тон и властный взгляд поставили точку в споре. Подав Уатту руку, она позволила сопроводить ее к выходу из отеля. Корд и Холли последовали за ними.

— Твоя маленькая подружка из лифта запросто обогнала тебя, — прошептала Холли своему брату. — А все же, что вы там оба делали?

— Пытались выбраться оттуда. Она не оценила то, что застряла со мной.

Корд понял, что он сказал слишком много. У него не было намерения рассказывать ни о происшедшем, ни об Эшлин Монро своей сестре.

Холли посмотрела на него с любопытством.

— Эта старая страсть? Или ты старался завязать новое знакомство?

— Ни то, ни другое. Она младшая сестра м-м-м… старой знакомой. — Корд шлепнул себя ладонью по лбу. — О нет! Как я мог забыть спросить ее о сестре!

И сама Эшлин не сообщила никакой информации о Рейлин. И все же, он должен признать, что не спросить ее было некрасиво.

— Какой недосмотр! — дразняще сказала Холли. — Похоже на то, что младшая сестра знала, какие кнопки надо нажимать. Я говорю не о лифте.

Мысленно Корд вернулся к тем напряженным моментам, когда его тело вибрировало от сексуального напряжения. Нет, предупредил он себя, он не может отдаваться власти своих гормонов, по крайней мере, не на этом этапе своей жизни, и не со второй Монро.

— То, что я застрял в лифте, меня ужасно измотало, — возразил он.

Холли подавила смешок.

— Раз ты так говоришь, значит, так оно и есть, старший брат.


Эшлин преодолела расстояние от отеля до офиса Этана меньше чем за три минуты, вместо обычных пяти. Офис был пуст, и она, обрадовавшись этому, уселась за свой стол и достала пакет с бутербродами из ящика стола. Подождав, пока ее пульс успокоится, она принялась за еду. И хотя она старалась сконцентрироваться исключительно на своем бутерброде с сыром и луком, образ Корда Уэя вставал перед глазами.

Эшлин не могла усидеть на месте и в конце концов стала расхаживать по комнате с бутербродом в руке. Она была взвинчена, ее тело было словно наэлектризовано. Голос Корда до сих пор звучал в ее ушах, его улыбка запечатлелась в ее памяти, бедра хранили тепло его сильных пальцев, а твердую упругость его шеи, казалось, и сейчас ощущала ее кожа.

Этан вернулся через час.

— Я искал вас по всему вестибюлю, но потом вернулся в зал и продолжил обед.

— Я застряла в лифте, когда отключили электрический ток.

— А, было короткое замыкание, — рассмеялся Этан. — Оно обесточило только часть отеля. Сторонники Уэя побежали из зала, точно крысы с тонущего корабля. Похоже, они были рады, что у них появился повод удрать.

— Я думаю, что эти выборы напугали всех Уэев, — проявила инициативу Эшлин, помня признание Корда в том, что вся семья собралась для того, чтобы произвести перегруппировку сил. — Это начало.

— Они уже опоздали. Началом было основание кооперативов, но они не ухватились за это. Следующее — выборы. А затем — проект застройки участков около «Дубовой аллеи». — Губы Торпа скривились в привычное для него подобие улыбки. — Дом Уэев давно ждет своего падения, и я поспособствую этому.

Эшлин попыталась не выдать свое любопытство. Впервые Этан Торп признал, что его действия здесь, в Уэйзборо, были прямо направлены против семьи Уэев. Теперь ее начали волновать причины этой вендетты.

Но она была достаточно благоразумна, чтобы спрашивать. В любом случае, она не могла позволить себе начинать серьезную дискуссию об Уэях со своим боссом, особенно теперь, когда Корд вернулся в город. Темные, почти черные глаза Корда, одного цвета с его волосами, возникли перед ее взором. А затем она подумала о маленькой Дэйзи и о ее огромных, любознательных глазах. Секрет останется секретом до тех пор, пока им владеет один человек, уверила она себя. Именно она и была тем человеком.