– Кажется, в одном из ящиков можно найти принадлежности для рисования, – подумав, ответил Эмброуз. – Правда, они довольно старые, засохшие. Вот что, попрошу-ка я миссис Оутс прикупить новых.

– Благодарю вас, сэр, – засияла Теодора.

Она явно была очень довольна.

– Это было бы замечательно. Когда мисс Глейд приехала в замок, она привезла с собой чудесные кисточки и краски, но, убегая, мы были вынуждены бросить почти все, что у нас было.

– Понимаю, – сказал Эмброуз.

– А как насчет романов, сэр? – задала свой вопрос Ханна. – Я так люблю романы, особенно те, в которых пишут о тайных замужествах и пропавших знатных наследницах.

– Стало быть, ты предпочитаешь бульварные романы, – заметил Эмброуз.

– Да, сэр. – Ханна удовлетворенно улыбнулась.

Уэллс откусил кусочек тоста.

– Могу сказать с абсолютной уверенностью, что в библиотеке не найдется ни единого бульварного романа, – сказал он.

– О! – только и смогла воскликнуть Ханна.

Ее личико мгновенно помрачнело.

Остальные девочки тоже как-то сразу запечалились.

– Как жаль, – пробормотала Ханна. Эмброуз по очереди оглядел всех четырех.

– Но в этот дом доставляют массу газет, – наконец сказал он. – В некоторых из них печатают романы с продолжением. Если хочешь, можешь читать эти газеты. – Он замолчал, увидев, что Конкордия прожигает его взглядом. – Если, конечно, мисс Глейд не возражает, – добавил молодой человек.

– Конечно, не возражаю, – сказала Конкордия, намазывая маслом кусочек жареного хлеба. – Я прекрасно знаю цену чтению романов. Они развивают воображение и позволяют читателю пережить некоторые сильные чувства и эмоции, которые среди воспитанных людей положено сдерживать.

– Вы удивляете меня, мисс Глейд, – приподняв брови, заявил Эмброуз. – Сомневаюсь, что среди представителей вашей профессии найдется много людей с такими же взглядами, как у вас. Я уверен, что подавляющее большинство деятелей образования и родителей считают, что бульварные романы тлетворно влияют на юные умы.

– Я знаю, что мои взгляды на воспитание и даже образование юных леди отличаются от традиционных, – ответила Конкордия на его замечание. – Они несколько необычны.

– Я бы сказал – уникальны, – заметил Уэллс.

– Возможно. – Глаза Конкордии загорелись от возбуждения, в ее голосе зазвучал энтузиазм. – Но я верю в силу собственных теорий, верю! И надеюсь, что в один прекрасный день мне удастся возглавить школу для молодых девушек, в которой я смогу применять и развивать разработанные мною принципы.

Рука Эмброуза, державшая недоеденный тост, опустилась – так он был захвачен ее энтузиазмом, тем, с каким волнением Конкордия рассказывала ему о своих чаяниях и надеждах.

– Надеюсь, вы действительно верите в то, о чем говорите, – сказал он.

– Моя школа будет основана на тех же понятиях об образовании, которые разработали и пропагандировали мои родители, – горячо проговорила Конкордия Глейд. – Они были убеждены – и я согласна с ними в этом, – что широкая, всеохватывающая программа учебных занятий не только развивает силу логики и мышления у молодых девушек, но и готовит их к различным профессиям и карьере. Я твердо уверена в том, что юные леди, получившие хорошее образование и способные сами выбрать свой жизненный путь, больше не согласятся выходить замуж, руководствуясь материальными соображениями, спасаясь от нищеты.

– Да, – кивнул Эмброуз, – но, как вы уже заметили, женщины просто не могут овладевать некоторыми профессиями и выбирать себе карьеру.

Брови Конкордии сошлись вместе над круглой оправой очков.

– Один из аргументов, с помощью которых женщинам отказывают в поступлении в медицинские школы и другие профессиональные учебные заведения, – это низкая академическая подготовка. Но девушки – выпускники моей школы – не будут знать таких проблем, потому что их уровень образования будет сравним с тем, который получают молодые люди. Более того, они смогут доказывать свои права, бороться за них и их отстаивать.

– Понимаю…

– Запомните мои слова, сэр, – продолжала Конкордия. – Когда большое количество женщин объединятся для того, чтобы потребовать исполнения своих прав, мир переменится.

Эмброуз уважительно наклонил голову.

– Ваша преданность поставленным целям произвела на меня должное впечатление, мисс Глейд, – сказал Уэллс. – Желаю вам всего лучшего и надеюсь, что ваши планы будут воплощены в жизнь.

В ответ Конкордия наградила его сияющей улыбкой.

– Благодарю вас, сэр! Ваше отношение к моим словам показывает, что у вас весьма прогрессивные взгляды на такие вещи.

– Для мужчины, вы хотите сказать? – усмехнулся Эмброуз.

Лицо Конкордии залилось краской.

– Для кого угодно – для женщины или мужчины, – отозвалась она. – Наверняка вам известно, что в обществе существует предубеждение против того, чтобы женщины имели общие права с мужчинами.

– Да, возможно, в общем для общества, извините за каламбур, это свойственно, – проговорил Эмброуз. – Но в этом доме, как, вероятно, и в том, где вы выросли и воспитывались, на многие вещи смотрят и смотрели иначе. И то, что неприемлемо для других, здесь зачастую воспринимают совершенно спокойно.

