— Это не правда, — прорычал он.

— Нет, правда. Вот зачем вы пришли сюда сегодня вечером, вот зачем вы лапали меня…

— Я не лапал тебя!

Она резко взглянула ему в лицо.

— Вы сделали это. И сейчас вы собираетесь разразиться тирадой и обвинить меня в том, что я завела вас, в том, что я дрянная «зажигалка», которая…

— Все еще обсуждаете детали своего похода на кладбище? — Голос Кендры, звонкий и жизнерадостный, пресек их пререкания. Она стояла на пороге комнаты, рассматривая их обоих с неподдельным удовлетворением. — Извините, что прервала вас. Я шла на кухню для того, чтобы достать пластмассовую посуду. Дети хотят поиграть с ней в ванной.

— Я достану ее. И я пойду сейчас в ванную, Кендра.

Эшлин кинулась в маленькую кухню, достала посуду из ящика стола и направилась в ванную, где Дэйзи и Макси плескались, окруженные игрушечными сиренами и губками в форме животных.

Корд посмотрел ей вслед со вздохом облегчения. Ее стремительный уход не оставил шансов встретиться для того, чтобы… Для чего? Помириться или продолжить любовную сцену? Или и то и другое? Он был растерян. Он не ощущал такого смятения с тех пор, как… Испытывал ли он вообще когда-либо такое смятение?

Кендра приблизилась, впившись в него глазами с алчным любопытством ученого, рассматривающего новый экземпляр только что открытого вида.

— Не похоже на то, чтобы дела шли чересчур хорошо, — сказала она напрямик.

— Ну что ж, пусть будет так. Есть и другой путь: твоя сестра готова скорее стать донором человеческих органов, чем пойти со мной куда-нибудь.

— Вы пригласили Эшлин пройтись с вами? — Голос Кендры выдал ее возбуждение.

Он это сделал? Корд задумался, нахмурившись. Не совсем так. Он сказал, что он хотел бы пригласить ее куда-нибудь, но он не дошел до того, чтобы сделать свое предложение достаточно конкретным. Да, он спорил с ней, наступил на продукты, а затем схватил ее в горячие объятия. Остатки его самодовольной ярости неожиданно растаяли. Если учесть его прошлые отношения с Рейлин, то неудивительно, что Эшлин повела себя именно так. Она действовала со всем изяществом разъяренной буйволицы. Он сдержал стон.

— Вы предложили ей сходить куда-нибудь, и она отказалась? — Кендра недоверчиво переспросила еще раз. — Я не поняла. — Она придвинулась поближе и уставилась на него еще пристальней. — Вы привлекательный, удачливый, и у вас больше денег, чем у Бога Что еще надо? — Она выглядела озадаченно.

Корд просветлел.

— Спасибо, Кендра. Ты все сказала обо мне.

«Хорошо выглядеть и иметь деньги — этого достаточно для Кендры, но не для Эшлин», — эту мысль Корд нашел необычной и забавной.

Облако чувственных воспоминаний заволокло его сознание. Ее теплота и мягкость, ее вкус, сладкая настойчивость ее губ и ее тела…

Несмотря на декларированную ею антипатию к его деньгам и к его внешности, Эшлин хотела его. Так же, как он хотел ее.

— Я полагаю, вы не захотите пригласить ее еще раз, — мрачно рассудила Кендра.

— Ты не правильно полагаешь, золотко. — Он бодро направился к двери. И смог перешагнуть через безнадежно раздавленный пакет с продуктами. — Эй, Кендра, возьми-ка. — Корд полез в карман и достал оттуда несколько бумажек. — Это за продукты, — добавил он, не удосуживаясь объяснить.

— Спасибо, — приняла деньги Кендра без лишних вопросов. Она подождала, пока он выйдет из квартиры, и только потом позволила себе взглянуть на банкноты, которые держала в руке. — Пятьдесят и двадцать? — Она глубоко вздохнула и посмотрела на деньги внимательнее, как бы опасаясь, что их номинал может измениться на ее глазах.

— Эшлин, он дал нам семьдесят долларов! — закричала она радостно, вбегая в ванную комнату. — Он полез в карман и достал оттуда бумажки по пятьдесят и двадцать, даже не удосужившись взглянуть на них.

— Если этот змей думает, что он может, может, купить нас таким образом, — прошептала Эшлин.

Ее голос затих. Она не осмеливалась потерять контроль над своими чувствами в присутствии малышек, хотя она очень хотела вырвать деньги из рук Кендры и бросить их в огонь.

Конечно, она не сумела бы вырвать деньги у крепко сжавшей их Кендры.

— Клянусь, у него там были и стодолларовые бумажки тоже, — прошептала девушка, рассматривая лица президентов на банкнотах. — Жаль, что он вытащил одну из них. Может быть, в следующий раз.

— Следующего раза не будет, Кендра, — сказала Эшлин, сжав зубы.

— Он сказал, что будет.

У Эшлин защемило сердце.

— Нет, Кендра, не будет.

— Ты когда-нибудь знала, что он отец Дэйзи? — спросила Кендра, понизив голос до доверительного шепота.

Эшлин кивнула.

— С самого начала. Рейлин не хотела, чтобы он знал о ребенке, и она была права. Мы не чета Уэям, Кендра. Если они когда-нибудь узнают о Дэйзи… — Ее голос затих.

— И поэтому ты не хочешь видеть Корда снова, даже если он попросит тебя сходить с ним куда-нибудь?

