– Ты, наверное, не поверишь мне, Эмброуз, но, когда ты сказал, что мы пойдем вечером на бал у Грэмов, я представляла себя совсем в другом наряде.

Эмброуз крепко держал руками лестницу, чтобы она не качалась под весом Конкордии.

– Да брось ты, зато ты отлично сойдешь за горничную какой-нибудь знатной дамы, – заверил он учительницу. – Тебе так идут чепец и фартук.

– Хорошо хоть мне не пришлось напяливать убогий костюм лакея, как у тебя, – парировала Конкордия его замечание.

– Мне-то казалось, что я вполне доступно объяснил тебе, ради чего весь этот маскарад, – заговорил Эмброуз терпеливо. – Леди Грэм – дама знатная, уж если она устраивает званый бал, то это настоящее событие, ради которого ей приходится нанимать дополнительную прислугу. Так что никто не заметит незнакомых горничную и лакея.

Конкордия опять посмотрела на верх стены, понимая, что лестницу Эмброуз притащил только ради нее – сам-то он без труда залез бы на стену просто так.

– Теперь я понимаю, почему ты решил не возиться с подделкой приглашения, – проворчала она.

– Ну к чему заниматься всякой ерундой, когда можно без затей перелезть через садовую стену?

– Да уж, взгляд на вещи у тебя практичный.

Конкордия отпустила на мгновение лестницу, чтобы убрать мешавший ей подол платья и нижних юбок. Затем она быстро вскарабкалась наверх, перекинула сначала одну, а затем и другую ногу через стену. Тяжелые льняные панталоны, которые она поддела под наряд горничной, защищали ее кожу от грубых синяков и царапин.

Оказавшись наверху, Конкордия увидела по другую сторону стены залитый лунным светом огромный сад. Вдали сверкали огни особняка Грэмов. Из бального заладились звуки музыки. На мгновение Конкордия представила себя в сказочно красивом платье. Рядом Эмброуз, они танцуют вальс. Фантазия быстро нарисовала ей шикарную прическу, украшенную шпильками с бриллиантовыми цветами. Ну разумеется, Эмброуз тоже великолепен в официальном черно-белом костюме.

Конкордия улыбнулась.

– О чем, черт возьми, ты думаешь? – спросил молодой человек, внезапно оказавшийся рядом с ней.

От неожиданности Конкордия едва не упала вниз – она даже не слышала, как Уэллс поднимался по лестнице следом за ней.

– Да так, о пустяках, – бросила она.

– Постарайся думать о делах и обращать внимание на важные вещи, – напомнил он ей. – Я не хочу, чтобы сегодня ночью ты совершала ошибки.

– Можешь не читать мне нотации, Эмброуз! – огрызнулась Конкордия. – Я отлично знаю, что должна делать этим вечером.

– Надеюсь на это, – недовольно проворчал Уэллс.

И, втащив лестницу наверх, он пристроил ее с другой стороны стены.

– Запомни, что ты не должна проявлять инициативу. Если возникнут какие-то проблемы, если тебе что-то не понравится, немедленно дай мне знак.

– Знаешь что, Эмброуз, с тех пор как мы вышли из дома, ты это повторяешь уже в десятый раз, – раздраженно бросила Конкордия. – Вам известно, в чем ваша проблема, сэр?

– Какая именно? – спросил Эмброуз, с кошачьей ловкостью спускаясь вниз по лестнице. – А то в последнее время что-то у меня слишком много проблем возникло.

Конкордии стало обидно, однако она постаралась не подать виду. Двигаясь очень осторожно, учительница стала спускаться вниз – далеко не так грациозно, как ей бы того хотелось. Эмброуз ждал ее на земле. Когда Конкордия повернулась к нему лицом, он бережно поправил ее очки.

– Твоя проблема в том, что ты не ценишь инициативу своего партнера, – промолвила она.

– Возможно, я веду себя так, потому что привык работать в одиночку, – сказал Уэллс. – Вот уже много лет у меня нет партнера.

Вмиг забыв об обиде Конкордия заинтересованно спросила:

– А раньше был, да?

– Был, в самом начале, – рассеянно ответил Уэллс и снял плащ. – Как я выгляжу?

Конкордия попыталась внимательнее разглядеть его лакейскую ливрею, однако ей удалось увидеть в ночной тьме лишь белый парик.

– Не знаю, – призналась она. – Здесь чересчур темно, ничего не видно.

– Твой чепец набок съехал, – сказал Эмброуз, поднимая руки к ее голове. – Погоди-ка, я поправлю.

– Господи, да ты видишь в темноте, как кошка, Эмброуз!

– Стоунер часто говорил мне это. – Уэллс взял ее за руку. – Пойдем, дорогая, нам пора на бал. После этого вечера ты уже не сможешь говорить мне, что я не посещаю званые вечера.

Прошло два часа. Проскользнув по темному холлу, Конкордия отворила узкую дверь. Луч света, ворвавшийся в темное помещение из коридора, осветил просторный чулан, в котором стояли ведра, швабры, щетки и веники.

Она протиснулась мимо ряда швабр и закрыла за собой дверь.

«Наконец-то одна», – подумала Конкордия, устало прислонившись спиной к двери чулана.

Ну кто бы мог подумать, что исполнять роль горничной настолько утомительно? У нее минутки свободной не было с тех пор, как она вошла в гардеробную для дам.