Конкордия откашлялась.

– М-да… Но довольно об этом. У нас у всех впереди долгий и напряженный день. – Смяв салфетку, Конкордия положила ее на стол рядом с тарелкой. – Если вы меня извините, я пойду в библиотеку и осмотрю книги, чтобы выбрать кое-какие для сегодняшних уроков.

Эмброуз поспешно встал со своего места и обошел стол, чтобы помочь Конкордии подняться.

– Дайте мне знать, если у вас возникнут какие-нибудь вопросы, связанные с библиотекой, – сказал он. – Может, книг каких-нибудь не найдете – я подскажу, где они.

– Спасибо, непременно, благодарю вас. – Помедлив мгновение, Конкордия резко встала из-за стола, быстро подошла к двери и оглянулась на Фебу, Ханну, Теодору и Эдвину: – Жду вас в библиотеке через несколько минут.

В ответ она услышала четырехкратное послушное «Да, мисс Глейд».

Конкордия выплыла из комнаты. Небольшой турнюр под ее платьем заставил бронзовую с красными полосками юбку заколыхаться манящей волной, за которой, показалось Эмброузу, он наблюдал уже несколько часов.

Он прекрасно заметил, что у него за спиной в комнате наступила необычайная тишина. Оглянувшись, Эмброуз увидел, что четыре девочки внимательно наблюдают за ним с самым серьезным выражением лица.

Эмброуз вернулся к своему месту во главе стола и сел.

– Что-то не так? – вежливо спросил он.

Ханна, Теодора и Феба устремили взоры на Эдвину. Та, без сомнения, приняла возложенную на нее роль и ответственность. Встав из-за стола, Эдвина подошла к двери и покрепче затворила ее. Затем она с лицом, полным решимости, вернулась на свое место.

– Мы беспокоимся о мисс Глейд, точнее, о ее ситуации… о той, в которой она оказалась, – промолвила девочка не совсем связно.

Эмброуз подлил себе чаю.

– Что еще за ситуация? – поинтересовался он.

– Ну-у… в которую она попала в этом доме, – пояснила Теодора.

– Ага, кажется, я понимаю, в чем дело, – кивнул Эмброуз. – Вас волнует, в какой ситуации мисс Глейд оказалась в этом доме.

Феба усиленно закивала головой, довольная тем, что Уэллс так быстро уловил суть дела.

– Совершенно верно, мистер Уэллс, – сказала она.

– Дело в том, – мрачно проговорила Ханна, – что мисс Глейд, хоть она и очень умная, и хорошо образованная, и у нее такие современные понятия обо всем, на самом деле совсем неопытная в некоторых вещах.

Эмброуз по очереди обвел всех девочек недоуменным взглядом.

– Думаю, вы все недооцениваете ее, – вымолвил он наконец. – Мисс Глейд смогла без посторонней помощи выжить в нашем непростом мире, а это чего-нибудь да стоит. Можете мне поверить, что человеку без определенного опыта в некоторых делах такие вещи попросту не по плечу.

– Это вы кое-чего недопонимаете, сэр, – нетерпеливо сказала Эдвина. – Разумеется, у мисс Глейд есть некоторые практические знания и навыки в некоторых делах. К примеру, она может разобрать расписание поездов и знает, как починить платье, чтобы его можно было носить больше одного сезона. Но вот опыта общения с джентльменами у нее практически нет.

– Ясно…

– Леди, которые вынуждены зарабатывать на жизнь учительским трудом, должны быть предельно осторожны в отношениях с джентльменами, – искренне и с надеждой на понимание проговорила Теодора. – Для них недопустимо, чтобы даже их имена упоминали в связи с каким-нибудь скандалом, иначе они могут лишиться своего места.

Эмброуз поднял чашку и задумчиво прихлебнул чаю.

– А вы уверены, что мисс Глейд не имеет опыта общения с мужчинами? – спросил он.

– Всю свою жизнь мисс Глейд работала гувернанткой или преподавала в школах для девочек, – невыразительно произнесла Феба. – Именно поэтому мы совершенно уверены в том, что у нее нет практического опыта общения с джентльменами.

Эмброуз поставил чашку на стол.

– Вы завели этот разговор из-за событий минувшей ночи, не так ли? – полюбопытствовал он.

Ханна, Теодора, Феба и Эдвина обменялись мрачными взглядами, а затем посмотрели на него. Эмброуз увидел, что на него нацелены четыре пары встревоженных глаз.

– Похоже, мы должны раскрыть свои карты, – сердито промолвила Эдвина. – Да, прошлой ночью мы просто обязаны были спасти мисс Глейд, потому что опыта у нее нет никакого и она не в состоянии противиться той опасности, перед лицом которой оказалась.

– Что за опасность, позволю себе поинтересоваться?

Девочки как по команде покраснели и вновь взволнованно переглянулись. Но ни одна не отступила. Эмброуз спросил себя, понимают ли они, что даже жестами копируют Конкордию – та точно так же задирала подбородок и приподнимала плечи, когда говорила о том, что непременно добьется своей цели. За последние несколько недель они научились у нее куда большему, чем предполагали, размышлял Эмброуз. Конкордия стала для них образцом поведения. Женского поведения.