— Я не могу, Кендра, — сказала Эшлин нетерпеливо. — Ты положительно не понимаешь, какой это может быть риск.

— Риск положительный или риск отрицательный? — Кендра смотрела испытующе. — Тут есть разница, Эшлин.

Эшлин бросила быстрый взгляд на девочек, купавшихся в ванной, затем посмотрела прямо на свою младшую сестру.

— Нет, разницы нет, — сказала она яростно. — Такую глупость могла сказать Рейлин. То же самое испорченное мышление. И посмотри, к чему это привело, Кендра. Посмотри, как это закончилось для нее.

— Я никогда не буду такой, как Рейлин, — заверила ее Кендра. — Но иногда следует рискнуть, Эшлин. Разве цель не оправдывает средства?

Эшлин закатила глаза.

— По моему разумению, цель не оправдывает средства, хотя я точно не знаю, о каких средствах ты говоришь и какую цель имеешь в виду.

Вместо ответа Кендра загадочно улыбнулась и повернулась к детям в ванной.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Не могу поверить, что тебе удалось уговорить меня, Кендра. — Джош Оверли засуетился за рулем своего форда «темпэст» и недоуменно взглянул на Кендру, севшую рядом с ним. — Я, наверное, обезумел.

Кендра вынула из коробки с собачьим кормом бисквит в форме косточки.

— Держи, Ваша Честь! — она предложила бисквит черному Лабрадору.

Собака стояла на заднем сиденье, положив радостную морду на спинку переднего. Его Честь благодарно сожрал бисквит, хотя аппетит его немного уменьшился: до этого он съел уже восемь.

Кендра погладила его большую черную голову. Собака смотрела на нее карими глазами трагика.

— Ты милашка, Ваша Честь. Да, ты милашка, — она обернулась к Джошу. — Я ему нравлюсь. Ему хорошо с нами. Смотри, какой счастливый у него вид.

Джош пожал плечами.

— Он Лабрадор, а лабрадоры дружелюбны. Нам повезло, что Уатт Уэй не завел себе добермана или ротвейлера. Мы бы давно уже были в реанимации. — Он покачал головой и простонал:

— Похищение собаки! Не могу поверить, что это сделали мы! Прокрасться в усадьбу Уатта Уэя, украсть его собаку и спрятать ее. Похоже, нас могут за это арестовать!

— Мы его не крали и не прятали. Просто позаимствовали на время, — терпеливо объяснила Кендра. — К тому же мы вернем его обратно. — Она посмотрела на часы. — Прямо сейчас и вернем. Его уже час как нет дома. — Она снова погладила собаку. — Хочешь домой, малыш? Хочешь увидеть папочку, или хозяина, или как там ты называешь Уатта Уэя?

— Я называю его несчастным козлом, — игриво проговорил Джош. — Он не знал, во что влип, когда связался с тобой.

Кендра наклонилась и погладила коленку Джоша с тем же выражением, с каким она гладила собаку.

— Ты хороший друг, Джош, самый лучший.

Они встретились два года назад, когда Джош только что переехал в Уэйзборо. Школьное начальство обрадовалось, что у них появился ученик из Азии. Его записали в класс, усиленно изучавший математику, и приняли в школьный оркестр. У Джоша не было никакого таланта к математике, и он ни разу в жизни не брал в руки скрипку. Высший эшелон сразу потерял к нему интерес, а низший — Кендра и другие изгои — с удовольствием приняли его в свою среду.

— Мне надо было отговорить тебя от твоего намерения, вместо того чтобы помогать тебе, — ворчал Джош. Он рывком завел мотор и вывел машину с отдаленной стоянки в парке Уэй, который гораздо больше походил на лес.

Через десять минут они подъехали к дому Уатта Уэя на Яблоневой улице. Это был кирпичный дом в грегорианском стиле. Уатт бродил по тротуару и звал собаку. Он то громко выкрикивал собачье имя, то свистел.

— Бедняга, посмотри на него! Так беспокоится за свою собачку, — сказал Джош и бросил на Кендру взгляд, полный неодобрения.

— Он вышел искать собаку и надел пиджак? — В голосе Кендры слышалось недоверие. — Сейчас почти десять вечера! Чего ради он нацепил пиджак в такую поздноту?

— Этот парень — политик, Кендра. Они всю жизнь из пиджаков не вылезают. Может, он только что вернулся с какой-нибудь встречи, обнаружил, что собаки нет, и тут же бросился ее искать, даже не потрудившись переодеться.

— Тогда все идет по плану! Как он будет рад вновь увидеть свою собачку! — Голубые глаза Кендры сияли в предвкушении этой сцены.

— Все идет по твоему плану, — напомнил ей Джош. — Это ты зачинщица. Вся полнота ответственности на тебе. Я просто тупой исполнитель.

Кендра даже не глянула на него.

— Иди, Ваша Честь. Иди домой! — Она открыла дверцу, и собака вырвалась наружу, бросившись к своему хозяину с радостным лаем.

Его честь встал на задние лапы, передние положил Уатту на грудь и стал в экстазе обнюхивать его белую рубашку, пиджак и галстук. Уатт не возражал.

— Ваша Честь! — с облегчением говорил он, гладя собаку. — Где ты был? И как это ты сумел перебраться через ограду?

— По-моему, мы доставили его по адресу, — заключила Кендра, с улыбкой глядя на собаку и ее хозяина.