Вместе с двумя другими сбивавшимися с ног служанками Конкордия помогала и помогала требовательным гостьям. Большую часть времени ей пришлось стоять на коленях, натягивая на ноги гостьям леди Грэм бальные туфельки и подкалывая шлейфы их пышных платьев, чтобы те не мешали им танцевать вальс. Вдобавок ко всему ей приходилось разбираться с разными мелкими неприятностями вроде пятен от пролитого шампанского или порванных нижних юбок. Раз или два ее звали для того, чтобы она отчищала подозрительные травяные пятна на шелковых юбках.

«Одно утешало: никто ничего не заподозрил,» – подумала Конкордия удовлетворенно.

Белый чепец и фартук горничной служили ничуть не худшим средством маскировки, чем густая вуаль. Ни одна из элегантных дам, проплывавших по гардеробной, не обратила внимания натрудившихся как пчелки служанок.

Другие горничные не задали Конкордии ни единого вопроса. Все были слишком заняты, чтобы интересоваться тем, откуда она взялась, к тому же лишняя пара рук была очень кстати. Да и кого могла заинтересовать личность горничной, которую наняли в дом всего на один вечер?

Лишь однажды Конкордия почувствовала себя не в своей тарелке: это было в тот момент, когда в дверь гардеробной вплыла миссис Хокстон, разряженная в громоздкое шелковое платье розово-сиреневого цвета с обилием рюшей и оборочек.

Впрочем, милосердная благотворительница школы для девочек Уинслоу и парой слов не обмолвилась со служанкой, которая, стоя на коленях, подкалывала ее длинный пышный шлейф.

… Прикоснувшись к чепцу, чтобы убедиться в том, что он не сбился набок, Конкордия открыла дверь и осторожно выскользнула в холл, думая о том, удалось ли Эмброузу вычислить мистера Тримли среди собравшихся на бал гостей.

– Та-ак! – раздался совсем рядом с ней слегка заплетающийся мужской голос. – Кто это тут у нас? От работы отлыниваешь? Прячешься? – Говоривший, вероятно, успел перебрать шампанского.

Притворившись, что не слышит его, Конкордия заспешила в сторону дамской гардеробной. У нее за спиной зазвучали тяжелые шаги. Она уже подобрала юбки, готовясь пуститься в бегство, но тут мясистая мужская рука схватила ее за плечо. Конкордия была вынуждена остановиться.

– И куда же это мы так спешим? – Мужчина дернул ее за плечо, и она повернулась к нему лицом.

Учительница увидела перед собой высокого, крепкого мужчину, облаченного в дорогой черный костюм с белоснежной рубашкой. В холле царил полумрак, но это не помешало Конкордии разглядеть его черты. Вероятно, подумала она, в свое время этот человек был довольно привлекателен. Однако его лицо огрубело и опухло от злоупотребления спиртным, переедания и разгульного образа жизни.

– Очки носишь, да? – спросил незнакомец, вглядываясь в лицо Конкордии. – Быть того не может! В жизни не встречал служанки в очках! Да, ты первая!

Больше всего Конкордии хотелось залепить ему затрещину, однако она была вынуждена напомнить себе о своей роли. Горничная не посмела бы так поступить. Слуги не поднимают рук на знатных гостей. Также, как и учительницы, оказавшиеся в трудной ситуации, если они хотят сохранить свое место.

– Прошу прощения, сэр, – пролепетала Конкордия, стараясь говорить спокойным, холодным, но уважительным тоном. – Моего возвращения ждут в дамской гардеробной.

Здоровяк вульгарно хохотнул:

– Да не беспокойся ты, крошка! Я тебя надолго не задержу.

– Прошу вас, сэр, пустите меня, – уговаривала его Конкордия. – Если я немедленно не вернусь к исполнению своих обязанностей, меня будут искать.

– Я очень сомневаюсь в том, что кто-то хватится одной-единственной маленькой горничной, которая исчезла всего на какие-то несколько минут, – проговорил незнакомец. – Их тут и без тебя сегодня полон дом. – С этими словами он потащил Конкордию назад, в чулан. – Пойдем со мной, развлечемся немного. Тебе понравится, вот увидишь.

Женщину охватила ярость. Отбросив присущую горничным вежливость, она заговорила громко и четко – так, как обычно разговаривала в классной комнате:

– Да как вы смеете, сэр?! Это так вы обращаетесь с теми, кто занимает более низкое общественное положение, чем вы?! Где ваши манеры? Воспитание? Вы забыли о приличиях?!

Похотливый пьяница замер на месте и уставился на Конкордию с таким видом, словно с ним говорила не женщина, а какой-то неодушевленный предмет.

– Что это? – оторопело спросил он наконец.

– Вам должно быть стыдно за свое поведение! И вы не имеете права принуждать к чему-то женщин, которые честно зарабатывают на жизнь, прислуживая знати! Между прочим, – продолжала кричать Конкордия, – истинный джентльмен счел бы своим долгом защищать таких женщин, а не пользоваться их слабостью. – Конкордия попыталась высвободить руку, пользуясь его замешательством.

Увы, безрезультатно – толстые пальцы здоровяка крепко держали ее. Более того, его похоть постепенно ослабевала, уступая место праведному негодованию.

– Да что ты о себе возомнила?! Кто ты такая, чтобы разговаривать таким тоном с одним из лучших? – Незнакомец с силой тряхнул ее. – Сейчас я тебя поставлю на место! Ты у меня узнаешь, почем фунт лиха! – Он дернул ее за собой в сторону чулана.